Уважаемые соратники!
Предлагаем Вашему вниманию полный текст идеологического документа движения «Народный Собор» «Мы верим в Россию». Этот документ, излагающий идеологические подходы «Народного Собора» к ряду принципиальных вопросов, разработан совместно идеологическим отделом Движения и группой авторов «Института Динамического Консерватизма», среди которых В. В. АВЕРЬЯНОВ, А. Б. КОБЯКОВ, М. В. ДЕМУРИН, В. А. КУЧЕРЕНКО (Максим КАЛАШНИКОВ) и другие авторы вышедшего 5 лет назад фундаментального идеологического труда «Русская доктрина».
Документ «Мы верим в Россию» впервые представлен, обсуждён и принят за основу на Съезде «Народного Собора» 4 декабря 2010 г. Согласно решению Съезда, работа над документом будет продолжена в ходе обсуждения в региональных отделениях Движения весной 2011 г., после чего на его основе будет создана Программа Движения. Однако, учитывая серьёзный общественный интерес к идеологическим позициям «Народного Собора» по актуальным вопросам, руководство Движения приняло решение опубликовать этот внутренний документ для широкого общественного обсуждения уже сейчас.
Вы можете включиться в обсуждение, прислав своё мнение или предложения на электронный адрес edinstvo65@bk.ru
Документ является аналитическим обзором, который должен стать основой для разработки и обсуждения программы Движения «Народный Собор». Обзор составлен из ответов на принципиальные вопросы, наиболее часто задаваемые нашим сторонникам на местах.
Совместная разработка идеологического отдела «Народного Собора» и коллектива экспертов Института Динамического Консерватизма — авторов «Русской доктрины».
© Народный собор, 2010
© Коллектив авторов, 2010
Соотечественники!
Мы живём не просто в трудное, но и в «переломное» время, от правильности выхода из которого зависит наше личное будущее, будущее наших детей и нашей общей Родины.
Пожалуй, главная трагедия России на современном историческом этапе заключается в том, что на антикоммунистической волне к власти пришли люди, мировоззренчески абсолютно чуждые нашей стране и её ценностям. По их инициативе существование какой-либо государственной идеологии в России было запрещено Конституцией, а образовавшийся идеологический вакуум — заполнен ложными стереотипами, механически скопированными у Западной цивилизации, которая имеет совершенно иную духовно-культурную «матрицу».
Что получилось в итоге — хорошо известно. Новым смыслом жизни было объявлено неограниченное потребление и «свобода», понимаемая как максимальное отсутствие любых ограничений и обязанностей. Личностным идеалом провозглашался «человек успешный» — эгоист, добившийся богатства и предоставляемой этим богатством «свободы». Социальным идеалом стало «общество потребления», создающее «успешным эгоистам» максимально благоприятные условия для процветания за счёт остальных. Политическим идеалом стало партийно-парламентское государство, позволявшее наиболее богатым и влиятельным «эгоистам» продвигать к власти своих ставленников через формальную процедуру «всеобщих выборов». Соответственно, строиться такое общество могло только на принципах войны всех против всех, борьбы за существование, игры на выбывание, социальной конкуренции.
Всё это кардинально отличалось от присущих нашему народу духовности, культуры и нравственности. Видя нежелание абсолютного большинства принимать их сомнительные новации, «либеральные» властители России то объявляли народ «отсталым и не доросшим до либерализма», то пытались «ломать его об колено» тем или иным способом. Эта вялотекущая «гражданская война» либералов против собственного народа продолжается в России вот уже 20 лет, унося ежегодно по миллиону жизней наших сограждан.
Изначальная концептуальная ошибка либералов-западников состояла в том, что они уверовали в мощь и правду рынка, как метафизического источника не только экономики, а всего социального миропорядка. Рынок стал «богом» для нашей элиты, её высшим смыслом, вытеснившим собою общество, всякую солидарность и общность людей. Стоимость и ценность чего-либо, включая совесть, свой народ и даже Россию в целом, стала измеряться не иначе, как в конвертируемой валюте и продаваться, как один из товаров на вездесущем рынке. Без осознания этой первопричины болезни сегодняшней России, можно ли предлагать методы реального лечения?!
На самом деле рынок слишком примитивен, чтобы быть воплощением какой-либо социальной правды. Рыночные отношения сами по себе не обеспечивают ни стабильности, ни развития, ни, тем более, инновационного прорыва. В области духовной культуры рынок нагло вторгается в святая святых общества, навязывает людям количественное отношение к качественным вещам, неизмеримым никаким числом и бесценным по своей сути. В области национальной безопасности и защиты государства рынок безапелляционно и цинично попирает представления о самобытности цивилизации и утверждает, что самобытность фиктивна, а суверенность весит столько, сколько весят на весах мирового капитала активы тех, кто эту суверенность предъявляет. Для рынка бедные, но гордые люди, скудные в своём достатке, но твёрдые духом народы — абсурд, непостижимый парадокс, противоестественный порок. К счастью, наш Народ, даже в своём нынешнем обобранном, бесправном и одурманенном состоянии, так и не принял до конца этих «новых рыночных ценностей», и вряд ли когда-нибудь их примет. А это значит — у России сохраняется шанс подняться.
Как именно? Ответ на этот вопрос как раз и является основной целью предлагаемого Вашему вниманию документа. Никакое развитие страны невозможно без целеполагания — ясного понимания того, куда движемся и зачем. Поэтому вначале любой осмысленно развивающийся Народ избирает себе ценности и в соответствии с этим формирует идеал (возможно — недостижимый в этой жизни), к которому будет стремиться. Затем на этой основе возникают смыслы — понимание того, как именно следует выстраивать те или иные стороны жизни, чтобы развитие шло в направлении выбранного идеала. И лишь затем пишутся законы, составляются проекты и госпрограммы, формируются структуры для их осуществления. Двигаться иначе — всё равно, что начинать строительство дома не с фундамента, а с крыши. Но ведь именно это и происходит в стране: чужие ценности и смыслы, чужие национальные и транснациональные интересы — тот «идеологический фундамент», на котором стоит сегодняшняя Россия, и на котором вот уже два десятилетия не удаётся возвести ничего путного. Да и не удастся никогда.
А между тем время «поджимает». Недавний финансово-экономический кризис, вторая волна которого сегодня надвигается на мир, был только «первым звоночком» тех глобальных перемен, которые надвигаются и вскоре изменят мир до неузнаваемости. Какой будет в этом новом мире Россия, и будет ли вообще — зависит от нашей внутренней силы, от умения собраться, от понимания верного пути. Наш поиск этого пути как раз и нашёл отражение в данном документе.
Разумеется, мы не претендуем на окончательную истину, а предлагаем Вам свой опыт осмысления нашей общественной и государственной жизни с точки зрения путей решения её самых острых проблем. Это опыт движения «Народный собор», а также авторского коллектива известного труда «Русская доктрина», вышедшего в свет в 2005 году и за это время устаревшего лишь в деталях, но в целом не утратившего актуальности. За пять прошедших лет все мы прошли определённую проверку временем, и убедились в том, что являемся единомышленниками и соратниками.
В «Русской доктрине» «Народный собор» видит фундаментальное и развёрнутое изложение современного русского мировоззрения, созвучного его собственным взглядам, которое имеет все шансы в недалёком будущем стать основой для общенациональной идеологии России. Со своей стороны, коллектив учёных и экспертов, создавший «Русскую доктрину», видит в «Народном соборе» организацию, выражающую и отстаивающую ценности и идеалы Русского народа и Русской цивилизации, способную реализовать лучшие творческие идеи на практике. Именно поэтому мы, объединившись на площадке Института динамического консерватизма, приступили к выработке этого документа — своего рода «катехизиса», дающего ответ на вопросы, наиболее часто задаваемые нашими сторонниками. Мы избрали такой жанр ради достижения взаимопонимания. От точности выбранных смысловых приоритетов будет зависеть то, насколько глубоко мы, русские люди в разных концах страны, поймём друг друга и проникнемся доверием друг к другу. Мы полагаем, что, когда таких вопросов не два и не три, а более сотни — это уже откровенный и соборный разговор, в котором высвечивается картина мира наших сограждан и современников.
Здесь представлен далеко не полный и не исчерпывающий перечень волнующих людей проблем. Мы намерены восполнять этот перечень и находить вместе со своими единомышленниками и читателями ответы на каждый из острых вопросов нашей жизни. Публикуя этот документ, мы приглашаем всех истинных патриотов России к его осмыслению и доработке, ибо только соборный разум Народа, подкреплённый экспертной и научной компетентностью и ответственностью его интеллектуальной элиты, сможет, в конце концов, сформировать истинную общенациональную идеологию.
Однако, большой ошибкой с нашей стороны было бы, подобно некоторым «салонным патриотам», сидеть, сложа руки, в ожидании, пока эта идеология полностью оформится и обретёт статус общенациональной. Выше мы уже говорили, почему у России сегодня нет времени на интеллектуальные поиски, не подкреплённые активными действиями здесь и сейчас. Мы призываем к соборному осмысленному действию, призываем, как говорил создатель нижегородского ополчения 1612 года Кузьма Минин, быть «Вместе — за одно!» Мы убеждены, что именно в предлагаемом нами пути — выход из того тупика, в который наша Родина начала сворачивать ещё при СССР, а в последние два десятилетия своей истории несётся со всё возрастающей скоростью. При этом нам не важно, кто именно её остановит и повернёт на верный путь, и уж, тем более, не важно, кому при этом достанутся «лавры». Для нас принципиально, чтобы это спасительное действие было сделано, причём — как можно скорее, пока идущая вразнос Россия не распалась на части и не оказалась под внешним контролем своих многовековых геополитических противников.
Выдающийся русский историк В. О. Ключевский писал: «Одним из отличительных признаков великого народа служит его способность подниматься на ноги после падения. Как бы ни было тяжко его унижение, но пробьёт урочный час, он соберёт свои нравственные растерянные силы и воплотит их в одном великом человеке или нескольких великих людях, которые и выведут его на покинутую им временно прямую историческую дорогу». Что ж, мы всегда готовы были поддержать того, и пойти за тем, кто предложит более верный и короткий путь, чем тот, который предлагаем мы. Однако, несмотря на обилие появившихся в последний год программ, манифестов, воззваний и иных проектов «спасения России» ни адекватной ситуации идеологии, ни, тем более, консолидирующего центра патриотических сил, к которому можно было присоединиться, в стране так и не появилось.
В то же время, успешно применявшиеся на протяжении последних пяти лет «Народным Собором» модели объединения разнородных сил вокруг решения общих проблем и востребованность применявшихся при этом идеологических принципов и подходов убедили нас в том, что нечего искать пророков и, тем более, лидеров «на стороне». «Народный Собор» сам за это время вырос в мощный узел консолидации, не раз доказавший свою дееспособность и идеологическую состоятельность. В отличие от многих, мы понимаем, что надо делать, почему и как именно. Это даёт нам моральное право говорить то, что мы говорим, и делать то, что делаем.
Настаёт время, когда не только на словах, но и на практике все мы обязаны перешагнуть через свои частные разногласия ради всенародной консолидации вокруг главных базовых ценностей Русской цивилизации. Если нам это удастся, результат не замедлит сказаться — мы получим центр сплочения и увидим, как на наших глазах проявится Субъект, которому поверит вся Россия, и который сам будет верить в Россию и свой народ, испытывая боль за свою страну и проявляя волю к её преображению.
Мы надеемся, что, прочитав этот документ, Вы с нами согласитесь. А, возможно, пойдёте с нами вместе. Вместе — за одно!
Мы верим в Россию и её будущее. А Вы?
«Народный Собор» — межрегиональное общественное движение, имеющее 5-летнюю историю. В отличие от множества движений и партий, создававшихся как политический проект финансирующих его заинтересованных сил, «Народный Собор» был создан в октябре 2005 года действительно «снизу». Это было сообщество национально-патриотических, православных и правозащитных организаций, осознающих необходимость объединения усилий ради достижения значимой для всех цели. Не случайно девизом Движения стал известный призыв создателя нижегородского ополчения в 1612 году Козьмы Минина — «Вместе — за одно!». В 2007 году движение «Народный Собор» стало межрегиональным.
Одним из первых громких дел «Народного Собора» стала продолжавшаяся более четырёх лет защита Патриаршего Подворья храма Рождества Иоанна Предтечи в Сокольниках. Некие рейдеры, имевшие весьма высоких покровителей, «приватизировав» завод, на территории которого находились храм и Подворье, вознамерились также прибрать к рукам и церковные здания, которые собирались превратить в казино и «центр отдыха» для бизнесменов. Однако, при всём финансовом, административном и коррупционном ресурсе наших противников, четырёхлетняя борьба за Подворье закончилась в пользу «Народного Собора».
С тех пор, за пять лет работы, одержано немало других побед. «Народный Собор» защищал русский оркестр «Боян», привлекал к суду устроителей антиправославных и антироссийских выставок в Сахаровском центре, боролся с порнографией и матерщиной в искусстве и на телевидении, русофобией и безнравственностью, растлителями молодёжи, и разрушителями российской государственности. Именно наше движение возглавило в 2009 году решительную борьбу с навязываемой России «цивилизованной Европой» новой мерзостью: разрушающей семью «ювенальной системой», введением «секспросвета» в школьную программу и легализацией сексуальных извращений. В процессе борьбы Движение очень скоро пришло к пониманию того, что единственным способом противостоять силам, действующим против России на самых различных направлениях, является кардинальное изменение положения дел в стране. Но — изменение, не разрушающее на радость врагам саму страну.
Сегодня «Народный Собор» расширяется как в «горизонтальном» направлении (включая в свою орбиту по сетевому принципу более 250 самых различных организаций), так и в «вертикальном», создавая региональную сеть организаций, основанных на личном участии людей именно в «Народном Соборе». При этом Движение подчёркивает свой надпартийный, неэтнический и неконфессиональный характер: в него входят представители разных партий, национальностей и конфессий, объединённые желанием помочь России выбраться из той гибельной ситуации, в которой она оказалась.
Сегодня на патриотическом фланге «Народный Собор» является крупной, серьёзно организованной и динамично развивающейся силой, сумевшей выстроить отношения со многими союзниками и ведущей работу по консолидации нашего Народа вокруг всего, что для них дорого и свято.
В отличие от многих политических организаций, мы идём в политику не для того, чтобы захватить «в кормление» какой-либо кусок властной вертикали. А для того, чтобы изменить тенденцию, способную в ближайшем будущем погубить Россию, и, значит, всех нас. Не надо быть большим учёным, чтобы увидеть, что сегодня в стране нашей многое не просто неблагополучно, а откровенно противоестественно.
Объяснить все эти очевидные несуразности можно только одним: страна наша неправильно устроена, не туда идёт и скверно управляется. То есть — находится в развивающемся системном кризисе, который даже при самых благоприятных внешних условиях в ближайшие годы обернётся полным загниванием и утратой жизнеспособности, а при неблагоприятных — смутой, способной разнести страну на части. Наша стратегическая цель — вернуть Россию на собственный жизнеспособный путь развития, определяемый в соответствии с её национальными целями и традиционными ценностями.
Тому есть две главные причины.
Во-первых, партийная форма во многом устарела. А в нынешней РФ партии, как парламентские, так и не допускаемые в Госдуму, представляют собой политически выродившееся явление. В Госдуме мы имеем дело фактически с одной партией, которая имитирует многопартийность, искусственно расслаивается на ряд фракций, на самом деле давно уже между собой договорившихся (это же касается и КПРФ, и ЛДПР). За пределами Госдумы, в том числе на митингах и шествиях, мы видим колонны, также управляемые из единого штаба политической манипуляции. Так стоит ли играть в эти игры?!
Во-вторых, мы считаем правильным не регистрировать и продвигать ещё одну партию в парламент (даже пройдя в который она ничего не сможет сделать), а инициировать формирование новой политической системы снизу. Рано или поздно она (в том числе и через партийные механизмы) вырастет вокруг нынешней политики, сомкнётся над ней и растворит её в реальной стихии народовластия. Как именно мы собираемся это сделать — будет сказано ниже. Не случайно сегодня в «Народном Соборе» работают во имя общей цели представители самых разных партий — от «партии власти» до «оппозиционных», понимая, что иного реального пути нет.
Таким образом, единственный случай, когда создание в недрах «Народного Собора» собственной партии будет оправдано с точки зрения наших принципов и целей, — это создание в определённых условиях совершенно особой партии, программной целью которой является не приход к власти с целью диктовать Народу свою волю, а решительная трансформация политической системы от «управляемого парламентаризма» к прямому народовластию. Сначала — это создание повсеместно реальных структур местного («земского») самоуправления, а кроме того — системы общественного контроля над чиновничеством и общественной антикоррупционой сети. Затем — максимальное перераспределение в пользу «земских» структур полномочий на местах. И, наконец, в стратегической перспективе (и через абсолютно легитимные законные механизмы) — введение в политическую систему института непосредственного народовластия, аналогичного известным из истории Земским Соборам, непосредственно выражающим волю Народа (а не отдельных партий) по жизненно важным для страны стратегическим вопросам.
Поэтому лозунгом нашей партии, если она всё-таки будет создана при участии Движения «Народный Собор», должен быть призыв: «Власть — Народу, а не партиям!»
Означает ли переход к Собору, как высшему выразителю воли народа, отказ от партий, как таковых? Вовсе не обязательно. Но характер и задачи партий, как организованных политических групп общества, должны стать принципиально иными. Не диктовать свою волю народу, победив на очередных выборах, должны они, а соревноваться между собой за право предложить наилучший проект реализации того стратегического курса, который народ уже утвердил через институт Собора.
Сегодня мы стоим перед задачами не столько партийной, сколько сетевой самоорганизации. Переход от партийно-клановой системы к сетевой обещает стать своеобразной «тихой революцией», ведущей от либеральной имитации гражданского общества к реальной солидарности сограждан.
Мы далеки от намерения навязывать народу какой-нибудь очередной искусственно изобретённый «изм». Наши идеологические воззрения просты, понятны и базируются на традиционных для Русской цивилизации ценностях и подходах, в соответствии с которыми веками выстраивались миропонимание и культура нашего народа.
Духовность — выдвижение в качестве цели развития не материальных выгод, а реализацию неких «высших целей» («по правде, а не по выгоде»), определяемых традиционными национальными ценностями.
Соборность (общность всех слоёв общества вокруг общего дела и общей судьбы) — как основа общественных отношений. Соответственно — коллективизм (общинность) уклада, приоритетность общественного блага перед личным, достижение «личной успешности» только как следствия успешности всего народа, а не вопреки ей.
Солидарность — проистекающее из принципа Соборности восприятие народа как своей «большой семьи» (НА-РОД) и соответствующее отношение к ближнему, детям, старикам. Разумное самоограничение в потреблении, забота о нуждающихся в ней «родственниках» и России — нашем общем доме.
Справедливость — критерий правильности межчеловеческих отношений, соответствующий совести («по правде»). Общественный статус человека и получаемая им доля материальных благ зависят от его вклада в общее дело и общественной полезности. Неразрывная связь прав и обязанностей (больше обязанностей — больше прав). Отбор в элиту заведомо лучших и наиболее полезных для общего дела.
Патриотизм и здоровый национализм — любовь не только к Родине, но и к своему народу, его самобытности, истории, культуре, прошлому, героям. Это «воспитание нации к исполнению предначертанной ей роли» (И. Ильин), при том, что «шовинизм — есть неправильное воспитание нации, космополитизм — отсутствие всякого воспитания, а интернационализм — беспощадная эксплуатация собственной нации ради чужих интересов» (И. Солоневич).
Державность — стремление к сильной государственности и сильной власти, действующей в интересах всех. «Имперское» устройство страны как оптимальное для России. Официальный государствообразующий и культурообразующий статус триединого Русского народа (великороссов, малороссов и белорусов). Национально мыслящая власть, осуществляющая собственный цивилизационный проект Русской цивилизации, а не предоставляющая Россию в качестве «расходного материала» для чужих проектов.
Всечеловечность — как осознание важной глобальной роли России и Русской цивилизации в мире — в качестве цивилизационной альтернативы Западу, реализующему ценности, диаметрально противоположенные вышеперечисленным.
Таковы краеугольные камни нашей идеологии.
Первые: прозападные либералы. Имея изначально-ущербное сознание «вечно догоняющих», они отказывают Русской цивилизации в праве на жизнь и считают её лишь неполноценным, отсталым кандидатом на вступление в периферию Западной цивилизации. За это они готовы платить любую цену: сдавать все позиции и интересы России в угоду Западу, открывать страну настежь для любых, самых омерзительных «передовых веяний», разрушать остатки нашей суверенности, индустриальной и военной независимости. Эти люди уже правили страной в 90-е годы, вызвав страшные жертвы и разрушения, приведя к дичайшему разгулу коррупции, разврата, всевозможной деградации. И теперь, ничего не поняв и ни в чём не раскаявшись, они требуют продолжать тот же гибельный курс, вступать в ВТО, разоружаться перед НАТО, и снова сдавать, отдавать и продавать то, что ещё осталось.
Играя на том, что советская система отчасти строилась на лжи, пытаются навязать западный опыт и западную систему как «естественную норму», как естественный путь «цивилизованного мира», то есть как правду. Но русский народ, который западники считают «неготовым к модернизации быдлом», не приемлет этой их «правды». Он всё более ясно видит, что на место разрушенной лжи либералы ставят новую ложь, гораздо худшую той, что навязывали России коммунисты.
Вторые наши оппоненты — так называемые «русские национал-демократы». Фактически — это либералы в нацистской упаковке. Играя на вполне понятном возмущении русского большинства ущемлением его прав в сегодняшней России, они в качестве «выхода» предлагают раздробить страну на «русские демократические и этнически чистые республики» западного типа или превратить в рыхлую конфедерацию ради борьбы с «азиатчиной», «московщиной», «Ымперией». При демонстративном «этническом национализме» все они — скрытые русофобы: у них очень развит комплекс национальной неполноценности. Вослед за обычными либералами они повторяют западные мифы о «страшной, варварской и некультурной России», точно так же всё чаще ратуют за раздробление русской национальной идентичности на казаков, поморов, ингерманландцев, сибиряков и т.д. Этим они продолжают губительную линию большевиков-интернационалистов, раздробивших единый до 1917 г. государствообразующий Русский народ на великороссов (с тех пор отождествлённых с понятием «русские»), украинцев и белорусов.
Третьи оппоненты — идейные последователи товарищей Ленина и Троцкого с лозунгами вроде «Моё отечество — всё человечество» (не путать со «сталинистами» — сторонниками пусть «красной», но всё же империи). Интернационализм у этих господ-товарищей по своему разрушительному для России потенциалу является почти точной копией либерального космополитизма. Такие отъявленные интернационалисты, отрицающие необходимость сражаться за русский народ и укреплять его государственность, вредны и опасны, — тем более, что сегодня они всё чаще блокируются с либералами и нацдемами. Однако при этом мы можем и будем сотрудничать с теми «красными державниками», которые стоят на крепких национальных позициях и хотят указать путь всему человечеству через пример построения достойной жизни в России. Что ж, и мы тоже хотим именно этого.
Однако самые главные наши противники находятся по большей части вне России. Это те транснациональные силы, которые столетиями пытаются повернуть развитие человечества по пути, основанном на ценностях диаметрально противоположных традиционным (христианским в своей первооснове) ценностям Русской цивилизации. Это те, кто в последние два десятилетия «заказывает музыку» в России и её оплачивает. Их цель — будущий «глобальный мир», где лишённое любых национальных, культурных и религиозных особенностей человечество (сокращённое перед этим в несколько раз) будет превращено в унифицированное стадо под управлением так называемого «мирового правительства». Именно на эту идею работают многие тысячи сторонников этого варианта «глобализации» во всём мире — включая вышеперечисленных либералов, «нацдемов» и «леваков». Хотя далеко не все из рядовых исполнителей представляют себе своих истинных хозяев и спонсоров.
У нас нет времени ни опровергать говорящих ложь, ни переубеждать обманутых. Наша задача — не дать осуществиться их планам и переломить ситуацию: сначала в России, а затем — и в мире.
«Народный Собор» считает свой путь наиболее верным в сегодняшней исторической реальности, но при этом не отделяет себя от всего патриотического движения России и его прошлого. Наши взгляды, наше осознание происходящих процессов, избранные нами цели и методы борьбы не появились вдруг, а стали предметом осмысления опыта и ошибок наших предшественников. Мы, что называется, стоим «на их плечах», а значит, пытаясь не повторять их ошибок, не вправе и осуждать тех, кто шёл этим путём до нас.
Однако, искренне уважая ветеранов патриотического движения, мы исходим из того, что на сегодня в патриотическом движении подходящего для всех (или значительного большинства) центра консолидации не существует. О присоединении «Народного Собора» к какому-либо маститому «патриотическому вождю», известному по прошлым делам, речи также не идёт: мы считаем, что объединяться надлежит вокруг идей, а не «харизматических лидеров».
Сегодня «Народный Собор» начал и успешно развивает свой проект консолидации патриотических сил. Соответственно, всё, что из патриотического движения способно влиться в начатый нами процесс, мы попытаемся в него интегрировать, находя максимально общие точки взаимодействия, не поминая прошлых ошибок и старых счетов. Мы зовём идти не «под нас», а идти «вместе с нами». Для нас приемлемы формы не только прямого участия, но и сетевого взаимодействия, координации совместных действий.
Наше движение предлагает различные способы включения в соборный процесс: индивидуальное вступление в «Народный собор», вступление на принципах ассоциации тех организаций, которые распознают в нашей сети своё, близкое и необходимое им, заключение прямых двусторонних договоров.
Сегодня мы имеем дело не со структурным, а с системным кризисом — как в российском, так и в глобальном случаях. Более того, происходит «волновой резонанс»: совпадение и взаимное наложение этих двух кризисов. И это только усиливает негативный эффект. По мнению нашего соратника, известного историка и востоковеда академика Фурсова, главная причина нынешнего «хронораздела» в том, что транснациональная (международная) верхушка капиталистического класса ради сохранения своих привилегий проводит сегодня сознательный демонтаж капитализма — с помощью глобальной неолиберальной революции. Капитализм сделал своё дело, передав «рыночные» экономики под фактический контроль транснационального финансового капитала, — и теперь он более не нужен. «Мавр сделал своё дело — мавр может уходить».
После Второй мировой войны на свет вышла молодая и очень хищная фракция мирового капиталистического класса — корпоратократия. Именно корпоратократия разгромила Советский Союз в три пятилетки, создав у нас свою «пятую колонну» и сумев внедрить в сознание многих советских обществоведов характерный для западных политологии и социологии язык. «Нейтрального знания не бывает! Если ты перенимаешь язык противника, то смотришь на мир его глазами», — убеждён Андрей Ильич Фурсов. Позднесоветская «перестроечная» номенклатура начала, как Вы помните, именно с того, что переняла язык и понятия нашего многовекового геополитического противника.
Почему нельзя было управлять миром, как раньше? Каждый раз, когда в ядре капитализма снижалась норма прибыли, он «открывал» новые пространства, превращая их в источники дешёвой рабочей силы и в рынок сбыта для товаров. При этом в ядре капсистемы (в нынешних «развитых странах») поддерживались социальный мир и стабильность. За счёт эксплуатации периферии в странах Запада создавались государства с социально ориентированной экономикой (государства всеобщего собеса — welfare state). В нынешнее время больше нет неосвоенных пространств и некапиталистических зон. Благодаря глобализации с капитала сняты практически все ограничения. Капитал стал быстро разрушать welfare state. Начинается уничтожение западного среднего класса, который в 1945-1975 годах купался во всяческих социальных гарантиях, щедро оплачивался государством и работодателями, получал высокие зарплаты.
Долго ли ещё удастся сохранять сложившуюся парадигму глобального финансового капитализма, отвязанного от каких-либо реальных стоимостей? Мы увидели девальвацию рубля и целого ряда валют по отношению к доллару (в конце 2008 г.), но при этом все понимают, что главной жертвой валютного кризиса должен стать именно доллар.
Если сейчас мировая экономика вышла на некую передышку, то после неё будет новое падение — и гораздо более серьёзное. В конце-концов, о том, что кризис прекратился, во времена Великой депрессии говорили и в 1930 году, и в 1931-м, и позже. Каждый раз тогда якобы начинал восстанавливаться фондовый рынок, но затем снова рушился. Если брать даже чисто финансовые показатели, то нет никаких оснований считать, что кризис преодолён. До тех пор, пока не «сгорела» эта безумная масса ничем не обеспеченных долларов, кризис будет усиливаться. Наоборот, мы видим, как все эти деривативы сейчас монетизируются.
Поэтому кризис продолжится, причём извлекателем выгоды из него, весьма возможно, окажется Китай. Он уже удачно пробросил через Назарбаева (а потом — и через РФ) идею глобальной валюты в виде специальных прав заимствования. А на самом деле — начал программу создания валютных свопов с целым рядом государств, в том числе и заокеанских (Аргентина, Бразилия и т.д.). Иными словами, КНР выстраивает новую систему бездолларовых расчётов не только со своим ближайшим окружением. Китай превращается в полноценный международный платёжно-расчётный центр, готовясь к перехвату мирового лидерства. Не случайно часть мировой финансовой элиты (в частности, клан Ротшильдов) давно перебрасывает свои активы именно в Китай, а Гонконг активно готовится на роль «запасного мирового финансового центра». Учитывая меняющуюся геополитическую конъюнктуру, Россия кое в чём могла бы сыграть на опережение — но это нереально при наших нынешних финансовых властях и экономической политике.
Почитайте «Гуманистический манифест — 2000» Пола Куртца. Главная его мысль — чтобы противостоять новым вызовам, человечество должно быть заодно. Мысль вполне здравая, но дальше — предлагается для этого объединиться в «единое человечество», отказавшись «от всего, что разделяет» — от национальной, культурной, религиозной и иной самобытности, от любой национальной государственности и национального суверенитета. Народам предлагается передать (в несколько этапов) всю власть, все недра и земли, контроль над всеми экономиками и деньгами, весь суд и, самое главное, право на насилие и контроль за каждым так называемому «мировому правительству». А потом — перестать быть народами, превратившись в унифицированное «общечеловеческое» стадо, «пастухом» которого (определяющим, кому, где и как жить, и жить ли вообще) будет специально подобранная крайне узкая кучка мировой олигархии. Именно она собирается «рационально использовать ресурсы» и определять, кого и на сколько миллионов (а в итоге — миллиардов) надлежит сократить, чтобы этих ресурсов хватило.
Кроме того, планируется кардинально пересмотреть вопрос о нравственности: согласно «глобалистскому» подходу, каждая «овца» общечеловеческого стада сама для себя определяет, что для неё нравственно, а что — нет. А это предполагает объявление «естественной нормой» многих сомнительных сегодня вещей. Так женщина вольна распоряжаться (например, торговать) своим телом, разрешается без ограничений эвтаназия и аборты, браки с близкими родственниками (инцест), с самого юного возраста вводится «секспросвещение» детей, «свобода информации» и «права ребёнка», которые родителям запрещено ограничивать каким-либо воспитанием (особенно — религиозным или традиционным для своего народа). Любые сексуальные извращения объявляются «новой нормой», за публичное осуждение которой станут сажать. Для человека верующего (любой религии) подобная модель наиболее соответствует понятию «сатанинская», ибо является полной противоположностью любым Божеским заповедям. Для людей неверующих может подойти термин Льва Гумилёва «антисистема» — то есть система, в конечном счёте ориентированная в своём развитии на вырождение и самоуничтожение человечества.
Антисистемный вектор развития просматривается в нескольких основных своих чертах, которые можно условно объединить в две группы: био-социальное и экологическое направление.
Первое искажает уже не вторичные, а первичные биологические инстинкты:
Второе можно свести к следующему:
Если у данных теорий и существуют различия с недоброй памяти германским нацизмом, то крайне незначительные. Духовно-гуманитарный стандарт, который складывается сегодня в Европе, должен быть признан постхристианским (т.е. после-христианским, уже не-христианским). Это некая смесь мистических и оккультных традиций, которую планируется использовать для «эзотерической перестройки человека». Вообще фундаментальная черта антихристианской идеологии (что проявилось в своё время и в марксизме) — стремление переделать человека, вывести новый тип человека.
В противоположность этой идеологии, позиция Русской цивилизации состоит в том, чтобы оставаться человеком, не деградируя и не «пожирая» ближнего.
Для развала всех национальных государственностей и формирования «единого человечества» под единым управлением используется известная технология «управляемого хаоса». Сущность её в том, чтобы через создание повсеместно череды социальных, политических, межрелигиозных и межэтнических конфликтов дезорганизовать общественную жизнь населения, нарушить механизмы жизнеобеспечения и государственного управления. Для этого сначала всем сделают «очень плохо» — так, чтобы многие сгинули, а оставшиеся были деморализованы и готовы подчиниться кому угодно, лишь бы прекратить этот кошмар.
Мировой кризис из экономики будет переведён в социально-политическую фазу: скорее всего, будет создана (преимущественно — в Евразии) массовая драка всех со всеми, например, Израиля и США — с Ираном, Индии — с Пакистаном, Северной Кореи — с Южной (с подключением Китая и, возможно, Японии), России — с Кавказом и т.д. Всё это вызовет полную дезорганизацию управления, остановку производства, эпидемии, голод, миллионы беженцев и сотни миллионов жертв. Острый дефицит во всём, включая товары и услуги первой необходимости, безработица, техногенные катастрофы, эпидемии, военные конфликты, массовые беспорядки на социальной, межнациональной и межрелигиозной почве, теракты — всё это легко создаётся искусственно и доводится до катастрофических масштабов. Цель — создать панику и безысходность, заставить людей метаться исключительно в поисках спасения себя и близких. При этом организаторы хаоса:
Именно это позволит им в нужный момент выступить в роли «спасителей» человечества от ими же созданного хаоса. Уцелевшим придётся передать «спасителям» всю полноту политической и экономической власти, полный контроль над планетой и её ресурсами, а также — монопольное право на насилие. Подобное «светлое будущее человечества» имеет вполне официальное, в том числе идеологическое обоснование: «Гуманистический манифест-2000». Фактически — это «евангелие новой всемирной религии без Бога».
Этот проект ведёт мир в никуда. В XX веке биполярная глобализация близко подвела род человеческий к ядерной войне. Сейчас речь идёт о более сложной и изощрённой форме самоуничтожения: сначала через остановку демографического роста, через установление нового кастового порядка прийти к новейшей стабильности, чтобы затем в этой мировой стабильности с едиными органами управления и контроля направить развитие к перестройке биологической и генетической природы самого человека. Эти тенденции ведут в мир, отчасти предсказанный такими писателями как Олдос Хаксли, Иван Ефремов, а также теми фантастами, которые разрабатывали антиутопии про мутантов и генно-модифицированных людей. Но можно и не обращаться к фантастике — ведь те же тенденции легко прочитываются в программах ряда тайных обществ, которые, правда, не продавливают раз и навсегда один сценарий, а скорее придерживаются ориентирующих принципов, гибко вписывающихся в разные исторические ситуации. Но эти принципы последовательно реализуются!
Пропустив Пятый технологический уклад, Россия получила «просадку» и вышла в другую по отношению к СССР категорию стран в мировой иерархии. Если мы упустим возможность модернизации на следующей, повышающейся фазе Кондратьевского цикла (по расчётам А. Кобякова, она должна наступить примерно в 2015 г.), то РФ однозначно проваливается в некий «четвёртый мир». А там — никаких перспектив не то что для развития, но и для существования той массы народа, который могла бы прокормить наша экономика. Тогда действительно заявления западных политиков относительно того, что в России для обслуживания нефтегазового комплекса не нужно более пятнадцати-тридцати миллионов населения, могут оказаться актуальными.
Ресурсы России изначально предназначались мировой финансовой олигархией для того, чтобы перевести их под так называемый «международный контроль» и использовать в своих целях. Столь же ценными для «освоения» являются малонаселённая российская территория, в изобилии обеспеченная лесами и питьевой водой. Разумеется, оставлять всё это нашему народу (если, конечно, сам он не будет в состоянии всё это удержать и защитить) никто не собирается. И это не конспирология: уже есть идеологическое обоснование такого шага и его ярые сторонники в истеблишменте РФ. Достаточно вспомнить статью архилиберала Гавриила Попова о необходимости создания мирового контроля над природными ресурсами Земли и прежде всего — над нашими. А ведь была ещё одна статья Попова, которую немногие заметили: в ней он говорит, что элите РФ нужно поторапливаться и побыстрее (пока не отобрали даром) продать «ракетно-ядерный» актив и недра. Предложения Попова восприняли как бред, а зря. Ведь он почти в точности воспроизводит положения либерального «Гуманистического манифеста-2000», подписанного только от одной России тремя нобелевскими лауреатами — манифеста, предлагающего и предвидящего создание мирового правительства и единых вооружённых сил, формирование единого международного суда, имеющего юрисдикцию во всех странах. Это и есть возможный (и желательный для транснациональной олигархии «мир после кризиса».
Сегодняшний проект глобалистских субъектов направлен на то чтобы подчинить русский народ интересам мирового финансово-олигархического спрута, смирить его с неизбежностью такой глобализации, настроить его на «нормальную» жизнь, то есть выжимание из русских трехсотпроцентной прибыли для транснациональных корпораций.
Есть ли другие сценарии посткризисного развития? Так или иначе, эти сценарии сводятся к созданию реального многополярного мира из нескольких уцелевших в хаосе и договорившихся между собой региональных «центров силы» (одним из которых вполне может стать Россия и её союзники). Очевидно, что Россию устраивает только такой вариант. Однако, то, что именно «антисистемный» вариант сегодня является приоритетным для Запада, уже практически не скрывается. Открыто заявляется о «принадлежности мировому сообществу» всех недостаточно освоенных территорий и ресурсов мира. Полностью проработано и опубликовано идеологическое обоснование планируемой «приватизации планеты Земля». А поскольку обладателем большей части «не используемых» или «плохо используемых» территорий и ресурсов является Россия, то именно она определена на роль главной жертвы готовящейся перекройки мира.
Поэтому сегодня нам, Народу России, необходимо твёрдо осознать: период «нефтегазового благополучия», когда наша Родина могла позволить себе быть страной, развивающейся неизвестно куда, ради чего и в чьих интересах, прошёл, и уже не вернётся. Более того: если в России «оставить всё, как есть», то уже завтра никто не позволит нам владеть такой территорией и такими ресурсами, да и вообще — жить на этой Земле. Поэтому очевидными жизненными интересами нашего Народа сегодня являются:
Мы считаем, что миссия России в наш век — уничтожить навязываемые миру «антисистемные» тенденции у себя и предложить взамен им другой вектор развития: человечный и религиозный по своему духу. Нужно открыть и использовать в человеке те возможности, которые в нём и так изначально заложены. А для этого нужно прежде всего отказаться от эгоизма и культа потребительства.
Радикальная глобализация означает самоотречение не ради высшего в себе, а ради низшего. Сняв духовно-нравственный «верх» с людей, культур и традиций, кто-то очень хочет занять место этого «верха». Кто это будет? В христианстве его называют антихристом. И вполне возможно, что именно такого «вождя» предназначила глобализированным остаткам человечества транснациональная олигархия, затеявшая всемирную «перестройку».
Мы убеждены, что историческая задача России — указать личным примером человечеству иной путь.
Обычно в качестве таковых называют:
Вполне вероятно, что, по крайней мере, часть из перечисленных категорий тоже именно так и считает. Однако на самом деле общая гибель России станет трагедией и для них. Дело в том, что любые права (право собственности, право принимать решения, даже право на жизнь) зависит всецело от готовности действующей власти эти права признавать. Если «глобалистский» сценарий будет реализован, то определять, какие права за кем оставить, кому где и как жить, и жить ли вообще, будет весьма ограниченная группа людей, и исключительно исходя из своих интересов. Самое ужасное, что, в отличие от 1917 года, бежать за границу будет некуда.
Соответственно, даже самая прозападная местная элита после утраты Россией национального суверенитета и перехода её под «международный контроль» становится не нужна и даже нежелательна, как лишний свидетель общих преступлений и потенциальный конкурент. Поэтому она будет объявлена «виновной за всё» и быстро, без предоставления «последнего слова» (свежий пример — Саддам Хусейн) «зачищена» с конфискацией российской и зарубежной собственности. В качестве повода подойдёт та же «борьба с коррупцией» или «военные преступления в Чечне». Причём, подано всё это будет как «восстановление справедливости» и «наказание виновных»: обыватель будет аплодировать, пока его самого не выгонят в шею, заменив необходимыми для обслуживания «трубы» более дешёвыми гастарбайтерами из Средней Азии или Китая.
Бизнес также совершенно напрасно рассчитывает, что новые хозяева мира захотят с ним хоть чем-нибудь из захваченного в России поделиться: не для того транснациональная олигархия стремится приобрести монопольное владение ВСЕМ, чтобы потом делиться им с российскими «братьями по классу». Те, кто рассчитывают при развале страны отбыть к своим зарубежным замкам и счетам, тоже не должны обольщаться. Их миллионам, арестованным, а потом конфискованным как «имеющие криминальное происхождение» (в качестве повода вспомнят, например, о приватизации 1993 года) «мировое правительство» найдёт куда лучшее применение: не на свои же «кровные» они станут «осваивать» нашу зачищенную территорию?!
Этнические элиты, мечтающие на распаде России урвать себе «улус» побольше, ещё более наивны. Отбирать всё у русских будут вовсе не для того, чтобы после отдать татарам или чеченцам. Напротив, после того, как исламскую карту разыграют против единства России, можно прогнозировать объявление Ислама «экстремистской религией» с тотальными репрессиями против мусульман не только в России, но и по всему миру.
Что же касается наших либералов (как всё понимающих «грантополучателей», так и тех, кого используют «втёмную»), то в отношении их лучше всего применима известная фраза «мавр сделал своё дело, мавр может уходить». Им отдадут всю «грязную работу» по развалу страны и уничтожению оппонентов, а после зачистят под аплодисменты народа, как очевидных преступников.
Таким образом, совершенно бесполезно искать «объективно заинтересованных в развале» среди любых социальных и национальных групп в России (за исключением, быть может, отдельных личностей). То, что приготовила миру рвущаяся к мировому господству транснациональная олигархия, делается исключительно в её собственных интересах: все остальные, включая даже народы США, Великобритании и Израиля — не более, чем пешки в этой игре, которыми в последний момент пожертвуют с лёгкостью.
В этом весь ужас грядущего, но в этом же и наш главный шанс: коль скоро на роль жертв определены мы все, то появляется реальная возможность объединиться против общего врага — хотя бы ради собственного выживания.
Вся цивилизационная парадигма «постхристианской» Западной цивилизации строится на безусловном приоритете прав отдельной личности перед правами общества. Целью бытия открыто провозглашён не общественный успех, а «успех» конкретной личности, выражающийся в её возможности неограниченно потреблять. «Свобода» понимается при этом как минимизация законодательных и общественных ограничений для личности на самореализацию и удовлетворение своих, сколь угодно низменных, потребностей.
Пришедшие в России к власти в начале 90-х либерал-реформаторы, официально отказались от собственных целей развития (запрет на собственную госидеологию зафиксирован в Конституции РФ 1993 года) и принялись активно «встраивать» Россию (в качестве кого угодно) в совершенно чуждую и несовместимую с ней цивилизационную систему. Всё, что «не вписывалось», буквально «ломали об колено». Это привело:
При этом «„правила игры“ для всех» фактически формировались управляющими страной через институты формальной демократии наиболее богатыми личностями и их группами (корпорациями, мафиями, масонскими ложами и т.д.). Соответственно, в законодательстве нашем доминирует подход «что не запрещено законом, то разрешено», дающий «сильным и успешным» максимальную свободу рук при минимуме обязанностей.
Следствием этого и стал весь тот произвол и бесправие простого человека, с которым мы сегодня вынуждены бороться. Очень многие при новых, противоестественных для них «правилах игры», предложенных властью, оказались не просто на грани выживания, но в противоестественной для жизни среде. Более того, внутреннее противоречие между тем, как дóлжно жить порядочному человеку и тем, как приходится жить, чтобы выжить, привело буквально к массовой шизофрении (то есть — «раздвоению личности») у огромного числа наших соотечественников. И, как следствие, к росту психозов, пьянства, наркомании, самоубийств, немотивированной жестокости и т.д. Всё это — прямые следствия жесточайшей психологической травмы, нанесённой нашему народу «реформаторами».
Именно это в России надлежит исправить в первую очередь. Разумеется, невозможно переделать человека быстро. Но возможно узаконить в стране такие «правила игры», при котором даже самый «оскотинившийся» эгоист был вынужден вести себя и действовать по-человечески. Только в такой благоприятной среде начнётся массовое возвращение общественного сознания к своему естественному состоянию от нынешнего — шизофренического. Поэтому наша постоянная задача — целенаправленное изменение «правил игры» в нужную сторону — везде, где это окажется возможным.
Парадоксально, но факт: современная Россия развивается, вообще не имея стратегической цели. Это подобно «развитию» стада животных, решающего исключительно текущие задачи: поесть, спариться, отстоять своё пастбище. То, что выдаётся сегодня в России за «цели развития» — «потреблять завтра больше, чем сегодня, а для этого — провести модернизацию, внедрить инновации и победить коррупцию», — является лишь декларацией решения текущих проблем. Подлинная же цель развития любой страны, намеренной играть в мире самостоятельную роль, всегда — в создании такой общественной, экономической и политической модели, которая максимально соответствует принятой у данного народа системе ценностей (проще говоря, его пониманию добра и зла, справедливого и несправедливого, допустимого и недопустимого). Всё остальное — лишь технологии достижения этой цели.
Ценности задаются государственной идеологией, но в Конституции РФ 1993 года содержится запрет на существование какой-либо государственной идеологии (ст. 13 п. 2), а значит, запрет на исповедание собственных ценностей и собственных целей развития. Стоит ли удивляться, что с тех пор страна развивается в соответствии с чужими ценностями и чужими целями? А, как писал ещё античный философ Сенека, «Для корабля, который не знает, куда плывёт, ни один ветер не будет попутным».
Но природа, как известно, не терпит пустоты, и «идеологический вакуум» тут же заполняется чьими-то чужими ценностями и смыслами, приняв которые, народ и страна утрачивают свою мировоззренческую самостоятельность, и либо становятся бесправными рабами чужих интересов, либо растворяются без остатка в чужой стране и чужом народе.
Есть общее правило: избрав определённую систему ценностей и основанное на них мировоззрение, общество именно из них выводит цели своего развития, формирует свою культуру, мораль и этику. И лишь затем на этой основе создаёт политическую и экономическую систему, общественное устройство, законы и систему власти. Поэтому бесполезно принимать «хорошие» законы, если определяющие направление движения ценности и смыслы изначально не верны.
России, отказавшейся в 1993 году по инициативе пришедших к власти либералов-западников от собственных ценностей и собственного проекта развития, ничего не оставалось, кроме как встраиваться в чужой (Западный) проект, реализовывать чужие цели и служить чужим интересам.
В итоге вся узаконенная в России система общественных, экономических и политических отношений работала на продвижение к «личному успеху» наименее соответствующих её традиционным ценностям, культуре, морали и этике эгоистических личностей. Образовалось то, что наш выдающийся учёный Л. Н. Гумилёв называл «химерой» — общество, в котором вынужденно сосуществуют две совершенно различные по мировоззрению, духовности, культуре и целям группы людей. В нашем случае — дорвавшиеся до власти и богатств страны «успешные эгоисты» и «все остальные». Общество-«химера» по сути своей нежизнеспособно, оно «пожирает своих детей» (примерно по миллиону в год) и совершенно не может ни динамично развиваться, ни противостоять сколько-нибудь серьёзным внешним вызовам. Не вызывает сомнений, что именно этого и добивались изначально те внешние силы, которые стоят за нашими либералами и манипулируют ими.
Введение в Конституцию ст. 13 п. 2 происходило, несомненно, на волне деидеологизации и департизации. На наш взгляд, деидеологизацию и запрет на наличие государственной идеологии следует рассматривать как инструменты разоружения противника. Мы считаем, что этот «колониальный» по сути подход, который был внедрён в текст Конституции РФ, должен быть прекращён, соответствующая статья основного закона — изменена, а Россия должна обрести собственную чётко прописанную государственную идеологию, основанную на собственных ценностях.
Относимся резко отрицательно. Мы имеем в этом вопросе дело с настоящей подменой. Юридический стереотип — договорённости, контракты между государствами — выдаётся либералами за некоторую святыню, на которую людям, не имеющим правового образования, посягать не дозволено. Между тем, дело это немудрёное: государства имеют право как заключать между собой контракты, так и расторгать их. То же касается их членства и участия в международных организациях.
«Право» происходит в русском языке от «правда», «праведность» — т.е. должно максимально отражать то, что в данном конкретном обществе соответствует «правде», «праведному поведению». А эта категория для каждого социума своя, отражающая принятую в нём систему ценностей, духовную и культурную традицию (в ряде мусульманских стран женщина без платка считается аморальным и антиобщественным явлением, в то время, как в европейских странах это — норма). Поэтому «международное» право не может быть выше национального, чужой закон не может быть руководством к действию, чужие суды не могут отдавать распоряжение суверенным государствам. Очевидно, что такие отношения будут использованы врагами России, чтобы воздействовать на неё не только методами убеждения или экономического давления, но и юридическим окриком, тащить в суд, штрафовать, лишать имущества, арестовывать счета и т.д.
Ни «универсального права», ни вытекающих из него универсальных «прав личности» существовать в принципе не может. За исключением одного случая: насильственного упразднения суверенитета всех государств и навязывания всем «по праву сильного» юриспруденции и «прав человека», принятых в ограниченной группе стран.
Принципиальной позицией Движения является то, что мы не заявляем себя врагами каких-либо людей или партий. Мы противостоим тому, что представляет угрозу существованию России, а всем прочим — лишь постольку, поскольку они способствуют этим угрозам. Существует ряд факторов, которые мешают преобразованию России в объективно необходимом направлении. Соответственно, противодействие им является постоянной задачей «Народного Собора». К таким факторам относятся в частности:
ГЛОБАЛИЗАЦИЯ: Насаждаемое сегодня в мире превращение Земли в единый рынок, монопольно принадлежащий транснациональным корпорациям. Превращение человечества в безликую биомассу «человеко-единиц», кочующих по миру в поисках лучших условий продажи своего труда или услуг. Полная ликвидация всего, что мешает безраздельной власти ТНК: наций и их государственностей, национальных элит и экономик, религий и национальных культур. В отношении России этот процесс выражается в планомерной всесторонней агрессии, направленной на её уничтожение и раздел.
ПРИНЦИПИАЛЬНО НЕВЕРНЫЙ КУРС: Отречение от Русской цивилизации, её ценностей, культуры и исторической судьбы — ради того, чтобы стать в качестве подчинённого элемента частью чужой цивилизации, восприняв её ценности и культуру. Принесение в жертву этому национальных и государственных интересов России. Навязывание чуждых России иноземных стандартов и подходов — эгоизма, культа «успеха» и потребления, конкуренции с ближним, антипатриотизма и бездуховности — как обязательной для всех «общечеловеческой» нормы.
ВЫРОЖДЕНИЕ: Вырождение Народа — не только количественное, но также физическое, духовное и культурное. Следует понимать, что вырождение это вписывается в единый глобализационный план, предусматривающий зачистку перспективной для «освоения» территории России от туземцев, форматирование её под нужды правящего мирового слоя.
УТРАТА РОССИЕЙ «РУССКОСТИ»: Сознательное снижение либералами доли государствообразующего и культурообразующего русского народа ниже критического предела 65%, за которым начинается распад единой страны. Отрицание его системообразующей роли и России — как прежде всего русской национальной государственности, в лоне которой нашли себя другие российские народы. Поощряемая прозападными политиками русофобия.
БЕЗДУХОВНОСТЬ: Отказ от первичности духовно-нравственных ценностей и принципов перед меркантильной выгодностью. Отказ от восприятия духовной составляющей бытия, нравственности, патриотизма и служения Родине ради «максимально полного удовлетворения» своих «потребностей».
РАЗРУШЕНИЕ СЕМЬИ: Целенаправленная ликвидация института семьи, как первичной ячейки общества, воспроизводящей население, дающей человеку фундаментальное воспитание на основе базовых ценностей и национальной культуры. При этом через разрушение и осмеяние «малой семьи» человека подводят к разрушению его «большой семьи» — Народа и Государства.
РАЗРУШЕНИЕ ЦЕЛОСТНОСТИ ГОСУДАРСТВА: Продолжающаяся с советских времён подмена естественного «имперского» принципа устройства страны порочным «национально-территориальным» устройством — с предоставлением привилегий по этническому принципу. Установка на искусственное и заведомо недостижимое «равенство народов» за счёт ущемления русского большинства в пользу «национальных меньшинств». Как следствие — постоянная опасность сепаратизма и распада страны.
НЕДЕЕСПОСОБНОСТЬ И МАССОВОЕ ПРЕДАТЕЛЬСТВО ЭЛИТ: Негативный принцип отбора «элит», как следствие — тотальное казнокрадство, коррупция и антипатриотизм. Ориентация абсолютного большинства «элит» на чуждые Народу и России ценности и жизненные установки. Замена в сознании «элит» идеала служения на идеал «кормления от должности». Сращивание их с криминалом, в т.ч. этническим. Управляемость «элит» извне — через их зарубежные счета и недвижимость за рубежом.
НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ: Очевидное для всех несправедливое («не по-правде») общественное, политическое и экономическое устройство страны. В итоге — нелегитимность в общественном сознании системы власти (фактическая отрешённость Народа от принятия решений), общественных отношений (построенных на ценностях и подходах чуждой нам Западной цивилизации), экономических отношений (непризнание итогов приватизации, сырьевое развитие, развитие в интересах кучки «олигархов»), социальной политики (нарастающее неравенство при социальной безответственности «элит»).
ОТСТРАНЁННОСТЬ НАРОДА ОТ ПРИНЯТИЯ И КОНТРОЛЯ РЕШЕНИЙ: При том, что согласно Конституции именно Народ является «единственным источником всякой власти», сегодня он (за исключением 3%, состоящих во всех вместе политических партиях) фактически отстранён от политической жизни и какого-либо влияния на принятие решений. Его участие ограничивается возможностью голосовать за чужие программы, причём за счёт монополизации СМИ и административного ресурса итог любых выборов заранее предрешён. Невозможность самому через своих непосредственных представителей определять судьбу страны делает невозможным соборное единства Народа и Власти, а общественную энергию направляет в протестное русло, которое может быть использованы внешними силами для разрушения России.
Преодоление этих угроз сегодня как раз и является главной задачей России.
В оригинале документа данный раздел отсутствует.
Герой известного фильма «Собачье сердце» профессор Преображенский недаром говаривал: «Разруха начинается в головах». Следовательно, и лечение надо начинать оттуда же.
Прежде всего, спросим себя: кем является в международном плане современная Россия-РФ — СУБЪЕКТОМ или ОБЪЕКТОМ? Поясним: Субъект — это тот, кто управляет процессом или хотя бы действует самостоятельно, не подчиняясь чужому управлению. Объект — это тот, кем управляют другие. Кем является сегодняшняя Россия по отношению к ведущим мировым «игрокам»? Несомненно, «объектом». Кем являемся мы, её народ? Объектом, которым управляет другой объект (стоящая у власти группировка, государственная машина, СМИ и т.д.), играющий роль «приводного ремня». Незавидная роль, не правда ли?! Возникает резонный вопрос: как подобное возможно, коль скоро американские «Абрамсы» не стоят (по крайней мере, пока ещё не стоят) на Красной площади? Если ракетно-ядерный щит худо-бедно функционирует, а власть временами решается проявлять самостоятельность и даже давать по шее обнаглевшим соседским хулиганам, вроде Саакашвили?
Однако управляемость вовсе не определяется числом ракет. Существуют различные технологии управления. Можно вести упирающегося осла на верёвке, подгоняя палкой и криком. Но это будет принуждением, и осёл станет сопротивляться ему — хотя бы из принципа. А можно повесить перед носом осла морковку, и он сам пойдёт вперёд, хоть на живодёрню, ощущая себя «совершенно свободным». Сегодня на смену первому (т.н. «тоталитарному») способу управления людьми повсеместно приходит второй (т.н. «демократический»). В основе его — создание нужной «погонщику» картины мира для осла, следуя которой, он «сам» пойдёт, куда нужно хозяину. Главное — чтобы именно эту картину мира согласованно создавали все СМИ, весь комплекс экономических, политических и общественных отношений, вся система образования, культура, культивируемая в обществе нравственность и этика. И тогда эту картину мира, даже ложную от начала до конца, человек будет ощущать, как единственно истинную, действуя в соответствии с ней. Он станет совершать любые подлости и преступления, искренне полагая, что именно это является принятой «всем человечеством» нормой поведения.
Мы с вами (а также малая часть человечества, состоящая Западную цивилизацию) сегодня находимся именно в таком сознательно «перевёрнутом» мире. Более того, нам сумели внушить, что картина эта — единственно правильная и «все видят мир точно так же», хотя большая часть человечества видит его принципиально иначе.
Многолетняя целенаправленная пропаганда уже приносит свои плоды. Сегодня уже мало кто (по крайней мере, из числа молодёжи) способен критически оценить внушённые народу «очевидные истины» вроде: «рыночная экономика — наиболее эффективная», «цель развития России — увеличение уровня жизни», «Запад — это развитые цивилизованные страны, где есть демократия и соблюдаются права человека», «СССР распался в результате естественных причин», и т.п. Между тем, любая из этих «аксиом», мягко говоря, весьма спорная. Но именно на них строится всё остальное — политика, экономика, общественные отношения…
Так в математике любая задача начинается с «дано» и «требуется найти», и если эти начальные условия записаны неверно, можно решать любым способом — результат всё равно получится неверным. В нашем случае «дано» — это система ценностей и смыслов, идеология данного народа и его государства, а «требуется найти» — вытекающие из них цели его развития. Если же и то, и другое изначально задано неверно или, того хуже, списано из другой задачки (из другого цивилизационного проекта), то в итоге получится чепуха.
Поэтому первая и главная задача — начать адекватно воспринимать мир, а для этого — осмыслить критически все те стереотипы, которые с разных сторон навязывает нам либеральная пропаганда. Прежде, чем научиться делать, надо снова научиться думать.
Споры про то, что из себя представляет Россия, идут не первый век. Одни считают её «неполноценной» окраиной Европы, другие — центром Евразии, третьи — неким малопонятным «мостом между Азией и Европой», этакой «Азиопой». Всё перечисленное — из разряда тех самых навязанных пропагандой стереотипов, цель которых — исказить в нашем сознании реальную картину мира.
На самом деле, Россия — не Европа, не Азия, и уж тем более не некий непонятный «перекрёсток», а самостоятельная тысячелетняя Русская (Восточно-христианская, Православная) цивилизация, со своими ценностями, миропониманием, культурой и ментальностью. Сравнивать её с любой страной мира — противоестественно. Сравнивать можно только с другой цивилизацией. Например, со всем Западом, со всем Исламским миром, с Китайской и Индийской цивилизациями.
Решение проблемы описания уникальности нашей цивилизации состоит не в том, что она евразийская, а в том, что она имеет личное имя — Россия (Земля россов), Русская земля. В этом смысле этнокультурное ядро дало имя всем уровням этой сложной системы. Все они — русские по предметному имени. А вся система в целом — всероссийская общность, русская в цивилизационном смысле.
Мы считаем, что наиболее точно можно определить Россию как русскую традицию-цивилизацию, полную систему, самодостаточную в историческом и культурном смысле, прокладывающую свой путь среди других цивилизаций, вступающую с ними в сложные взаимоотношения, но не сливающуюся с ними. Россия является в плане своей культурной самобытности не островом, не полуостровом, не архипелагом, а человеческим материком, традицией-цивилизацией с мировым потенциалом.
Употребление понятия «русский» как синонима понятия «великоросс» — не что иное, как терминологическая диверсия, осуществлённая большевиками при формировании советских республик в 1922 году. Мы различаем два понятия «русский» — в узком (этнографическом) и широком (цивилизационном) смысле слова.
«Русскими» в узком смысле являются представители восточнославянского корня: великороссы, малороссы (украинцы) и белорусы. Это три ветви единого народа, которые даже различными «народностями» его стали называться лишь со второй половины 19 века, а уж «братскими восточнославянскими народами» были объявлены только при большевиках.
Но есть и другая, также реальная трактовка термина «русские», как принадлежности к русскому суперэтносу. Русские — это не только и не столько этнос, сколько народ-носитель Русской цивилизации. В этом — широком смысле — русскими являются и многие неславяне, и многие не коренные обитатели исторической России, тем не менее связавшие с нею свою судьбу и жизнь. То есть, если первую категорию можно назвать «русскими по крови», то вторую — «русскими по духу», по своей осознанной принадлежности к Русской цивилизации. К примеру, известный «арап Петра Великого» — Ибрагим Ганнибал не имел ни капли русской крови, но при этом являлся, несомненно, русским человеком — по своему духу, миропониманию, культуре, беззаветному служению России и Русскому народу. Увы, немало есть русских (особенно в наши дни), которые вряд ли могут похвастать чем-то подобным — своей «внутренней русскостью».
Что делает человека носителем Русской цивилизации? Положа руку на сердце, это высокое требование, которому соответствуют далеко не все, в том числе и не все этнически русские. Сегодня быть русским сложнее, чем кем бы то ни было. Это высокое достоинство. Имя русского и право его носить надо ещё заслужить. Большинство наших сограждан на сегодняшний день представляют собой спящих, свёрнутых в себе русских. Они не вполне русские люди, а некоторых можно даже посчитать русскими в состоянии распада, то есть уже в значительной степени обезрусевшими. Их цивилизационная идентичность терпит крах, они превращаются в либеральную «нерусь», в «иванов, не помнящих родства».
Русский — не тот, кто имеет паспорт РФ, и даже — русских родителей. Русский — тот, кто считает Россию (не РФ, а подлинную, вековую, Историческую Россию!) своей Родиной и связывает свою судьбу с её судьбой. Тот, кто не только говорит и думает по-русски, но и готов идти с другими русскими плечом к плечу, биться за Россию и свой народ, а, если надо, отдать за это жизнь.
Определяющим критерием русскости является сознательная защита и отстаивание Русской цивилизации, её главных ценностей и принципов. Эта сверхнациональная нация (сверхнационально-русская нация) объединяет представителей самых разных племён и коренных этносов России.
К основным чертам России относятся:
Без родовых черт существование и воспроизводство России как цивилизации невозможно. В отличие от проекта «стандартизации» России, превращения её в обычную европейского типа «нацию» с одним титульным народом и одной титульной религией, данный подход строит принципиально открытую цивилизационную модель, опыт которой значим для всего мира.
Может ли Россия «вступить» в западную цивилизацию? Немало людей либеральных взглядов полагают, что да. Их главный аргумент — у нас с Западной Европой, якобы, «единый духовно-культурный базис — христианство». Если говорить о религиозной стороне дела, то Россия входит в другой большой мир: границы этого мира в эпохи формирования России как традиции-цивилизации очерчиваются православной ойкуменой (т.е. территорией), а не только христианством. А в духовном смысле европейцы ничуть не ближе русским, чем, скажем, индусы. Если бы существовало внутреннее родство и взаимная приязнь, то фактор христианства уже давно сплотил бы нас в гораздо более плотное целое. На деле же , даже вопреки христианству, Россия всегда внутренне отторгала Запад, но в гораздо большей степени Запад многие столетия отторгал Россию как нечто чужеродное, опасное, а в перспективе подлежащее взятию под контроль и «цивилизованному освоению».
Что же касается Христианства, то, как уже говорилось, в наши дни Запад усиленно освобождается от последних остатков христианства, переходя к «постхристианскому» миру. А это уже принципиально иной культурный стандарт, который вряд ли будет приемлем не только для Русской, но и для других цивилизаций (китайской или исламской). К сожалению, пока российская власть и правящий слой очень далеки от понимания того, что наши с Западом цивилизационные миры идут в разных направлениях и несут в себе во многом противоположные миссии. А если два человека идут в разные стороны, то как сказать, кто из них «прогрессивнее»?!
Впрочем, определённая интеграция возможна, но только по частям и, по всей видимости, разнонаправленная. Сегодня эта истина означает директивную нужду России в сближении с Востоком и резком увеличении роли и значения России в Евразии. Такая ориентация не только возможна, но и крайне необходима.
Россия — это шанс человечества на возобновление гармонии: отстаивая сохранение своей идентичности, тем самым она отстаивает и право на идентичность других народов мира. России нужен гармоничный мир, в котором будут уживаться разные культуры. Запад сегодня способности к такой гармонизации не демонстрирует. Он не способен предложить мусульманам и южанам достаточно определённую модель, в которую они могли бы встроиться, при том, что абсолютная «толерантность» не позволяет ему противостоять инокультурной экспансии «периферии», которая грозит опрокинуть и размыть идентичность самой Европы.
Миссия России в XXI веке — сдержать одновременно наступающий хаос периферии и непомерные амбиции сверхдержав (Китая и США) на глобальный контроль. Кроме России, другой способной на такой сдерживающий проект силы в современном мире нет.
Сегодня можно слышать рассуждения о России как «альтернативном Западе», но мы считаем их неверными. Это доказывается тем, что все попытки вогнать Россию в чужие проекты заканчивались крахом. От крупных чиновников, определяющих многое в нашей политической жизни, также можно слышать слова о «европейской сущности» нашей культуры, о возможной «справедливой глобализации», на которую мы вправе рассчитывать. К примеру, в статье В. Суркова «Национализация будущего» он говорит: «Не выпасть из Европы, держаться Запада — существенный элемент конструирования России».
Это очень печальная философия, потому что, как и всегда, изнанка её сводится к тому же банальному стремлению «попасть в международный кооператив». Вспоминаются слова из Нового Завета: «Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф. 6, 21). К сожалению, как хорошо известно, и сокровища, и сердца нашей властной элиты лежат на Западе. Не потому ли и хотят они его держаться?!
Ценности в любой цивилизации — это то, что определяет её взгляд на ближних и на окружающий мир. Разумеется, на заре становления Российской государственности, её ценности формулировались, как православные.
Согласно этой мировоззренческой системе, смыслом жизни считалось «жить по Правде» («правда» — от слова «праведность»). Соответственно, идеалом личности являлся святой, то есть, человек, во всём живущий «по Правде». Общественным идеалом, которого стремились достичь, было общество, построенное «по Правде» («Святая Русь»). Наконец, государственным идеалом являлся «Третий Рим» — мощная имперская государственность, построенная по принципу «большой семьи», где «старший брат» не подавлял и обирал, а поддерживал, мирил и защищал «младших», а правитель являлся для всех общим «отцом». Принципом общественного устройства провозглашалась Соборность — т.е. совместное делание ради общего блага, которое «или для всех будет, или для всех не будет» (И. Ильин). Заметим, что именно эту систему идеалов пытались во все времена более или менее успешно реализовать наши предки, включая отчасти даже атеистический советский период.
К сожалению, нынешняя власть очень далека от понимания действительных традиционных ценностей России. Попытка поговорить о ценностях в Послании Федеральному собранию президента Медведева 2008 года привела к тому, что мы вновь увидели ценностную пустоту своей элиты.
С нашей точки зрения, двумя главнейшими комплексами традиционных ценностей Русской цивилизации являются духовная суверенность и социальная правда.
Духовная суверенность — национальное самодержавие, то есть самостоятельность нации; высший политический идеал цивилизационной самодостаточности, обладание собственной религиозной идентичностью, своими принципами устроения государства и общества. При этом русское слово «самодержавие», помимо правовой формы царской власти в старой России (узкое значение термина), употреблялось в том же смысле, в котором в Европе употреблялся термин «суверенитет». То есть, как независимость от каких-то других начал на земле и от чьей-либо посторонней воли. Самодержавие-суверенитет есть одна из высших форм осуществления свободы, национальной и личной. Принцип самодержавия не утрачивает, разумеется, своего значения с прекращением исторического существования русской монархии, вне зависимости от того, будет она восстановлена или нет.
Важнейшее значение в России имеет принцип справедливости. Который в Русской цивилизации подразумевает не столько «равенство возможностей», сколько воздаяние по заслугам. Справедливость представляет собой частный случай социальной правды — базового комплекса ценностей нашего общества. В идеал социальной правды, входят такие выработанные Русской цивилизацией ценности как: гармония слоёв общества, защита беднейших и слабейших, политическое представительство сверху от лица всего Народа, подчинение целей экономики и политики целям общества как целого.
В традиционной для России системе ценностей принципиально важно различие — праведно (по Правде) или неправедно нажито богатство. Русская социальная правда исходит не из полной и безоговорочной греховности богатства, а из порочности и антисоциальности того богатства, которое реализует себя как тунеядство, возможность есть хлеб втуне, то есть не принося пользы другим. Вместе с тем и бедность не признаётся за добродетель. Поэтому эквивалент социальной правды в области экономики — это не «богатство» и не «бедность», но «достаток». В России размер имущества (количество денег) не должен быть критерием чести и влияния человека.
Понятие «Национализм» относится у нас к, пожалуй, наиболее искажённым и демонизированным, особенно — в советский (интернационалистский) и либеральный (космополитический) периоды. Между тем, как писал один из главных теоретиков русского национализма Иван Ильин, «Национализм — есть любовь к духу своего народа, и притом именно к его духовному своеобразию… Надо… установить между собою и своим народом… общность в духе; признать, что творцы и создатели его духовной культуры — суть мои вожди и мои достижения…». Национализм — это своего рода иммунитет нации, не позволяющий ей быть завоёванной, ассимилированной и растворённой в других нациях. Такие явления, как шовинизм, расизм и нацизм (учения о превосходстве одних наций или рас над другими) не имеют с ним ничего общего (кроме, разве что, термина «нация»).
Т.о. нет никаких оснований отождествлять истинный Национализм с нацизмом. Как совершенно справедливо писал в своё время Иван Солоневич: «Идея всякого национализма — есть идея, объединяющая и воспитывающая нацию к исполнению её исторической миссии на земле. С этой точки зрения шовинизм — есть дурное воспитание нации. Космополитизм — отсутствие всякого воспитания. Интернационализм — каторжная работа нации для чуждых ей целей». Именно попытки навязать России сначала интернационализм (коммунисты), а затем космополитизм (либералы) привели к сознательному искажению ими сути Национализма и подмене понятий: говоря о Шовинизме, они именовали его «Национализмом», пока не приучили к этой глупости всех.
Заметим, что именно эта, позитивная трактовка термина «национализм» была изначально принята везде, — если только речь не шла о РУССКОМ национализме. «Национализм — это верность и приверженность к нации или стране, когда национальные интересы ставятся выше личных или групповых интересов», — гласит Британская энциклопедия. Сходное (т.е. однозначно позитивное) определение Национализма дают японская энциклопедия и американский энциклопедический словарь Вебстера. В истории истинными националистами являлись Александр Невский и Дмитрий Донской, Минин и Пожарский, Суворов и Столыпин. А кроме того — Жанна д'Арк, де Голль, Тэтчер, Рейган и многие другие известные исторические личности. Однако никого из вышеперечисленных даже самый отъявленный либерал «нацистами» почему-то не называет.
Напротив, ещё Иван Ильин блестяще показал, что наиболее терпимым к чужому национальному своеобразию может быть именно националист, настаивающий на том, чтобы и его право на самобытность уважали. Космополит же отрицает любое своеобразие как таковое, стремясь в конечном итоге к уничтожению наций национальных культур, любой самобытности, а в итоге — и любой национальной государственности. Его цель — превращение человечества в унифицированное безликое стадо под управлением транснациональных «пастухов». При этом, строго говоря, ныне господствующее учение о Западной цивилизации, как о «наиболее передовой» (в своё время, как и теория Дарвина, служило обоснованию колониальных захватов), термин «развитые страны» (в отличие от прочих — «недоразвитых»), идея о придании статуса «общечеловеческих» западным ценностям, политической и экономической системе, мировоззрению и праву — являются де-факто совершенно откровенным шовинизмом.
Иные предлагают нам: Почему бы слово «национализм», если уж оно вызывает такую реакцию, не заменить на «патриотизм»? При этом почему-то забывают, что и слово «патриотизм» совсем недавно, в начале 90-х тоже официально считалось непристойным ругательством, а «патриот» — оскорблением: синонимом «фашиста» или «красно-коричневого». Кроме того, замена «национализма» на «патриотизм» не вполне правомерна — это несколько разные вещи. Патриотизм — преданность стране и государству, в котором живёшь. Более широкое понятие «национализм», кроме всего перечисленного, включает также ещё и преданность собственному народу, создавшему эту страну и его культурному своеобразию. Представьте, что в результате каких-то действий нынешнее население России вымерло (как индейцы) или массово эмигрировало, а страну заселили иноязычные и инокультурные иммигранты. Название, территория и даже некоторая часть «элит» при этом остались на своих местах, но принципиально изменились язык, культура, религия, миропонимание (так в США целые штаты носят имена вырезанных индейских племён). С точки зрения Патриотизма — если всё это произошло без явного внешнего завоевания, а «естественным путём» (как развал СССР), то всё в порядке: ведь родные просторы, берёзки, герб и флаг — всё на своём месте. Но с точки зрения Национализма — произошла трагедия, которой во что бы то ни стало надо не допустить.
Именно поэтому «политкорректничать» мы не станем, и будем называть вещи своими именами: да, по своим убеждениям мы — не просто патриоты, а патриоты-националисты. Ведь «национализм» в истинно русском понимании — это возвышающая любовь к своему народу, стремление сделать его сильным, процветающим, объектом подражания для других народов. Да, мы искренне стремимся возвысить Русский народ. Но не за счёт других народов, а благодаря его творческим силам, русскому духу, русским идеям и прорывным технологиям. Мы свой национализм строим не на ненависти к иным народам, не на унижении оных, а на творческом начале. Спасая свой народ от смерти и деградации, мы собираемся повести его в Будущее — не «по головам» других, а вместе с другими этносами России.
В этом отношении наш национализм — это сверхнационализм (идея, заявленная нами ещё в «Русской доктрине»). Поэтому русский народ, помимо людей русской крови и арийского, индо-европейского корня, вполне может включать русских татар, башкир, горцев, угро-финнов, якутов, калмыков и т.д. Естественно, только тех из них, кто сам себя таковым считает, кто включает себя в русский мир, и для кого русский сосед бесконечно ближе и родней, чем проживающий где-то в США «единокровный».
Вот почему мы провозглашаем: «Да — русскому национализму! Нет — «русскому» нацизму!» Либо мы будем Великой Россией — либо не будет нас. Если мы не построим своей Империи — окажемся в составе чужого имперского проекта. Грядет новая имперская эпоха, и нынешний глобально-системный кризис, пришедший на долгие годы, ускорит имперское строительство, вызовет войны, направленные на переформирование мира. Многополярный мир — это мир национальных империй.
Латинское слово «нация» имеет в нашем языке прямой аналог: «народ». Они близки даже этимологически, отсылая к понятию «родства», «родов» (natalis). В русском прочтении «нация» (чужая) в отличие от «народа» (своего) — это особый дом, который тот или иной европейский народ строит себе на почве своей цивилизации. Лига наций, ООН — внешние проекты, в которых России может быть выгодно участвовать для преследования собственных целей. Но это участие с долей лукавства не должно заменять нам своего самосознания и силы той истины, что у России нет никакой нации и никаких наций — в России есть интегрирующий и созидающий её Русский народ и народности, её составляющие. Понятие «нации» мы употребляем лишь для того, чтобы иностранцы нас понимали.
Мы являемся государственной нацией. Каждый русский гражданин — частица государства и носитель государственности. Эта уникальная государственность формировалась как дом многих и разных народов — такого опыта не было и нет ни у одной страны так называемого «цивилизованного человечества». Мы мыслим нацию как силовое поле истории, которое удерживает и сплачивает в себе различные этнические и социальные группы. Нация — это самовозрастающий, способный к сверхплеменной солидарности социальный организм. Россия складывалась не как «гражданская нация» обладателей одинакового паспорта, а как определённый союз племён, ядром которого являются русские в узком смысле слова (то есть великороссы, малороссы и белорусы). Вместе с русскими меньшинствами все эти племена составляют круг коренных народностей России.
Разделение наших этнокультурных групп на «российские» и «русские» — терминологическая диверсия, которую необходимо распознать и обезвредить. Нужно вернуть в речевой обиход понятие «русские меньшинства» — отнюдь не «постыдное», а возвышающее их представителей сопричастностью к Русскому Проекту. Мы можем и должны называть себя: «великороссы», «белорусы», «русские татары», «русские коми», «русские евреи» и т.д. А всех вместе — просто «русскими». Навязывавшаяся нам все последние годы подмена международно признанного самоназвания «русские» на «россияне» (понимая под последним любого обладателя паспорта РФ) вообще лишено смысла. Ибо «россиянин» — это житель России, слово «Россия» означает «земля русских (россов)». Таким образом, «россиянин» и «русский», применительно к нашей государственной принадлежности — фактически одно и то же (синонимы). И говорящий о себе «я — не русский калмык, а калмык-россиянин», тем самым унижает себя, сообщая, что он — этнический калмык с паспортом РФ, проживающий на «земле русских». Фактически — диаспора в чужом краю, а не полноправный сын России.
Мы надеемся, что предложенная нами точная, честная формула исторической России — русское ядро в союзе с русскими этническими меньшинствами рано или поздно будет осознана и принята всеми, как максимально всех устраивающая. Эта формула вовсе не означает «узкий национализм», совсем наоборот — она его исключает. Иллюзия, что можно заново создать нацию, что Россия нуждается всего лишь в копировании формата «национального государства» по-европейски — насмешка над нашей нацией, которая существует и развивается как минимум 600 лет, независимо ни от каких западных теорий.
Несмотря на малопонятную иронию в разговоре на эту тему первых лиц государства, мы на данный вопрос отвечаем утвердительно. В условиях, когда само существование России подвергается едва ли не самой большой угрозе за всю её историю, Национальной идеей может и должно являться СОХРАНЕНИЕ РОССИИ.
Россия должна быть сохранена:
Интересы России при этом первичны по отношению к любым международным и двусторонним договорам, правилам и нормам, в том числе — вытекающим из членства её в международных организациях. Деятельность любых государств, организаций или отдельных личностей, направленная против этого должна однозначно рассматриваться как враждебная и подлежащая пресечению.
При этом требование «сохранить Россию», конечно же, не означает призыва сохранить в ней «всё как есть». Потому что «то, что есть» сохранению и возрождению России никак не способствует. Тем не менее, мы понимаем, что любые, даже самые радикальные и необходимые изменения должны проводиться таким образом, чтобы не вызвать в стране смуты — по этническому, религиозному, социальному или иному принципу, которую заинтересованные силы на Западе и их наёмники внутри страны могли бы использовать для развала и оккупации России по югославскому сценарию.
Мы крайне негативно относимся к любым попыткам разорвать историю России на части, принимая одни из исторических периодов и «отвергая» другие. Это антиисторично и просто глупо. Как не отрекаются от больной и даже от пьющей матери, точно так же нельзя отрекаться и от истории собственного народа, в каждом периоде которой имеются и мрачные, и героические страницы. Надо — не отрекаться от своего прошлого, а стараться не повторять его ошибок.
Исходя из данного подхода, мы определяем своё отношение к Российской империи — как к важному и славному этапу существования русской государственности. В этот период Россия максимально раздвинула свои границы, освоила новые земли, достигла международного признания и державного могущества, далеко продвинулась в экономическом, социальном и культурном развитии.
Те противоречия, которые несла в себе эта империя и которые, в конечном счёте, привели к смуте и распаду государства в 1917 году, были не столько внутренними противоречиями Русской цивилизации и русской власти, сколько противоречием России и мировой капиталистической системы. Сформировавшийся в XVI-XVII веках в Европе и распространившийся на весь мир капитализм означал для большинства неевропейских и многих европейских стран экономический крах, крушение государственности, европейскую колонизацию и утрату суверенитета. Такова была расплата за превращение страны в функцию мировой капиталистической системы.
Титаническими усилиями создателей Российской Империи наша страна избежала этой участи. Имперская система стала своеобразным посредником между самобытной Русской цивилизацией и мировым капитализмом. Россия — сохранила свою самостоятельность в отличие, к примеру, от соседней Польши, которую поглощение её интересами мировой торговли уничтожило на несколько столетий. Но, в конечном счёте, Российская Империя стала жертвой накопления противоречий между европейским капиталистическим форматом её политической и культурной системы и интересами самобытного существования Русской цивилизации.
Не следует недооценивать достижения имперского периода. В этот период сформировалась в современном виде государственная территория Русской нации, причём в её владении были закреплены Причерноморье, Сибирь и Дальний Восток. Высокого уровня достигли просвещение, наука и, особенно, национальная культура, заслужившая в лучших своих образцах мировое признание. Ставшая в 18 веке сильнейшей в Европе регулярная русская армия и победоносный флот заложили прочный фундамент национальной независимости. Так что «петербургский период», несмотря на свои очевидные недостатки, в целом навсегда останется выдающимся достижением государственного и культурного гения русского народа.
Революция — миф, который долгое время удавалось выдавать за строгое понятие социальной науки. Этот идеологический миф использовался подрывными силами на Западе, чтобы обосновать поступательное движение социального прогресса. В XX веке понятие «революции» и вовсе обессмыслилось, превратившись, начиная со времени «студенческой революции» 1968 года, в синоним ползучих процессов социальной мутации, охвативших всё западное общество (сексуальная революция, психоаналитическая революция, постмодернизация и др.).
Классической обычно считают «Великую Французскую революцию», по лекалам которой долгое время описывалась всякая политическая революция. Именно «Французская революция» явилась идеологическим источником, из которого раскинулись подрывные сети, покатились по Европе, а затем и по другим регионам волны революционного движения.
Что касается русской революции 1917 года, то она не вытекала из естественного хода русской истории, не была вызваны глубинными запросами нации, а являлась формой глубочайшего кризиса русской элиты, неспособности сформировать национальную доктрину и выстроить вокруг неё здоровый и сплочённый правящий слой. Падение нашей монархии было выгодно не только Германии, но, как это ни парадоксально, и союзникам по Антанте. До недавнего времени оставалось тайной то, что Николай II в ходе войны добился от них признания за Россией права на черноморские проливы, Константинополь, Средиземноморское побережье и даже Палестину. Так называемым «союзникам» нужно было, использовав Россию, вывести её из победоносной войны, поскольку в противном случае она становилась глобальным лидером. Когда монархия в России пала, британским премьером Ллойд-Джорджем был дан этому весьма красноречивый комментарий: «Одна из целей войны для Англии, наконец, достигнута».
Дистанцию между февральской и октябрьской революциями, между «февралистами» и большевиками обычно сильно преувеличивают. Ленин доделывал то дело, которое начал Керенский, смысл и логика большевистской революции были развитием логики революции кадетской и масонской. Большевики переняли эстафету у предателей и разрушителей империи, и большой удачей для российской (а затем — советской) государственности явилось то, что раздираемый дракой вождей большевизм перешёл к более жизнеспособной сталинско-имперской форме.
Революция 1917 года (при всех недостатках Российской Империи, которые мы не думаем отрицать) была не «избавлением», а извращённым и далеко не оптимальным кровавым и порочным исходом из кризиса. Миллионы русских людей (под словом «русский» мы понимаем всех подданных России) — легли костьми, чтобы этот чудовищный исход не состоялся. Результатом революции явилась гражданская война, красный террор, уничтожение крестьянства как традиционного сословия России, а также уничтожение дворянства и репрессии против духовенства. Революция в первые свои годы и в годы коллективизации и гонений на религию была ничем иным как прямой войной нового государства с национальной традицией, попыткой искоренить старую Россию.
Вместе с тем, сказанное не означает, что советский период нашей истории заслуживает лишь чёрных красок. Но об этом мы скажем чуть ниже.
Самое глупое, что можно сделать, рассуждая об исторических личностях, это пытаться мерить людей, живших в принципиально иную эпоху и иных исторических условиях современными мерками. Так, например, Ивана Грозного, владыку действительно великого, и при этом на порядок менее кровавого, чем практически все современные ему европейские монархи, оценивают всегда так, как будто он правил в эпоху «Декларации прав человека» и Гаагского трибунала. Примерно тот же подход применяется и к Иосифу Виссарионовичу Сталину, возглавлявшему страну в один из самых драматических периодов её истории, когда постоянно стоял вопрос о её жизни и смерти.
Если отвлечься от опять-таки навязанных пропагандистских стереотипов и судить по конечным результатам, то, с учётом специфики эпохи, невозможно не относиться к этой наиболее значительной политической фигуре в истории СССР если не с симпатией, то с большим уважением.
К моменту его прихода к власти страна пережила страшную катастрофу. Экономика оказалась разрушенной, промышленность — изношенной и неконкурентоспособной, сельское хозяйство — теряющим товарность из-за раздела помещичьих хозяйств между крестьянами, а общество — отравленным насилием и расколотым. Страна должна была рассыпаться или пасть под ударами более развитых держав. В ней могла начаться новая война между городом, из-за слабой промышленности не способным дать деревне достаточно товаров в обмен на хлеб — и деревней, не желающей отдавать хлеб задёшево. При этом в мире назревала Вторая мировая, логично вытекавшая из Первой (Версальский мир 1919 г. был чреват новой бойней).
В этих условиях Сталину удалось быстро индустриализовать страну и выстоять в столкновении с Германией (а де факто — со всей континентальной Европой) в 1941-1945 гг. Да, это было сделано жестоко, за счёт немилосердного напряжения сил русского народа, за счёт выкорчёвывания крестьянства. С ошибками. Но сделано! Более того, страна затем смогла в рекордные сроки подняться из руин и войти в ядерно-космическую эру. Поэтому, осуждая Сталина за ошибки и чрезмерную жестокость, мы поставим его в ряд с Иоанном Грозным. И всегда спросим: а какой была альтернатива диктатуре первого и опричнине второго? Только раздробление России и её завоевание соседями.
Да, историческим фактом являются массовые репрессии и огромное число расстрелянных (по данным НКВД, около 840 тысяч). Миллионы людей умерли в лагерях и на «стройках коммунизма». Однако говорить о масштабах репрессий можно только имея на руках документально подтверждённые цифры, а не повторяя бред о «многих десятках миллионов репрессированных и погибших». Ведь абсолютное большинство обычно представляемых в качестве «доказательств» документов «обнаружено» в ходе антисталинских кампаний — во времена Хрущёва и Горбачёва-Ельцина.
Но также историческим фактом является и то, что цель сталинской модернизации была так или иначе достигнута, и масштабы её поистине впечатляют: СССР не только выиграл Мировую войну, но и вышел в «сверхдержавы». Что же касается неоправданной «цены реформ», то в результате проводившихся с колоссальной жестокостью реформ Петра Первого население России сократилось почти на четверть. А вот в эпоху реформ Сталина, несмотря на войну, голод и репрессии, оно всё же росло. И, тем не менее, Пётр наименован в истории отнюдь не «Кровавым», а «Великим», в то время как его исторический аналог — Сталин почитается многими «кровавым тираном». Мы считаем, что подобные подходы неприемлемы. Сталин — неотъемлемая часть нашей весьма противоречивой истории, и именно так к нему надлежит относиться.
За новейшей программой «десталинизации» стоят влиятельные политические игроки, напуганные ростом популярности Сталина и сталинизма, если понимать его не как идеологию, а как реальный вклад в становление державы. Ведь этот вклад во всех своих основных чертах — страшный укор тем, кто руководит государством сегодня.
Можно по-разному относиться к «советскому» периоду нашей истории. С одной стороны — «тоталитарный» строй, политическая монополия КПСС, продовольственные талоны, «железный занавес» и «национально-территориальный» принцип устройства страны, предопределивший её последующий развал. Но с другой — колоссальные научно-технические достижения, расцвет науки, культуры и образования, потрясающие социальные гарантии (на Западе нечто подобное появилось только как вынужденный ответ на «советский вызов»), победоносные войны, прорыв в космос и статус одной из двух мировых сверхдержав. Сегодня многие вспоминают об этом с ностальгией. Однако в середине 80-х ожидание перемен и «модернизационного рывка», который (как всем казалось) сдерживался сменяющими друг друга «кремлёвскими старцами», было всеобщим. Но в итоге страна получила прикончившую её «Перестройку».
Известна формула А. Зиновьева «Метили в коммунизм, а попали в Россию». Нам близок более резкий ответ на эту формулу: «Кто куда метил, тот туда и попал». Точнее говоря, среди диссидентов были, конечно, и искренне заблуждающиеся. Но среди геополитических противников СССР никто не заблуждался: им было мало дела до коммунизма как такового, их беспокоили только величие и самостоятельность России.
Мы относимся к Горбачёву и Ельцину как к величайшим разрушителям, предателям и преступникам. Их преступления состоят в том, что они пустили в распыл плоды многовековых усилий русского народа, совершили грандиозное предательство многих поколений предков, пядь за пядью собиравших земли Российской империи. Упустили множество шансов, которые у нас были благодаря накопленному Русской цивилизацией потенциалу. Чтобы понять всю глубину их злодеяний, достаточно посмотреть на то, с каким умом и здравым смыслом повели дело вожди Китая или — если смотреть поближе — президент Белоруссии А. Лукашенко. Когда Россия разваливалась, Китай и Белоруссия строились и укреплялись.
Главными подстрекателями и выгодоприобретателями этого предательства выступили на тот момент США и их союзники, крупные ТНК, и уже в третью очередь — руководство союзных республик, пожелавшее «покняжить» суверенно, не сообразуясь ни с историей, ни с мнением собственных народов (высказанным на референдуме 1991 года о сохранении СССР). Именно им была выгодна Россия без идентичности, безликая, потерявшая саму себя.
В подходе единственного президента СССР и первого президента России к международным делам принципиально неприемлемой была сама его суть: размен принципиальных внешнеполитических позиций и интересов страны на их личную поддержку со стороны Запада во внутриполитических делах, а также в усилиях по получению и сохранению ими лично эфемерного места в так называемой «мировой элите». Их культурно-политической ошибкой стало «взятие на вооружение» тезиса о том, что «Россия должна вернуться в цивилизованный мир», должна начать ориентироваться на какие-то «общечеловеческие ценности», взамен ценностям цивилизационным.
При Горбачёве началось, а при Ельцине получило завершение формирование в России новой так называемой «элиты», проповедующей в большинстве своём антигосударственные и антинациональные взгляды. Критически значимая часть её активов — влияния, статуса, репутации, материальных благ — находится на Западе и контролируются стратегическими конкурентами России. В результате она не готова осознать и взять на себя требуемую ответственность, неспособна или целенаправленно не желает сформулировать действенные стратегии развития страны.
Кто видел киевский майдан, не может не отметить сходства с толпой у Белого дома в Москве в августе 1991 года — толпа была разыграна в две руки, в совсем нехитрой комбинации. И не потому, что народ недалёкий, а потому, что в некоторых ситуациях он превращается в слепую массу. Толпа не бывает мудрой. Тогда в Москве был отработан подрывной метод «оранжевой революции», как её стали называть позднее. Эта была блестящая операция, историческая победа Западной цивилизации над цивилизацией Русской. Надеемся — что не окончательная.
Если для полной исторической оценки деятельности Путина ещё время не пришло, как не пришёл срок и окончания этой деятельности, то предварительные оценки мы можем дать уже сегодня.
Наше отношение к этому курсу двойственно. Путину действительно удалось удержать Российскую Федерацию от распада в 2000 году, задавить региональный сепаратизм, разрушить несколько наиболее одиозных олигархических структур и несколько «подморозить» общество. Но ему не удалось справиться с более глубинными проблемами, чреватыми деградацией и дальнейшим распадом страны. Путин не изменил неолиберального экономического курса, фактически продолжая монетаристскую политику 90-х, хотя этот курс означает деградацию РФ и вымирание её народа. Вся политика «нефтегазовых» 2000-2008 годов подвела РФ к кризису.
Эпоха Путина может служить блестящей иллюстрацией того, к чему приводит, даже в самых благоприятных условиях, развитие, не имеющее цели. Несмотря на сказочные доходы от экспорта подорожавших углеводородов, власть Путина не смогла превратить их в новую промышленность и сделать страну развитой. Огромные объёмы доходов оказались разворованными, потраченными впустую, уведёнными за рубеж. Экономика РФ как была сырьевой — так ею и осталась. Более того, за «нулевые» годы мы потеряли ряд важнейших отраслей промышленности, не остановили процесс вымирания русского народа, допустили дальнейшую деградацию человеческого потенциала. Остались неприкосновенными собственность олигархов (за небольшим исключением), продолжилось разложение системы образования, оказались безнаказанными главные виновники и организаторы разрухи/геноцида 90-х. Коррупция и воровство приобрели неописуемый размах. Развитие страны остановилось. Начались огромные проблемы в основе сырьевой экономики РФ — топливно-энергетическом комплексе. Пошли необратимые разрушения в самой высокотехнологичной части индустрии — ВПК и авиастроении. Стоят «социальные лифты» — так и не началось пополнение элиты энергичными людьми из низов. И общество стало впадать в недовольство, умело подогреваемое заинтересованными силами.
Теперь очевидна экономическая несостоятельность власти и начавшийся процесс разрушения систем жизнеобеспечения и безопасности. Это ярко проявилось в пожарах лета 2010 г. и в прогрессирующем развале жилищно-коммунального хозяйства. Власть оказалась бессильной в борьбе с коррупцией. И налицо — опаснейшее отставание РФ от остального мира в технологиях, промышленности, науке.
Многие считали Путина аналогом Сталина в нынешних условиях. Эти аналогии верны с точки зрения типологически сходных задач, стоящих перед страной тогда и сейчас. Однако, очевидно, что на данный момент (2010 год) Путин не выдерживает сравнения со Сталиным. Да, авторитарный режим — необходимое условие проведения модернизации — им был создан. Но это была концентрация ради концентрации (концентрация власти, полномочий, капитала и т.д.). Мы не видим ни усиления нашей армии, ни роста индустрии, ни освоения новых пространств, ни взлёта искусства. И даже разговоры про инновационный прорыв и модернизацию последних лет, начатые при Путине и подхваченные Медведевым, опять сводятся к «новым проектам, объясняющим, почему не состоялся прежний проект», не говоря уж о запредельных «распилах» и «откатах» отпущенных на их реализацию немалых смет. Россия продолжает оставаться не только сырьевым, но и финансовым донором западной цивилизации и транснациональных корпораций. Это стабильность не развития, а стабильность угасания.
Панически боязливое отношение к самому термину «диктатура» — из разряда всё тех же, уже знакомых нам, пропагандистских стереотипов. На самом же деле диктатура может быть как злом, так и благом для страны.
В Древнем республиканском Риме диктатура устанавливалась как чрезвычайный режим на короткий период, до 6 месяцев — власть двух (консулов) передавалась одному (диктатору), и он слагал её с себя по окончании законного срока. Эта система была достаточно эффективной. Именно через диктатуру в Древнем Риме начался переход от республики к империи (эпоха диктаторов с «неограниченным» сроком властвования — Суллы, Цезаря и Августа).
Самые знаменитые диктаторы Нового времени: Наполеон, Муссолини, Сталин, Гитлер, Салазар, Франко, Пиночет. Диктаторами могут быть названы и лидеры революций (Кромвель, Робеспьер, Ленин). В ХХ веке диктатура устанавливалась для подготовки и ведения войны, а также — в обществах с острым расколом социума, чреватого гражданской войной.
Диктатура сильна своими возможностями (концентрации национальных сил на выбранных направлениях), но и опасна — ибо ошибка диктатора как бы усиливается многократно. Были и во второй половине XX века успешные диктатуры, которые смогли обеспечить прорыв своей страны из нищего Третьего мира в богатый и развитый Первый мир. Так в 1951 году Южная Корея стартовала наравне с Сомали, а к 1986 г. стала высокоразвитой страной. Южно-корейский диктатор Пак Чжон Хи (1961-1976 гг.) обеспечил начало индустриализации страны по японской модели, используя теории «корпоративного общества» и «административной» (направляемой/управляемой) демократии. Причём с гораздо бóльшим успехом, нежели «управляемая демократия» в РФ. Начало «экономического чуда» и превращения страны в одного из «тигров» мировой экономики связано с развитием в Ю. Корее экспорт-ориентированной экономики на базе дешёвых импортного сырья и собственной рабочей силы. 1976-86 гг. — диктатура Чон Ду Хвана. Успешное развитие корейских научно-промышленных корпораций-чеболей, Ю. Корея всё больше захватывает мировые рынки автомобилей и электроники. Успешным должен быть признан и опыт диктатуры Ли Куан Ю в Сингапуре, сделавшей страну государством Первого мира в 1960-1980-е годы.
Таким образом, бывают диктатуры развития — и диктатуры деградации, погрязшие в коррупции. Южная Корея смогла пойти по пути развития. В то же время, Пиночет не смог сделать Чили развитой страной, военные правители Аргентины в 1970-е привели страну к деградации. Экономически провальными оказались диктатура Стресснера в Парагвае, военные режимы в ряде других латиноамериканских стран.
Очевидно, что для вывода России из глубочайшего системного кризиса, в который её загнали безответственные экспериментаторы (демографический кризис, острейшая нехватка специалистов и просто работников, разрушение изношенной инфраструктуры, необходимость строить новую промышленность взамен разрушенной и деградировавшей, поднимать сельское хозяйство и восстанавливать обороноспособность, бороться с дичайшей коррупцией) может тоже понадобиться диктатура. Именно как временная, переходная мера.
Очень важно сделать её эффективной Диктатурой развития, способной реально уничтожить коррупцию и не разложиться самой. Это потребует творческого подхода: антибюрократизма, описанных нами мер по борьбе с коррупцией, опору сильной центральной власти на местное самоуправление (в обход губернаторов), свободы прессы в обличении коррупционеров. И ещё: такая диктатура должна заложить основы строительства общества более высокого уровня развития, сверхиндустриального.
Разумеется, не молодцов в чёрных кафтанах с собачьими головами и мётлам у сёдел, и не плахи на площадях.
Вряд ли кого-то надо убеждать, что в рамках существующей политической и экономической системы невозможно преодолеть повальную коррупцию, провести модернизацию, преодолеть духовно-культурный кризис. Однако сменить систему по воле властителя (царя, диктатора, генсека), просто издав соответствующий указ, невозможно без разрушения страны. Но если предоставленная самой себе система продолжит и дальше идти вразнос — всё также закончится хаосом. Хаос опасен, особенно — когда им дирижируют большие силы извне. Поэтому, если устроить «революционную» дестабилизацию им всё же удастся, то выйти из неё сможет только твёрдый политический режим, отважившийся, наконец, силовым способом изменить направление движения нынешней системы и «сверху» начать процесс замены элит. А для этого ему неизбежно потребуется взять на вооружение некоторые адаптированные к современности технологии опричнины.
Что имеется в виду? Ивану Грозному пришлось действовать в условиях, похожих на нынешние: при массовой измене и недееспособности правящей элиты, при необходимости проводить реформы в системе, которая эти реформы не позволяет проводить, при смертельно опасных внешних вызовах, сепаратистских настроениях на окраинах и, что важно, в условиях практически полной недееспособности тогдашней «вертикали власти», репрессивного и чиновничьего аппаратов. Понимая, что провести необходимые изменения «по государевой воле» в масштабах всей страны нереально, он вынужден был изъять часть территории и экономики из существующей системы и начать её реформировать директивными методами. На этой экономической базе (перераспределяя главное средство производства той эпохи — землю, а также взяв в опричнину соляные доходы и доходы от волжской торговли) царь начал выращивать принципиально новые «кадры», не входящие ни в один олигархический боярский клан, и с их помощью повёл «зачистку» и замену элиты. Да, далеко не всё у него получилось, как задумано, но нас в данном случае интересует собственно технология и применимость её к нашей реальности.
Представим, что появился сильный лидер с популярной в народе патриотической идеологией — и передал в «новую опричнину» системообразующие куски экономики. Во-первых, нефтегазовый сектор, землю и недра, некоторые ключевые предприятия «оборонки» и отрасли, от которых зависит физическое выживание страны: электроэнергетика, железные дороги, продовольственное снабжение. Речь не обязательно о национализации, но хотя бы о контрольном пакете. Для этой части экономики принципиально изменяется целеполагание: не извлечение максимальной прибыли, а помощь в обретении конкурентоспособности другим отраслям экономики. Через фиксировано-низкие внутренние цены на энергоносители, электричество, грузоперевозки и продовольствие, контроль над оборотом и стоимостью земли, власть легко сможет контролировать всю прочую экономику, направляя её к государственной пользе. В выделенном секторе опричной экономики можно применить самые передовые технологии и системы управления, обязательно включающие в себя участие трудовых коллективов в менеджменте. Всё это позволяет резко поднять эффективность опричных компаний над окружающей экономикой. В «опричный» сектор можно также добавить инновационные предприятия, основанные на финансируемых государством прорывных технологиях и систему городов, построенных на технологиях нового типа (т.н. «футурополисов»).
Имея серьёзную экономическую базу, «новая опричнина» сможет начать отбор и обучение нужных управленческих кадров, возможно — с использованием полувоенных учебных заведений. При этом открываются социальные лифты для «низов», а у детей «верхов» не остаётся иного пути для попадания в систему управления страной, кроме как через общую для всех систему подготовки. Имея обладающий рядом преференций «опричный» сектор экономики, государство сможет начать переформатировать остальную экономику в интересах страны и народа. Именно «опричная» экономика должна стать наиболее престижной, отличающейся менеджментом наивысшего качества и восприимчивостью к инновациям. Именно благодаря этому из опричной системы подготовки кадров начнут брать людей и частные компании. В опричном ядре можно выстроить более справедливые отношения между управляющими и работниками, перераспределив в пользу последних существенно бóльшую часть доходов, чем теперь. Тогда и в остальной экономике работники частных предприятий начнут добиваться для себя тех же социальных гарантий. То есть, «опричная» часть экономики сыграет роль флагмана, за коим потянутся остальные.
Ещё один полезный урок из эпохи Грозного: параллельно с опричной централизацией власти развивалась потрясающая по ширине и глубине система местного самоуправления — подлинная, низовая, и притом совершенно русская по форме демократия. Задушил эту систему только «западник» Пётр Первый. Вот и «новой опричнине» нужно будет опираться на целевое развитие сильного местного самоуправления, с передачей ему большинства функций на местах. Они поддержат и усилят друг друга: ибо именно «опричнина» оборонит самоуправление от попыток местной олигархии его задушить.
Впрочем, и «молодцы в чёрных кафтанах» (отобранные, естественно, из всё той же системы подготовки кадров) тоже могут понадобиться. Поскольку «опричная» часть экономики — становой хребет экономики национальной, то попытки нанесения ей вреда должны рассматриваться как измена государству. Появится повод для хорошей зачистки «элит» — но не по классовому признаку и не потому, что этого захотелось царю или генеральному секретарю, а по чисто объективным показателям: пресекаться будет угроза, возникшая для ключевых отраслей государства…
Разумеется, всё вышесказанное — не более чем ОДИН ИЗ возможных сценариев развития ситуации. Но при определённом (например, «революционном») сценарии он может оказаться единственно реальным. Да, опричнина — весьма болезненное и горькое лекарство. Но когда страна тяжело больна, и вопрос стоит так: либо больной помрёт, либо примет неприятное лекарство — то лучше смириться с болью и горечью.
Империя — это политический порядок, возникающий на обширном и сложно структурированном пространстве. Как правило, хотя не обязательно, империя объединяет под своей властью много народов, связывая их общей политической волей, общей военной организацией и общими ценностями. Большинство империй создаются вокруг национального ядра, образованного одним из народов, движение исторической судьбы которого и ведёт к созданию им своей империи — именно так образовались империи Римская и Персидская, Британская и Российская, равно как и многие другие. Но бывают и исключения — скажем, народом, вокруг которого сформировалась Византийская империя, был «Народ Божий» — все члены Православной Церкви.
Основное отличие империи от национального государства состоит в следующем. Национальное государство создаётся для обеспечения выживания того или иного народа, как защита его физического существования, политической независимости и исторической самобытности. Империя возникает как попытка дать всем людям, живущим на охваченном империей пространстве, общие высшие ценности. Неотъемлемой частью имперского порядка является наличие в нём сакральной вертикали.
Россия является империей уже около 500 лет. С того момента, как была осознана преемственность власти и идеи русских царей от византийских василевсов, а народы Азии признали московского владыку «белым царём», имперская миссия России фактически не прерывалась. Риторика некоторых ангажированных либеральных публицистов, что «эпоха империй закончилась», является откровенной ложью. Закончилась эпоха европейских империй, часть которых не смогла удержать под своей властью временно захваченные европейцами Индию, Китай, Ближний Восток (зоны исторически самостоятельных империй), а часть была пожрана транснациональной американской империей. Российская империя ни в чьё чужое пространство не вторгалась и поглощаемой кем-либо быть не желает. А значит, сохранение имперского измерения политики России, ориентированного на защиту высших идеальных ценностей — необходимо.
Ложью является миф «этно-националистов» о, якобы, чрезмерной «тяжести» имперского бремени для русских, которое необходимо поскорее «сбросить», ограничившись прозябанием на «этнически русских территориях». Невыгоды имперского порядка для русских в XVIII-XX веках были связаны не с природой русской империи, а как раз с искажением этой природы в западнических проектах петербургского периода и антиимперском, по сути, интернационалистическом утопизме периода советского. Да и считать эти невыгоды безусловными также не приходится — значительная часть «этнически русских территорий» России была приобретена и заселена русскими именно в процессе осуществления имперской политики, тогда как под «антиимперскими» лозунгами осуществляются как раз попытки вытеснения русских с Северного Кавказа и Кубани, из Крыма, с Дальнего Востока и из Сибири (в частности Юго-Западной Сибири, именуемой теперь Северным Казахстаном).
Неразумной является, впрочем, и обратная крайность. А именно спекуляции «имперским долгом» и «имперским призванием» России ради того, чтобы вынудить наш народ терпеть откровенно опасные для него явления в области демографии, межнациональных отношений, внешней политики. Никакой «имперской ответственностью» России не может быть оправдана агрессивная иммиграция в Россию нелегалов из стран СНГ. Имперским решением было бы установление политического контроля над этими странами и создание достойных условий труда для этих людей в местах постоянного проживания. Волны миграции захлёстывают, напротив, ослабевшие и разрушившиеся империи. Никакой имперской ностальгией не может быть оправдана и политика содержания отделившихся в 1991 году государств «за счёт России». Напротив, настоящая имперская политика требует предельного прагматизма и действий в интересах прежде всего образующего империю народа.
Именно Русский народ, как самый многочисленный и творящий мировую историю народ должен чувствовать себя не только главным ответственным, но и главным выгодополучателем от осуществления имперского призвания России. Ведь именно чаяния, идеалы и ценности русского народа стали фундаментом Российской империи. И именно умение русских людей чрезвычайно широко и благородно понимать имперские задачи привело к тому, что эта империя, в то же время, осуществляет не только историческую миссию русского народа, но и народов финно-угорских, тюркских, кавказских, каждый из которых именно в России и через Россию получил уникальный шанс оставить след в мировой истории.
Империя допускает (как Бог «попускает») инаковость веры, инаковость культурной специфики своих подданных. Она воспитывает их в духе уважения к соседям и собратьям по империи. Разрушители империи, напротив, всегда эксплуатируют чувства отталкивания по отношению к дальним родственникам и соседям, нагнетают противоречия и несоответствия до степени невозможности жить вместе, творить общую судьбу.
Люди, которые последние два десятилетия являлись идеологами сначала Ельцина, а потом Путина и Медведева, по внутренней сути своей относятся к категории «троечников». Такие в школе на контрольной тупо «сдирают» ответы у соседа-отличника, даже не задумываясь о том, что у того совсем другой вариант, а потом не понимают, «почему не получилось». В точности так же теоретики российского либерализма примитивно «сдирали» общественное, политическое и экономическое устройство у Запада, полагая, что раз смысл развития — в росте потребления, а потребление там выше, то сделав «всё, как там», и мы своё потребление поднимем до их уровня. Многие чиновники-либералы, с которыми нам приходилось общаться лично, искренне недоумевают: неужели вы не понимаете — там хорошо и мы просто делаем всё, как там?!! Всё, что противоречило этой глупейшей «теории», отбрасывается без рассмотрения.
При этом за образец для копирования бралась цивилизация, кардинально (зачастую — «с точностью до наоборот») отличавшаяся от Русской по миропониманию и культуре. В основе Русской цивилизации лежит принцип Соборности, основанный на восприятии народа как «большой семьи», на первичности общественного блага перед личным, а «высших» мотиваций перед выгодой. В основе Западной цивилизации — безусловный приоритет личного над общественным. Соответственно, в основе общественных отношений там лежит не Соборность, а взаимная увязка интересов отдельных личностей и групп — т.н. Коллегиальность. К чему привело насаждение «коллегиальных» подходов к управлению в стране с традиционно соборным мышлением, мы видим.
Многие конкретные политические высказывания нынешнего поколения «просветлённых» бюрократов выдержаны вполне в духе древней ереси манихейства, только в качестве «грязной материи» выступает Россия, а в качестве противостоящего ей «светоносного начала» — западные ценности. При этом деятельность «мессианствующей» бюрократии является в её глазах способом охранения России от самой себя, от тех «дикости» и «варварства», которые якобы изначально заложены в «культурном коде» России. В последнее время мы слышим высказывания в духе мессианского администратора от Игоря Юргенса, руководителя Института современного развития, который считается одним из главных мозговых центров президента Медведева.
Наш принципиальный подход к преобразованию общественных отношений заключается в приведении их в соответствие с так называемым «культурным кодом» Народа. В противном случае продолжающееся массовое помешательство не позволит провести в стране никаких необходимых ей изменений.
Современное языковедение позволяет довольно точно восстановить первоначальный смысл корней в пра-языке наших предков, очистить его от шелухи и реставрировать затёртый временем смысл. Так и русское слово «общество» должно быть очищено от наслоений. «Общество» в своём архетипе означает «ближние наши», «ближний круг», сплочённый вокруг центра или стержня. У русских крестьян понятие «обчество» было синонимом понятия «мир», то есть того явления, которое в научной литературе XIX века получило наименование «крестьянской общины».
Очевидно, что понятие «общества» и «общественного» в таком его виде резко расходятся с понятиями «социум» и «социальное». Но если Россия и Запад само понятие «общество» (социум) понимают по-разному, то как можно при выстраивании системы общественных отношений переносить западные подходы на нашу реальность? Увы, либералы столь очевидной вещи не понимают. Да и что с них возьмёшь?! «Троечники»…
Соборность — философский идеал и принцип общественных отношений, основополагающий для Русской цивилизации. Он раскрывался, в частности, в таком фундаментальном для российской государственности принципе, как «симфония властей»: Церкви (власти духовной, идеологической) — Власти (мирских элит) — Народа («земской» власти на местах). На бытовом уровне Соборность — это естественная солидарность и способность к самоорганизации на основе чёткого ощущения единой картины мира, свойственная традиционному общественному укладу.
В историческом измерении соборность представляет собой совокупность прошедших, настоящих и будущих поколений, образующих государство как исторический субъект. Воля ушедших поколений воплощается в традиции ныне живущих. В политической жизни соборность может быть понята как содержательная демократия. Созыв в перспективе Земского Собора (разумеется, его современного аналога, адаптированного к 21 веку), который мы считаем непременным условием восстановления здорового состояния нашего государства, означал бы вовлечение народа в действительное соучастие в определении своей судьбы. Соборность предполагает солидарное стремление к общему благу средствами государственной власти.
В более упрощённом современном понимании, Соборность — такой характер общественных отношений, при котором присутствует общепризнанное понимание общности целей, общности исторической судьбы (того, что, по выражению И. Ильина «или у всех будет, или у всех не будет») и готовности к совместному действию — труду, борьбе, жертвам — ради этих целей и общего будущего. Согласно традиционному пониманию, принятому в Русской цивилизации, Народ, Общество — это не устойчивое сборище эгоистичных одиночек (как в Западной цивилизации), а расширенная форма семьи, рода — НА-РОД. Соответственно, к нему применимы те же подходы, что и в нормальной большой семье.
Что мы имеем в виду? Разумеется, как у всякой семьи, у этой Большой Семьи есть общие интересы и цели, вопреки которым не может действовать никто из «родственников»:
Индивидуализм — антипод Соборности. Перенесение принципов «рынка» на общественные отношения является антиподом «большой семьи». Западная цивилизация в качестве базового принципа общественных отношений предлагает Коллегиальность — «систему сдержек и противовесов», позволяющую увязать эгоистические интересы личностей и групп, играя на соперничестве этих интересов. Навязывать обществу с традиционно соборным миропониманием систему отношений, построенную на Коллегиальности, означает — раскалывать и разлагать его. Что и происходит в России все последние 20 лет.
В основе любых общественных отношений всегда лежит некий набор прав и обязанностей. Глубоко ошибочным является навязанное либералами и даже внесённое в нынешнюю Конституцию мнение, что права, якобы, принадлежат человеку по праву рождения, а вот обязанности перед Государством и Обществом он должен выполнять лишь в том минимальном объёме, который удалось внести в писаный закон. Стоит ли удивляться, что наиболее состоятельная часть общества, имеющая возможность через своих лоббистов влиять на принятие законов, имеет у нас менее, чем кто-либо, обязанностей перед остальной частью общества. Такова реальность нашего нынешнего либерального устройства: чем больше денег, тем меньше обязанностей и больше прав.
Мы считаем подобный подход не просто в корне ошибочным, а антинародным и в высшей степени безнравственным. Объём предоставляемых гражданину прав должен находиться в прямой зависимости от выполнения им своих гражданских (перед Государством) и социальных (перед Обществом) обязанностей. В полной мере это относится и к праву частной собственности. При этом человек должен нести ответственность не только за то, что сделал, но и за то, что обязан был сделать согласно своему гражданскому и общественному долгу, но не сделал.
Кроме того, служение Отечеству, всемерное содействие его процветанию и могуществу — должно признаваться первейшим гражданским долгом любого человека, вне зависимости от того, где он находится, чем занимается и какое положение занимает. Напротив, чем больше может человек в силу своего положения (обладание властью или богатством), тем выше с него должен быть спрос. Да и сам общественный статус человека в обществе, построенном на ценностях Русской цивилизации, должен определяться не чином или деньгами, а его общественной полезностью. При этом никто, разумеется, не говорит, что высокое положение, деньги, слава — сами по себе являются злом. Вовсе нет! Но лишь в том случае, если они становятся следствием общественной полезности человека и признания его заслуг окружающими.
Особого упоминания заслуживают взаимные права и обязанности человека и общества. В классической западной модели (реализованной сегодня в том числе и в России), устанавливается безусловный приоритет интересов и прав личности над интересами и правами общества, гарантия чего возлагается на государство (см. Конституцию РФ). Однако, мы считаем, что Общество (как «коллективная личность») обладает теми же правами, что и личность: правом на жизнь, правом на неприкосновенность своего достояния (материального и культурного), правом на свободу совести (т.е. собственные ценности и идеалы), правом на самореализацию (в рамках этих ценностей и идеалов), правом на собственность (на достояние страны) и т.д. Соответственно, т.к. интересы части не могут быть выше интересов целого, то и интересы или права личности не могут считаться более приоритетными, чем общественные интересы и права общества.
При этом субъектом права здорового традиционного общества является не личность, а именно общество, Народ, выражением воли которого является государство и его структуры (законодательная, исполнительная и судебная). Т.о. любые «права и свободы личности» — есть всего лишь следствие общественного договора, имеющегося в данном конкретном обществе. В соответствии с этим договором общество готово признавать за каждой из составляющих его личностей определённые права — но на определённых условиях, а именно: при соблюдении этой личностью прав самого общества и определённого набора обязанностей перед обществом. А они, в свою очередь, строятся на принятых в данном обществе системе ценностей, духовности, культуре, морали, этике и традиции. Соответственно, невыполнение общественного договора влечёт для личности поражение в правах — и это совершенно справедливо.
Мы понимаем, что подобный наш подход тут же вызовет со стороны либералов их любимое обвинение в «удушении свободы». Однако Свобода в таком обществе имеется. И заключается она для личности в свободе выбора: принять существующие правила, скорректировав под них свои непомерные амбиции, или же поискать себе другое общество и другое Отечество, более им соответствующие.
Нам крайне важно прекратить тлеющую вот уже несколько десятилетий гражданскую войну между красными и белыми, которая сегодня раскалывает Русский народ, разводит его по разным политическим лагерям на радость нашим закоренелым врагам. Русские сегодня опасно зациклены на прошлом, в то время, как враг уничтожает нас в настоящем, крадёт наше будущее. Выход во взвешенно подаваемой исторической правде. Мощными средствами (пропаганда в СМИ, школьные программы истории, научно-популярные фильмы) необходимо показать взвешенную историю, не делая ангелами ни красных, ни белых. Показать героев и с той, и с другой стороны, обрисовать всю трагичность положения начала ХХ века. Надо прекратить тотальное шельмование как советской, так и царской эпох, жёстко пресечь обливание грязью истории Великой Отечественной войны. Всё это — часть нашего единого Исторического Мифа, обеспечивающего русскую национальную идентичность. (Слово «Миф» мы понимаем здесь как веру в Великое Событие, проливающее свет на смысл нашей сегодняшней жизни.)
Мы не причисляем себя к фундаменталистам. То есть, мы не считаем, что в прошлом России существовал некий «золотой век», который заслуживает слепого поклонения и к которому необходимо вернуться. В России никогда не было того «золотого века», по сравнению с которым нынешнее состояние нашего обычного человека есть скверна. Скорее мы пытаемся реконструировать Россию такой, какой она могла бы быть, если бы ей не помешали разворачивать её национально-государственную традицию.
Несколько раз ей мешали, несколько раз переламывался этот стержень, связующий века русской истории. Поэтому даже трудно представить себе, какой бы она была сейчас, если бы не помехи. Но, тем не менее, наша задача как раз реконструировать нормальную Россию, нормальное будущее России. Иными словами, мы стараемся в русской истории увидеть то, что её связывает вопреки всем переломам, вопреки смутным временам и революциям, и эти нити протянуть в сегодняшний день.
Прежде всего, необходимо понимать, что собственно «демократия» (по-гречески — «власть граждан» или «народовластие») и так называемая «парламентская демократия» западного образца — это «две большие разницы». Сегодня у нас внедрён пропагандистский стереотип, согласно которому «демократия» — это такой политический строй, при котором в стране имеется много партий, одну из которых граждане могут выбрать себе в качестве выразителя своей воли всеобщим тайным голосованием по принципу «один человек — один голос». То есть, победившая даже на совершенно честных выборах партия получает совершенно законное право творить и делать течение ближайших четырёх лет что ей угодно, именуя это «волей народа». Фактически господствует примитивный средневековый принцип «Чья власть, того и вера».
Демократия в России стала в послесоветский период какой-то почти религиозной политической «сверхценностью». При этом изначально предполагается, что никакой иной Демократии, кроме присутствующей на Западе, быть не может, и потому её слепо копировали как якобы «общечеловеческую». Между тем, Демократия есть не догма, а всего лишь определённая процедура принятия решений в государстве, то есть, ТЕХНОЛОГИЯ. Совершенствование этой процедуры не может быть стратегической целью государства. У нас есть другие сверхценности — идеал духовной суверенности и идеал социальной правды. Впрочем, никто не призывает и отметать «демократию»: мы признаём её как важный инструмент, как один из механизмов достижения политических идеалов, как один из элементов русской политической системы.
Однако, конкретно к «партийно-парламентской» форме демократии, внедрённой ныне в России, есть немало вопросов. Спросите себя: за кого мы голосуем? Ещё основатели «полисной» демократии — античные греки — со знанием дела говорили, что прямые выборы работают в обществе численностью 5-10 тысяч человек максимум. Только из этого числа живущих рядом людей возможно реально избрать того, кого знаешь лично или кого знают лично твои знакомые и заслуживающие твоего доверия люди. Если этого нет (а в избирательных округах по 100-200 тысяч этого нет и быть не может!), то голосовать приходится не за человека, а за некий рекламный образ, нарисованный для нас СМИ, созданный агитматериалами и т.д.
Т.о. фактически выборы у нас — это рекламная борьба партийных брэндов и нарисованных имиджмейкерами «лиц», которые нам предлагают «купить» — так же как сигареты или «прокладки с крылышками» различных фирм. Естественно, нарисовано и разрекламировано всё это более качественно будет у того, чей рекламный бюджет больше. При этом выбор избирателя ограничен кандидатами от зарегистрированных партий. Создать, зарегистрировать и содержать партию — требуется многомиллионный бюджет, дать который в состоянии только тот или иной финансово-властный олигархический клан. Разумеется, программа партии при этом будет выстраиваться прежде всего в соответствии с требованиями этого клана. Кроме того, выборные списки у нас формируются сегодня исключительно по «партийному принципу». Все вместе политические партии со всеми приписками насчитывают порядка 3% населения. И только эти жалкие проценты вправе определять, за кого нам, народу, дозволено будет голосовать?! При этом все включённые в заветный список принимают какие-либо обязательства не перед нами, избирателями, а перед своей партией, а значит, фактически — перед финансирующим её олигархическим кланом.
Таким образом, при существующей «партийно-парламентской» модели мы, даже при самых честных выборах, вынуждены в качестве «нашей воли» выбирать программу одного из олигархических кланов, а в качестве её персональных воплотителей — кого-то из ограниченного числа ставленников этих кланов. Разумеется, никакой «властью граждан» (то есть, «демократией») такой строй назван быть не может по определению. Это олигархическое правление, слегка замаскированное декорацией «всеобщих выборов».
Кстати, и западная «демократия», которую нам ставят в пример, в этом отношении ничем не лучше. Во всяком случае, в тех же США реального народовластия нет и никогда не было — выборы там являются средством манипуляции населением со стороны финансово-олигархического капитала, играющего в «двухпартийную систему». Менее однозначна ситуация в странах Западной Европы, но и там в конечном счёте голос низов общества давно уже тонет в интриге так называемого «общества спектакля» (театральной игровой политики, политики без действительной политической борьбы — которую заменяет сценарий заказчиков, крупного капитала и тайных клубов).
Подлинным инструментом непосредственной демократии могла бы теоретически стать система советов, то есть групп граждан, имеющих право обсуждать и открытым или закрытым голосованием выносить решения по важнейшим политическим вопросам. Однако партийный диктат и использование советов исключительно в качестве «приводных ремней от партии к народу» в значительной степени скомпрометировала эту форму, берущую начало в традиционно русской «земской» демократии.
Задача Народа — в том, чтобы из ОБЪЕКТА политики (того, кому навязывают свою политическую волю) стать её СУБЪЕКТОМ (тем, кто навязывает). Последнее не означает борьбу за замену «плохой» элиты (Субъекта политики) на «хорошую», т.е. более отвечающую чаяниям и миропониманию Народа. Это неизбежно приводит к тому, что новая элита, получившая «право» навязывать Народу свою волю под видом его воли, начнёт рано или поздно злоупотреблять этим и стремительно деградировать. Не означает оно и «всевластие Народа», когда толпа своим соизволением ежеминутно меняет власть в соответствии с настроениями или призывами демагогов. Это — не демократия (власть ответственных и сознательных граждан — «демоса»), а охлократия (власть толпы — «охлоса»), которая всегда вырождается в олигархию — власть группы лиц, манипулирующих толпой и фактически правящих от её имени.
Превращение Народа в Субъект политики (настоящая демократия) означает его право задать желательные ему, соответствующие его традиционной духовности, культуре и миропониманию направления развития общества, его ценности, понимание добра и зла, идеалы общества и личности, к которым надлежит стремиться. Всё это, принятое и узаконенное Народом через своих представителей (реально выражающих его волю, а не интересы партий и кланов) становится незыблемой основой любого законодательства и любых принимаемых политических решений. То есть, становится главным законом — как для политических элит, так и для самого Народа. Тем самым появляется понятная всем цель развития и общие для всех «правила игры» (т.е. Проект), под которые выстраивается всё остальное: Конституция, законодательство, вся система общественных, политических и экономических отношений.
После этого Народ назначает «старших по Проекту». Речь идёт о политической власти и о элитах (политической, общественной и экономической), которые подбираются в первую очередь по мировоззренческому и нравственному, и лишь затем — по профессиональному критерию. Честного дилетанта можно выучить. Высокопрофессионального подлеца и шкурника не переделаешь, напротив — его знания делают его ещё более опасным для Общества.
Через механизм нынешней парламентской демократии осуществить всё это не представляется возможным. Однако не надо забывать, что данная модель демократии — не единственная, и, как уже говорилось, далеко не наилучшая. Либералами тщательно замалчивается тот факт, что в России имеется собственный опыт Русской демократии, вполне соответствующей духу народа и при этом отражающей его волю. В Киевской Руси существовала вечевая демократия, причём в полновластном народном собрании участвовали не все подряд, а лишь выборные от улиц и слобод. У казаков существовал казачий круг. Наконец, во времена Царства Московского, наряду с самодержавием (монархией) и Боярской Думой (аристократией) имелось широкое земское самоуправление, решавшее практически все местные вопросы и избиравшее своих чиновников. Кроме того, существовал Земский Собор — сословно-церковное собрание, решавшее (причём — соборно, на основе консенсуса) важнейшие вопросы жизни страны и даже утверждавшее на царство Государей. Длилось это вплоть до Петра Первого, который всякую земскую демократию отменил, и частично, да и то на местном уровне, восстановлена она была лишь при Александре Втором.
Суть земской демократии в том, что для представительства своих интересов определённое число людей избирали лично известного им своего представителя (например, сто дворов — «сотского»), который имел право говорить от их имени «выборного». Далее — «выборные» избирали из своего числа своего представителя на следующий (например, уездный) уровень, и т.д. Таким образом, исключался главный недостаток партийно-парламентской демократии — голосование за неизвестного человека по созданному ему рекламному образу, что фактически позволяло обладателям больших денег и считающим голоса чиновникам определять результат голосования. Сходный принцип использовался отчасти и в советское время при формировании советов различных уровней (хотя, конечно, кандидатуры, начиная с определённого уровня, навязывала монопольно правящая партия).
Мы считаем необходимым вернуться (разумеется, не завтра поутру, а в перспективе!) к «земскому» принципу демократии, как наиболее полно отражающему волю народа, а не «денежных мешков». Определять идеологию страны, её курс и цели, отношения собственности и основы Конституции имеет право только такой орган народного представительства, как Земский Собор. Значит, необходимо его собрать, предварительно соответствующим образом исправив Конституцию. Выборы должны быть «многоступенчатыми» (принцип, описанный выше). Вероятно, Собор должен состоять из двух палат. Первая — «сословно-представительская» должна формироваться из представителей профессиональных, политических (партии) и общественных объединений определённой численности. Вторая — «земско-представительская» — от территорий, с многоступенчатыми выборами представителей от проживающего на них населения. Первой целесообразно отдать законодательную инициативу, второй — право их обсуждения и утверждения. При этом если на любом уровне у избирателей возникает несогласие с действиями своего представителя, они должны быть вправе отозвать и его голос при «неправильном» голосовании, и его самого, заменив другим. Только такой орган вправе принимать «от имени народа» стратегические решения, имеющие статус решения всенародного референдума, которые никто не вправе отменить. На период между Соборами (созывать которые чаще раза в 3-4 года вряд ли целесообразно) должен назначаться контрольный орган для отслеживания исполнения решений, имеющий право «вето» на решение любого должностного лица, противоречащее решению Собора.
Заметим также, что при переходе к «земскому» принципу выборности мы одновременно начинаем отстраивать систему местного самоуправления, которая сегодня выстраивается совершенно обособленно от системы государственной власти, а часто — и в качестве конкурента ей. Как уже говорилось, все низовые уровни народных представителей после выборов делегатов на Собор никуда не деваются: ведь на своём местном уровне собрание «выборщиков» не что иное, как местный Собор, столь же полномочный на местном уровне принимать решения от имени выбравших их людей, как и Собор Всероссийский. Именно он формирует местную законодательную власть.
Таким образом, Глава государства (сегодня — Президент) должен избираться (всенародно или Земским Собором — это обсуждаемо) не как полновластный владыка на ближайшие четыре-пять лет, а как главный менеджер по уже утверждённому народом проекту развития, наделяемый для его выполнения сколь угодно широкими полномочиями. Соответственно, вся межпартийная борьба при выборах в Парламент (Думу) сведётся к предложению наилучшего варианта для реализации этого утверждённого Собором проекта, а победившая партия сформирует правительство. Возможно, со временем от наследия парламентаризма можно будет отказаться полностью, доверив самому Земскому Собору избрать из числа своих членов законодательный орган при Главе государства.
Мы понимаем, что столь радикальная реформа политической системы не может состояться одномоментным политическим решением, и должна последовательно готовиться ряд лет. Ведь, если созвать Земский Собор прямо сейчас, это будет съезд чиновников из «Единой России»! Так что формирование земской системы надо начинать с низового уровня, последовательно продвигаясь вверх. Юридические основания для этого есть уже сегодня: никто не вправе запретить сотне граждан выдать одному своему представителю нотариально заверенные доверенности представлять их интересы в контактах с властью любого уровня. Никто не помешает сотне «сотских», собравшись вместе, избрать представителя от 10 тысяч избирателей, который сможет, предъявив соответствующие юридически подтверждённые полномочия, на равных говорить с любым мэром или главой района. Следовательно, всё сводится к организации и запуску целостной системы, позволяющей всё это сделать. Но, разумеется, полное изложение подробностей не входит в задачу данного документа.
Скажем лишь, что сильная центральная власть новой России в этом случае будет опираться не столько на бюрократию (как нынче), сколько на сильное местное самоуправление, низовую демократию. Здесь мы продолжим традиции земства и Советов. Суть самоуправления — в том, что жители города, села или района сами формируют бюджет территории, сами нанимают управленцев и ставят их под жёсткий контроль. Самоуправляемые территории подавляют коррупцию и становятся землями свободных, серьёзных, ответственных людей с психологий взрослых хозяев, а не инфантилов. В сочетании с новой технологической революцией, строительством усадебных городов и вооружением народа (об этом скажем ниже) это — основа новой России. Самоуправление поможет покончить с региональным сепаратизмом, выстроит множество горизонтальных связей, намного уменьшит власть губернаторов. Это — основа для укрепления единства страны.
При развитом самоуправлении бюрократический аппарат уменьшается, снижаются издержки на содержание городского (поселкового) хозяйства (ибо исключаются липовые конкурсы), а люди психологически преображаются, обретают достоинство и силу. Они перестают заискивать перед чиновником.
Мы знаем людей, способных принести на места передовые, базирующиеся на информтехнологиях методы самоуправления — системы «Разумный город» и «Новая советская власть». Это, несмотря на название последней, действительно работающие советы, без подминания их парткомами и бюрократией.
Среди сторонников «Народного Собора» немало монархистов, и мы понимаем, что монархическое правление, как наиболее отвечающее русской исторической традиции и национальному менталитету, могло бы стать далеко не худшим вариантом для России. Однако любые требования его немедленного или скорейшего введения мы отвергаем, как несостоятельные и вредящие делу. Ибо, как говорил философ Иван Ильин, «Монархию ещё надо заслужить». Форма правления лишь венчает уже созданную соответствующую «общественную пирамиду». Строить же «пирамиду» начиная с вершины (избрания царя) — глупость. Мы понимаем, что первым обязательным шагом при этом должно стать создание в России соборного общественного устройства на базе традиционных ценностей, а также механизма, через который народ мог бы заявлять свою волю по важнейшим вопросам развития страны, к каковым относится и форма правления. В противном случае, ускоренно и без создания соответствующих общественных условий, мы, скорее всего, получим на троне марионетку олигархов. Причём, ещё не факт, что олигархов наших, а не зарубежных.
Поэтому, даже если идея монархии вдруг получит самую широкую общественную поддержку, принципиально недопустимым является принятие решения по данному вопросу «действующей властью» или даже Федеральным Собранием. В «допетровскую» эпоху, например, царя утверждали Земским Собором. Через Собор же утверждалась форма правления и новая династия после преодоления Смуты. Мы полагаем, что в случае, если вопрос о воссоздании монархии в России будет поднят, легитимное решение по нему может принять только орган, аналогичный Земскому Собору. Именно его создание является одной из наших главных задач.
В современных властных элитах господствуют подходы к властвованию, предложенные некогда Никколо Макиавелли. Согласно им, смыслом и целью властвования является само обладание властью и связанными с этим возможностями. А принципом управления является не улучшение реальности вокруг себя, а, напротив, приближение людей с пороками в прошлом, используя которые властитель сможет этими людьми наиболее эффективно манипулировать. С точки зрения наших традиционных ценностей, подобные подходы являются откровенно «сатанинскими» и аморальными. Согласно нашему подходу, любая власть является не «работой ради зарабатывания денег», а формой служения, сродни воинскому и монашескому. Власть даёт обладателю её дополнительные права, но это налагает дополнительные обязанности и дополнительную ответственность: обладатель Власти (равно как и богатства, дающего в руки его обладателя определённую власть над окружающими) несёт ответственность не только за то, что сделал, но и за то, что мог бы сделать, но не сделал.
Соответственно, главной задачей власти не может считаться, как сегодня, достижение неких цифровых показателей — «среднего уровня доходов», роста ВВП или золотовалютных запасов, «снижении процента инфляции» и т.п. Всё это — текущие задачи, решение которых зависит от верно поставленных стратегических целей. Главной же задачей любой власти является защита интересов и безопасности «большой семьи» (Народа), стабильный рост его численности, духовного и физического здоровья, образовательного и культурного уровня. Никакая внутренняя политика не может строиться вопреки решению этой основной задачи. Выбор экономических и социальных приоритетов, преобладающих форм собственности, демографической и иммиграционной политики, особенностей законодательства и т.д. должна строиться в первую очередь исходя из неё. При этом стратегическая (долговременная) польза является приоритетной по отношению к сиюминутному частному результату.
На одном из круглых столов в Институте динамического консерватизма Леонид Пайдиев нарисовал образ подлинного вождя-руководителя. В его трактовке он выглядит как идеал счастья для всякого нормального мужчины. Он (глава племени, корпорации, страны), ведомый великой целью, пользуется любовью и уважением ведомых. Он с гордостью говорит: «Вот мои мужчины-воины, вот наши женщины и дети, вот великая страна, которой я предводительствую». Для такого вождя средоточием его жизни становятся сама власть, его страна и та великая Цель, к которой он ведёт людей. Побочные цели и отвлекающие мишени мало его волнуют. Страна и сверхцель для него тысячекратно дороже счетов в банке или виллы на Лазурном берегу. Он не ослаб духом, он неутомим, у него нет желания «соскочить» — потому что при таком раскладе, расслабленный, ушедший на пенсию, он потеряет смысл своего бытия.
Финансовому капиталу такие лидеры опасны. Ему необходимы люди, которым можно заплатить много — и они с готовностью предадут своё племя. Классика жанра — «Дженерал моторз», где менеджеры выжали компанию досуха и проели пенсионные накопления работников.
— В этом и есть суть так называемой «революции менеджеров», когда им стали платить колоссальные зарплаты, — считает Л. Пайдиев. — Когда жалованья управляющих стали в тысячи раз больше, чем у рядовых наёмных работников. Это элементарно: огромные зарплаты — признак не отличной работы, а того, что их получатель имеет гнилую моральную составляющую. Что он предаёт кого-то и что-то. Или же обманывает собственное государство, или ворует эти деньги для кого-то на стороне.
Как мы уже отмечали в предисловии, наш народ в своей массе — это нормальные люди. Для них власть несовместима с настроениями слабаков и моральных извращенцев, которые мечтают урвать жирный кусок и уйти от ответственности.
Говоря об обладателях властных полномочий, мы должны отчётливо различать два их типа в зависимости от решаемых задач. Слово «уПРАВление» в понимании Русской цивилизации происходит от слова «ПРАВДА», и задачей его, соответственно, является преобразование окружающей действительности в лучшую, более соответствующую Правде, сторону. Применяющийся у нас сегодня западный аналог этого слова — «менеджмент», строго говоря, синонимом «управления» не является, ибо лишён его духовно-мировоззренческой составляющей. Менеджмент — это распоряжение управляемой собственностью ради решения конкретных поставленных задач: например, максимальной прибыли, экономической эффективности, минимизации издержек и т.п. Задача улучшения окружающей действительности, да ещё в соответствии с какими-то моральными установками, изначально не ставится.
Таким образом, «управленец» и «менеджер» — это, несмотря на внешнее сходство выполняемой деятельности, — по своим внутренним установкам принципиально разные люди, решающие принципиально разные задачи. Сущность и внутренняя установка идеального менеджера заключается в том, чтобы быть идеальным, лишённым эмоций и предельно эффективным орудием в руках нанявшего его хозяина. Показателями же его эффективности, за которые менеджер получает зарплату, являются не «абстрактные» критерии вроде процветания страны или блага народа, а вполне конкретные цифровые показатели: эффективность производства, минимизация издержек, получение максимально высокой прибыли и т.д. Именно этого «эффективный менеджер» и добивается, весь же остальной мир воспринимается им дружелюбно или враждебно в зависимости от того, помогает он решению этой задачи или мешает.
Особой оценки заслуживает чисто российская мутация «эффективных менеджеров», прозванная в народе «манагерами» (от побуквенного прочтения английского «manager»). Если обычный менеджер обладает психологией начальника цеха («пусть весь мир рухнет, лишь бы мой цех выполнил план по выпуску продукции»), то «манагер» имеет психологию лавочника. Весь мир для него — это гигантский магазин, в котором всё покупается и продаётся, а все предметы (включая людей, да и его самого) — это упакованные кулёчки с товаром, на каждом из которых — свой ценник. Соответственно, ценность всего (включая человека, Родину, совесть — чего угодно!) имеет денежное выражение и определяется исключительно количеством нулей на ценнике. Именно поэтому «манагер» сводит процесс управления исключительно к формированию текущих в разных направлениях «финансовых потоков». Его задача — не запустить завод, реформировать энергетику или построить город, а сформировать по заданию начальства соответствующие «финансовые потоки», не забыв при этом прокопать от них хороший «ручеёк» лично для себя. Никаких иных задач в этом мире «манагер» не решает, и решать не способен. Надо ли говорить, что именно генерация «манагеров» в наши дни занимает в России абсолютное большинство не только управленческих, но и властных постов, и именно этим объясняются очень многие принимаемые сегодня управленческие решения, от которых у нормальных людей буквально волосы встают дыбом.
Сегодня любят поговорить о том, что во главе государства и на всех ответственных управленческих постах должны находиться «эффективные менеджеры» — якобы нанятые народом и выполняющие поставленные им задачи. Насчёт того, что «народ ставит задачу власти, которая ему служит» — тактично промолчим. Но даже само по себе пребывание у рычагов власти самых идеальных людей с психологией «менеджеров» смертельно опасно для страны. «Менеджер» — изначально несамостоятельная личность, он — орудие в руках хозяина, выполняющее поставленные им задачи. И если, что очевидно, Народ в России таким хозяином не является, значит, хозяином становятся либо местная олигархия, продвинувшая «менеджера» во властное кресло, либо, того хуже, олигархия иноземная, заинтересованная в «выдаивании» или уничтожении страны. Повторимся: всё сказанное относится к пребыванию у власти ИДЕАЛЬНЫХ «менеджеров». А что говорить, когда там окажутся «манагеры»…
Вывод для нас очевиден. В России у власти, как и на всех ответственных постах, связанных с принятием стратегических решений, должны находиться «управленцы» по духу, с чётким и ясным пониманием сверхзадачи и мотивированные прежде всего на приведение к Правде окружающей реальности. Разумеется, при этом мы не собираемся демонизировать «менеджеров». Этот второй тип также необходим и общественно полезен, но — исключительно при организации решения утилитарных, локальных задач. Доверять же «менеджерам» по духу ответственные управленческие посты и принятие стратегических решений в той России, которую мы хотим построить, совершенно недопустимо. Что же касается «манагеров», то чем эта категория окажется дальше от рычагов управления, тем лучше будет для всех.
Исходя из вышеприведённых подходов, легко понять, кто должен являться «элитой» России, которую мы хотим построить.
Мы понимаем, что «равенства во всём» не существует даже в природе. Поэтому справедливость в традиционном русском понимании состоит в равенстве прав и обязанностей каждого перед всеми (обществом). Приносящий наибольшую пользу общему делу должен иметь право на бóльшую долю «общего пирога». Соответственно, человек, чётко выполняющий обязательные для всех правила и получающий долю благ, соответствующую его вкладу в общее благо, может считаться порядочным (т.е. соответствующим принятому в обществе порядку). Человек, присваивающий себе незаслуженно бóльшую часть, должен считаться подлым, ибо фактически присваивает чужое. Берущий заведомо меньше того, на что имеет право по своим заслугам и по справедливости, а также — возлагающий на себя бóльшее бремя служения обществу, чем от него формально требуют, является человеком благородным.
Стандарты общественного поведения задаёт элита. Именно её поведению следует основная масса граждан, подсознательно стремясь если не войти в элиту, то «быть как элита». Поэтому если элитой общества являются люди порядочные — это общество стабильности и порядка (цель которого — удержать уже достигнутый результат), ибо нормой в нём является следование правилу. Если элитой становятся люди подлые (ориентированные всецело на личную выгоду), то это — общество деградации и упадка, ибо попадание в элиту сопряжено для человека с духовным и нравственным падением. И только если элитой являются люди благородные, то это — общество Развития, ибо нормой в нём становится самоотверженное служение общему делу и стремление к высшим целям, не измеряемым личной выгодой. Право такой элиты на принуждение других осознаётся обществом, как необходимость, имеющая целью не личное, а общественное благо. Причём, утратив эти мотивации, человек утрачивает и право повелевать.
Разумеется, заполучить себе элиту, состоящую сплошь из людей благородных — эта мечта, а точнее, стратегическая цель. Но, не поставив эту цель себе изначально и на государственном уровне, не подтягивая под неё реальность и законы, мы вряд ли увидим когда-нибудь в руководстве страны преобладание даже людей порядочных.
Для радикального решения проблемы необходимо начать планомерное превращение госслужащих из предпринимателей, освоивших государственную службу как свой личный бизнес, в полноценное «служилое сословие» — с собственным «кодексом чести», системой привилегий, сопряжённой с повышенной гражданской ответственностью и самоограничением. Госслужащий, как «слуга государев», должен иметь помимо достойного жалованья ряд льгот и государственных гарантий, позволяющих ему, при условии безупречного служения, полноценно обеспечивать себя и семью, иметь высокую пенсию и соцобеспечение за счёт бюджета — по отдельной бюджетной статье. Прежде всего, он получает от государства достойный дом (квартиру) и отличное пенсионное обеспечение (в том числе, для семьи на случай своей гибели). И знает, что лишится всего этого, если попадёт под суд по делу о коррупции. Таким образом, будет возрождён здоровый сталинский принцип: государев человек должен думать о стране и о порученном деле, а не о мелочах быта. Обеспечение чиновника должно быть достойным.
Соответственно, членство в «служилом сословии» будет сопряжено с добровольным отказом человека от ряда своих прав. Он не сможет параллельно с госслужбой заниматься бизнесом или работать в бизнес-структурах, владеть какими-либо акциями, иметь счета и имущество за рубежом (сверх определённой законом стоимости), а также двойное гражданство. В отличие от обычных граждан, он обязан декларировать не только доходы и имущество, но и крупные расходы — свыше оговариваемой законом суммы. Определённые ограничения должны распространяться на ближайших родственников — родителей, супругов и детей. Внезапный немотивированный уход с государственной службы на работу в коммерческую структуру, ранее являвшуюся для чиновника подконтрольной, должен сопровождаться соответствующим служебным расследованием.
Должна существовать, как в Российской империи, общая «табель о рангах», устанавливающая соответствие военных и гражданских чинов и позволяющая переход из одной категории в другую, минимизируя возможность попадания в руководящие кресла «по протекции» ставленников коммерческих и криминальных структур или по родственным связям.
Если Государству нужна действительно «благородная» элита, её надлежит целенаправленно выращивать, как отдельное «служилое сословие» — со своим стилем жизни и кодексом чести. А для этого — начать формировать систему обучения новых кадров для «служилого сословия» — в полувоенных учебных заведениях интернатного типа, имеющих статус колледжа, а на второй ступени — университета. Поступление туда молодого человека будет означать его осознанный жизненный выбор. Возможно, по примеру суворовских училищ послевоенного периода, формирование значительной доли курсантов за счёт сирот военнослужащих, а также других детей, отобранных по специальным программам. Последнее даст возможность вырастить генерацию госслужащих, беззаветно преданных «усыновившей» их Родине.
Однако немедленно решить проблему не получится — даже если изгнать всех «плохих» бюрократов, заменить их некем. Следовательно, замена должна идти волнами, по мере подготовки качественно новых кадров. Для остальных — создание условий, в которых вести себя волей-неволей придётся соответствующим образом. В частности, необходимо создание единой контрольной службы вертикального подчинения, замыкающейся на первое лицо государства. Разумеется, есть шанс, что даже при тщательном отборе и она вскоре начнёт «договариваться»: на своём уровне — с коррупционерами, на высшем — с начальством. Поэтому параллельно с ней должна быть создана дублирующая её структура общественного контроля, с подключением общественных структур на местах, аппарат которой финансируется из федерального бюджета и независим от местной власти. Общественный контроль также имеет вертикальную структуру подчинённости и выходит на первое лицо государства. Таким образом, появляется возможность сопоставлять получаемые по обоим каналам сведения и не дать ни одному из них «договориться» с бюрократами на местах.
Нужно понимать, что система «отпилов» и «откатов» сложилась как некая целостность, как некий нрав нашего чиновничества, и побороть это явление можно именно как целое, а не воюя с частностями и отдельными проявлениями.
Принципиальной позицией Движения является — действовать в существующем правовом поле. Однако это вовсе не значит, что существующая в России правовая система нам нравится.
Как известно, первый известный на Руси свод законов Ярослава Мудрого (своего рода Уголовно-процессуальный кодекс) именовался «Русской Правдой». И не случайно: для русской ментальности и системы ценностей «Правда» — это не «отсутствие лжи», а нечто несравнимо большее — «Правда Божия», то есть — степень соответствия того или иного явления Божьим заповедям. За неисполнение заповедей — следует кара после физической смерти, поэтому наказание человека в соответствии с законом в этой жизни, даже самое суровое, воспринималось как попытка удержат его от ещё большего наказания «там». «Право» — и есть свод таких людских законов, который по определению обязан соответствовать Божьим законам — «Правде». Отсюда же происходят очень многие важнейшие слова русского языка. «ПРАВедность» — соответствие человека Правде, «сПРАВЕДливость» — соответствие ей общественных отношений, «уПРАВление» — руководство окружающими людьми, имеющее конечной целью умножение в этом мире Правды и справедливости.
Что же бывает, когда писаное в законах Право не соответствует Правде, а то и в корне ей противоречит? Европейский, а вслед за ним и наш либеральный подход, утверждают, что «закон превыше всего» и «что не запрещено (законом), то разрешено», пусть даже это является в высшей степени не соответствующим Правде (несправедливым). И что если закон (Право) возводит заведомую патологию в «новую норму», то отныне так она и есть — норма, пока не будет изменён закон. Поэтому улучшение мира достигается совершенствованием законов, для проталкивания которых как раз и нужны партии, корпорации, мафии, этнические «общины» и т.д.
Русская ментальность и традиция рассуждает принципиально иначе. Несоответствие Правде — всегда зло, отклонение от нормы, уродство, патология. Соответственно, не соответствующий Правде закон (Право) — сам по себе является злом, патологией, следовать которой не просто необязательно, но постыдно и даже греховно. Именно здесь корни пресловутого «правового нигилизма» русских, о котором так любят порассуждать либералы, приводя нам в пример «законопослушный цивилизованный Запад».
В России будут признаваться и выполняться только те законы, которые общественным сознанием будут восприниматься как обоснованные и справедливые, то есть, с точки зрения традиционных ценностей, соответствующие Правде. И, таким образом, задача любой ответственной власти, которая хочет, чтобы законы в России строго выполнялись гражданами, — не принуждать силой «несознательных» граждан исполнять ЛЮБЫЕ законы, которые продавят через парламент те или иные лоббисты, а следить, чтобы законы, не соответствующие общепринятому в Русской цивилизации пониманию Правды, не могли быть приняты в принципе.
Реформирование нынешней неэффективной и античеловеческой правовой системы невозможно без предварительной смены государственной идеологии и целей развития. Прежде всего, в пересмотре нуждается сам принципиальный подход к юриспруденции, в которой сегодня доминирует максима «разрешено всё, что не запрещено законом». Эту максиму можно называть правовым формализмом. Между тем, нормой в общественном сознании является то, что соответствует ценностям, духовности, культуре, этике и морали нашей Русской (восточнохристианской) цивилизации. То, что им противоречит, является патологией (девиацией, уродством). Задачей права является всемерное укрепление нормы и недопущение патологии во всех её проявлениях.
Не проходит в России и насаждение неких заимствованных на Западе юридических новаций, которые у нас считаются откровенной патологией: Народ наш всё ещё способен отличать формальное правосознание от правосознания, которое согласовано с началами совести и жизненной мудрости. Конкретным примером пересадки в Россию чужих стандартов, искажающих нашу традиционную систему ценностей, является, например, система «ювенальной юстиции» и «ювенального надзора». С попытками внедрить эту систему в России «Народный собор» ведёт борьбу.
«Народный собор» убеждён, что за некоторые особо тяжкие преступления: умышленное убийство, торговлю наркотиками и приобщение к ним несовершеннолетних, за торговлю людьми (включая взятие заложников), за терроризм и коррупционные действия, повлёкшие гибель людей или причинение особо крупного ущерб интересам государства — смертная казнь не только нужна, но и морально оправдана.
И так думаем не только мы, но начинают задумываться и в «гуманизированной» Европе. Как сообщили СМИ, швейцарцы задумались о возвращении смертной казни в качестве наказания за совершение особо тяжких преступлений — убийства и насилия. В стране уже начался сбор подписей за проведение всенародного референдума по этому вопросу. Если к концу февраля 2012 года будут собраны 100 тыс. подписей, необходимых для референдума, то вопрос о возвращении в Швейцарии высшей меры социальной защиты станет предметом всеобщего обсуждения. Причём уровень преступности в этом государстве невысокий; тем не менее, его граждане задумались о том, что слишком рано изъяли из системы наказаний самое серьёзное — лишение преступника жизни. В последний раз, напомним, оно применялось в Швейцарии 66 лет назад — во время Второй мировой войны.
В России Конституционный суд запретил применять смертную казнь, при этом судьи аргументировали своё решение тем, что оно обеспечивает право России на место в Совете Европы. Напомним, фактически смертная казнь в РФ не применяется с 1996 года, а законодательно — с 1999-го. О Совете Европы см. ответ на вопрос 121.
На сегодняшний день тех, кто выступает за сохранение высшей меры наказания, среди россиян больше — не менее 56%, по опросам социологов. А некоторые преступления, такие как изнасилование несовершеннолетнего или терроризм, до 80% респондентов считают правомерным наказывать смертной казнью.
Правильнее здесь говорить не только о «ювенальной юстиции», но о уже введённой практически во всех западных странах целостной «ювенальной системе», частью которой она является. Официально — это «особая юстиция для детей» призванная не карать их до 18 лет тюрьмой за ЛЮБЫЕ преступления и защитить от «насилия взрослых». Желательно — пораньше, ещё пока ребёнок находится в семье и ничего плохого не сделал. Звучит красиво. Однако на самом деле речь — о принципиально ином. В «ювенальную систему» входит:
Сторонники ювенальной системы предлагают внести в российское законодательство принцип приоритетности прав ребёнка (при умолчании о каких-либо его обязанностях) перед правами других лиц, в том числе родителей и учителей. Нормальному человеку трудно поверить, что некий чиновник получит право в любое время заявляться в его семью, учить, как воспитывать детей, проверять, есть ли у ребёнка апельсины в холодильнике и не нарушаете ли вы его «права». Если что-то не понравится — имеют право отнять ребёнка в приют с последующим усыновлением.
В России никакого закона на сей счёт пока что не принято (недавно Госдума окончательно сняла с рассмотрения закон «О ювенальных судах»), но, несмотря на это, в более чем 30(!) «пилотных» регионах России якобы «в порядке эксперимента» на деньги зарубежных фондов эти суды уже полным ходом создаются. Параллельно с этим, в школах вводится должность «уполномоченного по делам ребёнка», чья основная задача — обучение детей их «правам» (кое-где это уже делается с детсадовского возраста), а также — сбор доносов детей на своих родителей и учителей. Кроме того, идёт тотальный сбор информации о каждой семье через проводимые повсеместно (в нарушение 24 статьи Конституции РФ) анкетирования о положении ребёнка в семье: как воспитывают, чем наказывают, сколько дают денег и т.д.
Что получит Россия, если лоббистам «ювеналки» тем или иным способом всё же удастся её протолкнуть? Разумеется, не снижение молодёжной преступности благодаря «гуманному» освобождению от наказания малолетних преступников до 18 лет, как уверяют «ювенальщики». Напротив, во всех странах, где «ювенальная юстиция» существует, молодёжная преступность растёт гораздо быстрее преступности «взрослой». А вот что мы получим точно — так это безнаказанно действующие молодёжные банды в каждом дворе, и ненаказуемого 17-летнего наркоторговца в каждой школе! Ещё получим полный развал семейных отношений, превращение родителей и их детей в злейших врагов, переполненные приюты и дальнейшее развитие индустрии «коммерческого» усыновления. В первую очередь, конечно же, за границу: там, например, усыновлять отнятых из нормальных семей детишек разрешено «однополым семьям», а усыновить ребёнка из России обойдётся в несколько раз дешевле. Кроме того, массовое отнятие детей «за бедность» вызовет огромное социальное недовольство. Это непременно используют разного рода «революционеры», у которых, к тому же, не будет недостатка в готовой к драке ненаказуемой молодёжи. Не случайно же финансирование «ювенального эксперимента» в 30 регионах России осуществляется главным образом из иностранных источников, некоторые из которых ранее финансировали «оранжевые революции» на постсоветском пространстве!
Всё это даёт нам основание считать внедрение в России «ювенальной системы» финансируемым и направляемым извне проектом по её скорейшей дестабилизации и развалу.
Величайшей глупостью является попытка обеспечить произвольно трактуемые «права детей» вне обеспечения прав семьи — как первичной ячейки любого здорового общества, где дети не только родятся, но и формируются в своей основе как личности. Тот, кто действует вопреки интересам семьи — будь то спившийся забросивший детей родитель, отбившийся от рук ребёнок или не выполняющий своих обязанностей по поддержке семьи чиновник — должен быть сурово наказан. Таков наш принципиальный подход.
Сама западная трактовка «прав ребёнка», мягко говоря, отличается от традиционного российского миропонимания. Например, «право ребёнка на информацию» не позволяет родителям ограждать детей от пропаганды безнравственности, эгоизма, жестокости, половых извращений и т.п. «Насилием» (психическим, экономическим, моральным и т.д.) считается повышение голоса, отказ в «карманных деньгах», требование убрать свою комнату и т.д. За всё это (т.н. «ненадлежащее воспитание»), равно как за «плохое материальное положение семьи» (т.н. «ненадлежащее содержание») соответствующие «ювенальные» органы получают законное право отобрать ребёнка. У всех на слуху дело финско-русской семьи Рантала, у которой сына отобрали за шлепок, но немногие знают, что всего в маленькой 5-миллионной Финляндии «ювенальщиками» уже отобрано 11 тысяч детей! Правильно ли копировать подобную систему в России? С точки зрения национальных (а не «транснациональных») интересов — однозначно НЕТ.
Что делать? Прежде всего — не копировать тупо подход к «правам ребёнка» у цивилизации с совершенно иной духовно-культурной матрицей. А сформулировать их для своей страны с учётом её ценностей, культуры и подходов к воспитанию. Делать это, очевидно, должны не одни только чиновники и «общественники-грантополучатели» из Общественной Палаты, а реальные общественные и родительские организации, при непременном участии педагогического сообщества и традиционных религиозных конфессий России. Что касается мнения «Народного Собора», то к числу защищаемых «прав ребёнка», прежде всего, должны быть отнесены следующие:
Таким образом, начинать защищать права ребёнка надо с того, чтобы прежде разумно их сформулировать. Сделать это должны не зарубежные «советники» и их «грантополучатели» из числа чиновников и Общественной Палаты, а совместная рабочая комиссия, сформированная из представителей родительских и правозащитных организаций, педагогического и юридического сообщества, с обязательным привлечением к работе представителей Русской Православной Церкви и других традиционных религий России. Сформулированные ими права (и сопутствующие им взаимные обязанности) детей и родителей, а также семьи и государства, а также — общие подходы к защите всех этих прав должны быть вынесены на всенародное обсуждение, а затем закреплены законодательно. Только после этого(!) возможно начинать создание какой-либо системы, данные права защищающей. Иначе получится по известному принципу «хотели, как лучше, а получилось, как всегда».
Принципиально неверным является сам подход к проблеме, исходящий из отрицания государствообразующей роли русского народа и стремление достичь недостижимого в принципе «равенства народов». Тот же самый подход использовали сразу после революции «интернационалисты»-большевики, именовавшие это «борьбой с великорусским шовинизмом», так же, как их духовные наследники — либералы — сегодня именуют его «борьбой с русским фашизмом».
В Российской империи русские (под каковыми до 1917 года понимались великороссы, малороссы и белорусы) составляли более 70%, и посему их ведущая роль никем не оспаривалась. При образовании СССР в отношении малороссов и белорусов была совершена колоссальная историческая несправедливость. У них не только отняли историческое самоназвание «русские», оставив его за одними только великороссами, но и исключили из числа «государствообразующего народа» той самой страны, которая исторически являлась их национальной государственностью. Взамен малороссам и белорусам была предложена псевдогосударственность в виде Украинской ССР и Белорусской ССР. Тем самым доля «государствообразующего народа» в СССР была уменьшена примерно до 60%, что позволило культивировать миф об исторической России, как о якобы «союзе равноправных народов», а не национальной государственности Русского народа.
В современной России-РФ, являющейся по сути уменьшенной (и ухудшенной) копией СССР с его «национально-территориальным» делением, русских (великороссов) всё ещё более 70% (вторые по численности — татары уступают им в этом отношении более чем в 10 раз). При этом «национальная политика» либерального российского руководства сводится к следующему:
Подразумевается, что всё это вместе с насаждаемой (исключительно среди русских!) «толерантности» к чужому своеобразию позволит создать некую унифицированную «российскую гражданскую нацию», основным признаком которой будет наличие одинакового паспорта. При этом полуофициально внедряется идея о России, как о «совершенно новом, молодом государстве, ведущим свою историю… с 1991 года. Всё это вместе должно, по замыслу либералов, объявить «далёким прошлым» русский характер российской государственности, какую-либо определяющую роль в ней русского народа. А затем — провозгласить «утратившими актуальность» его ценности, духовность, миропонимание и культуру, переписав всё это по западным лекалам «с чистого листа» для «новообразованного российского народа». Данный шаг, если позволить ему осуществиться, будет последним на пути к реализации основного стратегического проекта либералов — тотальной глобализации с уничтожением национальной государственности, любой национальной и культурной самобытности.
Таким образом, проводимая ныне в России-РФ «национальная политика» объективно является гибельной не только для Русского народа, но и для всех коренных народов России, в том числе — тех, этнические «общины» и «землячества» которых сегодня активно эту политику поддерживают.
Здесь играют роль причины политические и экономические. Белоруссия, не поддавшаяся соблазну «либеральных реформ», сохранила, в отличие от России (РФ) свою промышленность, и вовсе не желает, чтобы разжиревшие на «трубе» российские олигархи получили возможность скупить её за «нефтедоллары». На Украине же всё поделено между собственными олигархами, и они вовсе не желают делиться чем-либо с олигархами российскими. Кроме того, играет свою роль несамостоятельность в решениях российской «элиты» и её заискивание перед Западом, где, как известно, наши «элитарии» предпочитает хранить деньги и скупать собственность. Соответственно, когда Западу нужно «наехать» на Лукашенко или перекрыть газовый вентиль Украине, это немедленно делается, причём официально — «для защиты интересов России».
Кроме того, сама политика, направленная на «объединение», проводится принципиально неверно — без учёта реалий последних 20 постсоветских лет, за которые выросло поколение 20-30-летних, привыкших воспринимать Украину, Белоруссию и Россию (РФ), как три самостоятельных государства. Поэтому любое объединение, которое может быть истолковано, как «присоединение к России» (например, известное «предложение», сделанное Белоруссии — присоединиться к России в качестве четырёх «субъектов Федерации»), для них — оскорбление национального самосознания. Объединение должно возвышать, а не унижать белорусов и украинцев в собственных глазах, не «отбирать», а восстанавливать их национальную государственность!
Кроме того, Россия (РФ), как известно, в 1991 г. сама (в лице Б. Н. Ельцина) отказалась от имперского бремени и инициировала раскол единого имперского пространства, тем самым утратив моральное право считаться «имперским центром», к которому стоило бы присоединяться. Более того, усилиями пропаганды Россия (РФ) многими воспринимается, как «маленький СССР» (что при сохранении её «национально-территориального» устройства довольно справедливо), на который списываются все грехи и обиды советского периода, в то время, как его достижения объявляются «общими».
Как преодолеть эти препятствия? Прежде всего — через восстановление того, что ещё не вполне разрушено — единого духовно-культурного пространства Русской цивилизации. Сегодня этим более или менее успешно занимается главным образом Русская Православная Церковь, но должно заниматься и Государство. Необходимо создавать и поощрять развитие множества российско-украинско-белорусских общественных объединений (ветеранов, молодёжи, творческой интеллигенции и т.д.), действующих во всех трёх странах, то есть, фактически, формировать единое гражданское общество на территории всех трёх стран. Тогда рано или поздно последует экономическая и политическая интеграция. Однако при сохранении нынешнего положения дел в России (РФ), где приоритетом для власти является защита интересов «своих» олигархов (выдаваемых за «интересы России»), без идеологического переосмысления нашего развития и прихода к власти принципиально других «элит», это вряд ли возможно.
Разумеется, если завтра мы предложим малороссам (украинцам) и белорусам считать себя «русскими», это будет воспринято, как вмешательство во внутренние дела их стран и попытка поглощения их государственностей со стороны России (РФ). Но вот что мы можем сделать совершенно свободно на своей территории — так это объявить: «Мы подтверждаем, что украинцы и белорусы наряду с великороссами являются частями единого Русского народа, и в качестве такового все они вместе являются «государствообразующим» народом России. Для них, где бы они ни проживали, безвизовый режим, ускоренное получение гражданства, помощь и защита». Если надо — проведём соответствующий референдум. После введения такого закона никакая пропаганда не докажет украинцу и белорусу, что Россия (страна, где он «государствообразующий народ»), — его враг.
Второй шаг — принятие закона «О разделённой нации», признающего преступный раздел русских ещё и в 1991 году. Этот закон должен предусмотреть репатриацию русских в РФ, помощь русским общинам, квоты в вузах РФ для русской молодёжи из Средней Азии, с Украины, Прибалтики, из Молдавии, Приднестровья, Закавказья, Белоруссии. Тем самым мы запустим процесс воссоединения великого народа, обретая массу сторонников и приверженцев, в том числе — на Украине и в Белоруссии.
Политика воссоединения РФ, Украины, Белоруссии и Приднестровья в Союзное государство станет нашей государственной политикой.
Каждый раз, когда произносится «имперская государственность», в глазах многих наших сограждан приходится наблюдать искренний ужас: «Империя?! Тюрьма народов?! Да это невозможно, несовременно, и национальные республики тут же отделятся!» Всё это — прямые следствия уже не раз упоминавшейся мифологизации сознания. Боязнь слова «империя» проистекает главным образом от непонимания его сути. Нравится это кому-то или нет, но абсолютно бóльшую часть своего исторического бытия Россия развивалась именно как Империя. Стыдиться здесь нечего. Пусть стыдятся устроители колониальных империй, выстраивавшие благополучие и развитие метрополий за счёт беззастенчивого обирания колоний! Наша Империя, слава Богу, шла принципиально иным путём и выстраивалась изначально на православном подходе. В том числе — и к включаемым в неё новым племенам и народам, которые не обирались и не вгонялись в «каменный век», а целенаправленно подтягивались до своего уровня. И принцип этот в целом был сохранён даже в атеистические времена СССР.
Ведь на самом деле принципы имперские принципы (не путать с колониально-имперскими) заключаются в следующем:
Что же, спрашивается, из перечисленных подходов можно расценить как «ущемление чьих-то прав»?
При этом, говоря «империя», мы не имеем в виду обязательно монархию, по крайней мере — сейчас. Ибо носителем «импириума» — власти в отсутствии монарха выступает у нас (согласно действующей Конституции) народ, как «источник всякой власти», что вполне допустимо. Мы уже говорили о том, что в допетровской России (по сути своей — уже Империи) существовала смешанная система власти, успешно сочетавшая монархию (царь), аристократию (боярская Дума) и демократию (широчайшее местное самоуправление и созыв всенародного Земского Собора для решения важнейших вопросов, включая и утверждение на царство Государей). А в Риме, являвшемся полноценной империей задолго до первого императора Августа, обладателями «импириума» и вовсе столетиями являлись «сенат и народ».
При этом Империя являлась и, несомненно, является сегодня, ничем иным, как естественной средой обитания нашего народа, без которой он существовать не может, тут же начиная вымирать и деградировать. А потому, произнося сегодня слово «империя», мы говорим не о прошлом России, а о её единственно возможном будущем: о возрождении России через возрождение Империи. Империя — это прежде всего вполне определённое имперское пространство, имперские принципы общественного устройства и люди — носители имперского духа и имперского целеполагания. Всё это вместе с неизбежностью порождает имперское устройство общества. Вокруг этого могут и должны сегодня сплотиться все, для кого российская государственность является непреходящей ценностью, утрата которой — смерти подобна.
Не должно быть никаких сомнений в РУССКОМ характере нашей будущей общей имперской государственности. Россия изначально создавалась русскими, и в качестве «дома для русских». Другого «дома» нигде в мире у русских нет. Русское большинство, составляющее, несмотря на все предпринятые либералами усилия по его сокращению, составляет около 80% населения. А это даёт, согласно международному праву, основания считать Россию (РФ) «мононациональной страной», а все прочие её народы — «национальными меньшинствами». Однако, как известно, в имперском государстве (включая поздний СССР) русское большинство довольствовалось статусом «государствообразующего народа», создавая благоприятные условия развития и для всех прочих «коренных народов» России.
Сегодня в России провозглашено противоестественное «равенство больших и малых народов», на базе «национальных республик» фактически созданы этнократические режимы, а русское большинство не только лишено своего законного статуса «государствообразующего народа», но и подвергается целенаправленной дискриминации. Нам объясняют, что делается это для «умиротворения меньшинств», сплочённые общины которых, связанные с чиновничеством коррупционными отношениями, всё более вытесняют русских из всех наиболее перспективных сфер жизни. Стоит ли удивляться росту в русской молодёжи экстремистских настроений и росту влияния в этой среде «русских этно-националистов», призывающих либо к отделению этнически русских территорий, либо к созданию на месте России «Русского этнического государства» по шаблону государства Израиль?! Это — прямое следствие проводимой властью ошибочной национальной политики, которая провоцирует межнациональные противоречия и смуту.
Выход есть. Он заключается в возвращении к разумному, оправдавшему себя столетиями, имперскому принципу в межнациональных отношениях. Русскому народу должен быть возвращён его законный статус «государствообразующего», а все прочие «коренные народы» России входят наряду с Русским народом в исторически сложившуюся суперэтническую общность — Русскую (или «Российскую», что должно считаться синонимом) Нацию, которая и провозглашается в имперской России носителем «импириума» — власти. Те же, кого данный вариант не устроит, волен оставаться на положении «подданного России» (обладателя паспорта, соблюдающего закон и платящего налоги) — самореализуясь в пределах родного аула и ни на что большее не претендуя.
Этому вполне разумному девизу, прозвучавшему, кстати, впервые от императора Александра III Миротворца, почему-то постоянно пытаются придать «экстремистское» звучание, как, якобы, призывающему к дискриминации «инородцев». В действительности, к концу XIX века в имперской России само понятие «русский» означало не только этническую принадлежность (то есть, великороссов, малороссов и белорусов, считавшихся в то время ветвями единого Русского народа), но также «инородцев» (слово совершенно не оскорбительное, означающее всего лишь представителя другой этнической принадлежности — «иного рода»), русских по культуре, восприятию мира и верности русской имперской государственности.
Именно для них должна существовать Россия. А как же иначе? Неужели, лучше было сказать «Россия — не для русских» или «Россия — для нерусских»?! Мы понимаем этот лозунг так же, как понимался он при царе-Миротворце. Однако, чтобы не давать повода для провокаций, предпочитаем говорить более конкретно: «Россия — для русских по духу». Тем самым давая понять, что либерал-«общечеловек», пусть даже русский по крови, но утративший всякое ощущение своей общности с Россией, не вправе претендовать на имя «русского». В то время, как огромное число истинных патриотов России из представителей других народов имеют на это полное право.
Нас постоянно пытаются уверить в том, что «национально-территориальное» деление страны — это «священная корова», которую трогать нельзя, иначе страна развалится. На самом деле именно «национально-территориальное» деление страны под названием федерализм, на котором был основан СССР, а теперь — и Россия (РФ), — это «мина замедленного действия» под любую государственность, всегда и везде (Югославия, Чехословакия) приводившая к распаду. Прочными федерациями являются не бывшие империи, поделенные на республики и автономии, но только такие союзы, которые собирались община к общине (как например союз «кантонов» в Швейцарии). Российский федерализм мало того что неустойчив в стратегическом плане, он ещё и неэффективен.
Дело в том, что «национальные республики» — это всегда власть «этнократии»: местных правящих кланов, отобранных по этническому принципу, а не по деловым качествам, по верности главе республики, а не России как целому. А этнократия — это всегда дискриминация всех прочих проживающих в республике этнических групп (в том числе — русских), даже если они числом превосходят «титульный» народ. Это всегда — семейственность, кумовство, коррупция и произвол, на который местным «баям» даёт негласное разрешение «федеральный центр». И вряд ли представителям «титульного» народа так уж нравится этот произвол — только потому, что творится он «единокровными» и «единоверными». Это, наконец, постоянный шантаж Центра со стороны этнократий, угрожающих, что в случае лишения их власти «республика взорвётся».
Таким образом, «национально-территориальный» принцип устройства категорически противоречит имперской государственности и должен быть рано или поздно заменён на унитарное устройство, но — при самой широкой культурной автономии для национальных окраин. В той же Российской Империи существовало губернское деление, однако при этом в Прибалтийских землях на территории бывшего Ливонского ордена действовали его «статуты», в Литве — статуты Великого княжества литовского, у армян — судебник Мхитара Гоша, в мусульманских районах вовсю применялся Шариат, а в Чечне — местные законы (адаты). Всё это допускалось и приветствовалось, если не входило в противоречие с законами Империи. При этом имелась политически самоуправляемая Финляндия, фактически независимая Бухара, была Польша, утратившая особые права только в результате своих непрекращающихся измен и националистических мятежей, в ходе которых первым делом убивали русских и уничтожали православные церкви. Но во всех приведённых случаях речь шла о «новоприсоединённых» землях, уже имевших на момент присоединения свои сформировавшиеся государственные институты и собственную политическую традицию, к которым Империя относилась с уважением.
Разумеется, было бы в высшей степени безответственным требовать упразднения «национально-территориального» деления «здесь и сейчас» — это немедленно будет использовано врагами России для организации сепаратистских движений на окраинах. Но, поставив это целью, надо рядом последовательных шагов к этому стремиться. Первым из таких шагов могло бы стать провозглашение равенства прав «национальных республик» и русских областей: существующее ныне неравенство (наличие у «республик» атрибутов государственности, своих президентов и т.д.) — недопустимо. Как недопустим этнический принцип формирования республиканских «элит». В российских законах должно присутствовать чёткое перечисление сфер, подлежащих вéдению центральной власти в порядке законодательства, а регионов — в порядке управления. Но необходимо на случай чрезвычайной ситуации предусмотреть возможность введения режима прямого правления верховной власти в любом регионе сроком до двух лет. В российском законодательстве не должно быть выделенного правового статуса для одних «коренных» народов в сравнении с другими. Исключение могут составлять разве что малые коренные народы, нуждающиеся в поддержании их этнокультурного своеобразия.
Исторические условия сложились так, что Россия может самоопределяться только целиком. Если начинают самоопределяться её отдельные части, утрачивается качество крепости (державы), наступает разруха и война.
Несмотря на то, что большинство руководителей Движения являются людьми православными, относимся отрицательно. Во-первых, в современной России это способно вызвать серьёзное межрелигиозное обострение, по крайней мере, со второй по числу приверженцев традиционной российской религией — Исламом, не говоря о весьма многочисленных атеистах. Во-вторых, статус «государственной религии» предполагает включение Церкви в политическую систему, а, следовательно, её подконтрольность и подотчётность существующей в стране власти.
Именно так это было сделано в правление Петра Первого: статус «госрелигии» был официальным, но патриаршество упразднили, а Синод, сделанный фактически «одним из департаментов», подчинялся назначаемому царём чиновнику. Да, «Закон Божий» в обязательном порядке преподавали в школах, но иереям было предписано доносить полиции о любой «крамоле», услышанной ими на исповеди, то есть, — грубо нарушать свой священнический долг. Разумеется, всё это не пошло на пользу ни Церкви, ни её авторитету в народе. Здесь же следует искать и причины недоверия к Православию, и причины распространения атеизма среди образованных классов XIX века.
Мы полагаем, что Православию надлежит придать статус не «официальной государственной», а «государствообразующей» и «культурообразующей» религии, каковым оно у нас исторически является. А это значит — изучение «Основ православной культуры» (в «мусульманских» регионах при желании дети должны изучать «Основы мусульманской культуры») и признание исторической роли Православия в становлении российской государственности, изучение в качестве части истории России истории нашей Церкви, её выдающихся деятелей и святых.
Традиционные для России религии, такие, как православие, ислам, буддизм не могут рассматриваться как альтернативы друг другу. Священные для своих народов, они священны и для всей России. Формула русского отношения к иным верам, к соотечественникам-иноверцам проста и уникальна, во многом противоположна западному подходу: мы с уважением принимаем традиционные верования своих собратьев по государственности и исторической судьбе.
Энергия православия пронизывает собою всю Россию, как её этническое ядро, так и её внешний каркас, воздействует и на другие традиционные религии России. Проповедь православия внутри целостного «русского мира» означает не игру в перетягивание каната с мусульманами, буддистами или католиками — а преображение самих условий религиозного существования народов. Свобода совести и веротерпимость по-русски, в традиционном русском ключе — лучшая проповедь православия. Именно так оно доказывает своё духовное достоинство: раз оно выпестовало цивилизацию гармонии, мира и стабильности, значит, она соответствует божественному замыслу о человеке.
Для понимания толерантности полезно знать о медицинском происхождении термина. В иммунологии толерантность означает свойство организма, выражающееся в его неспособности синтезировать защитные антитела в ответ на введение чужеродных элементов (антигенов). Иными словами толерантность означает временное и избирательное отключение иммунной системы, беззащитность, безответность организма перед теми бактериями, вирусами и микроорганизмами, на которые обычно иммунная система активно реагирует. Строго говоря, пресловутый ВИЧ (СПИД) — это не что иное, как «болезнь абсолютной толерантности».
Если в медицине толерантность, как правило, искусственно вызывается для предотвращения отторжения чужеродных пересаженных тканей, то возникают основания предполагать, что и в обществе толерантность, когда её насаждает государство или общественные институты, используется с аналогичными целями.
И здесь важно подчеркнуть, что Россия всегда была страной с редким уровнем дружелюбия к инородцам. Исключением не был и советский период нашей истории с его искусственной «интернационалистической» версией терпимости к лицам иного происхождения (при этом, правда, отсутствовала должная веротерпимость со стороны официального атеизма). Сегодня молодому поколению прививают новые толерантные ценности. Например, в докладе Общественной Палаты РФ «Образование и общество: готова ли Россия инвестировать в своё будущее?» говорится о том, что приток иммигрантов нужен экономике России. Авторы считают необходимым «способствовать развитию толерантного сознания собственных граждан, культурный уровень которых позволяет рекрутировать из их среды ксенофобов и откровенных нацистов». Авторы доклада даже не задумываются над тем, что приезжих, иммигрантов нужно проверять на знание русского языка, русской истории и культуры.
Такая односторонняя и предвзятая толерантность у многих справедливо ассоциируется с искусственно культивируемой слабостью организма, когда он не сопротивляется внешним угрозам. Когда в нашем обществе принимается на веру столь тенденциозная и построенная на двойных стандартах пропаганда моральной нейтральности, терпимости к злу наравне с добром, это лишь оглупляет людей, лишает их собственного национального достоинства.
Мы полагаем, что пропаганда толерантности должна быть прекращена. Нужно идти не от негативной «терпимости», а от позитива. Когда государство будет ставить превыше всего интересы коренного большинства и наладит разумную иммиграционную политику, тогда потребуется пропаганда не «толерантности», но естественного дружелюбия к иноэтничным согражданам и гостям страны, возрождения извечно русского уважения традиций других народов.
Но коренная проблема здесь состоит в неправильности национальной политики современной РФ. Если в центре национальной политики будут интересы большинства, а не только всевозможных «меньшинств» — то такая политика станет объединяющей и консолидирующей нацию. Это та правда, которой очень боятся в лагере «толерантности». Там смутно чувствуют: как только государство начнёт помогать русскому большинству, лучше от этого станет всем народам России. И тогда застрельщики «толерантности» попросту потеряют главное поприще своей деятельности — лицемерную защиту нацменьшинств. Невозможно станет отщипывание от «общего пирога» ресурсов на проповедь политкорректности среди русских, политические игры на тему «русского фашизма», культивирование комплекса «русской вины» перед всеми, кто вовремя подсуетился и попал в реестр «угнетённых» меньшинств. Тяжёлая тогда жизнь у них начнётся! Зато нам всем — и русским, и нерусским — станет легче дышать.
Как известно, в основе любого экономического уклада лежат собственность на средства производства и принципы её использования. Соответственно, первоосновой сегодняшнего экономического уклада России-РФ явилась приватизация общественной собственности 1993 года. Не секрет, что именно с целью её проведения в 1993 году президентом Ельциным был совершён фактический государственный переворот с разгоном легитимной (согласно действующей Конституции) верховной власти — Съезда Народных депутатов, и спешным, в условиях фактического чрезвычайного положения, принятием ныне действующей «ельцинской» Конституции.
Подчеркнём также, что внедряемый либералами в общественное сознание стереотип о том, что приватизировалась тогда «государственная» (т.е. «ничья») собственность, передававшаяся в частные руки новых «эффективных владельцев», является ложью от начала и до конца. Приватизировалась ОБЩЕНАРОДНАЯ собственность, т.е. имущество, принадлежавшее, как «миноритарным акционерам фирмы под названием РСФСР» и созданное ДЛЯ ОБЕСПЕЧЕНИЯ НАШЕГО БЕЗБЕДНОГО БУДУЩЕГО несколькими голодными поколениями наших предков. То есть, речь изначально идёт о тотальном хищении коллективной собственности 145 миллионов физических лиц, совершённом по предварительному сговору с применением насилия и служебного положения группой должностных лиц. Тем самым был полностью реализован подход, предложенный ещё тов. Шариковым: «Всё отнять и разделить». Естественно, разделить между специально отобранными людьми.
В итоге в России-РФ сложилась уникальная система отношений собственности, при которой вся крупная собственность была фактически криминального происхождения, её легитимность не признавалась обществом, но признавалась властью, тесно связанной с «новыми собственниками», скажем так, «совместными интересами». Это, с одной стороны, гарантировало преданность крупных собственников властной группировке (присутствие которой у власти являлось необходимым условием сохранения сомнительной собственности в их руках), а с другой — давало власти возможность в случае нелояльности того или иного собственника провести его экспроприацию на совершенно законных основаниях. Именно поэтому стратегической задачей для большинства крупных собственников, в отличие от их зарубежных коллег, стало не развитие своего бизнеса в России «всерьёз и надолго» с передачей его по наследству потомкам, а отношение к своей стране, как к колонии, которую следует как можно скорее «выдоить» и сбежать с капиталом, пока власть не поменялась и всё не отняли.
Излишне говорить, что ни одна из этих целей не была достигнута. Эффективность экономики не повысилась, а снизилась. Вместо экономического роста произошёл глубочайший спад, сопоставимый по масштабам с экономическими потерями в первые годы Великой Отечественной войны. Вместо массового среднего класса мы получили вопиющее социальное и имущественное расслоение, в результате чего положение основной массы населения даже ухудшилось. В бюджет от приватизации поступили копейки, а собственность ушла в избранные частные руки за бесценок.
Впрочем, сегодня уже очевидно, почему декларируемые «цели» не были достигнуты — они служили лишь иллюзорной бутафорией для простаков, яркой ширмой, маскировавшей и заслонявшей истинные намерения приватизаторов. Сегодня уже никто не скрывает, что передача за бесценок в частные руки созданной трудом и жертвами нескольких поколений общенародной собственности не имело никаких экономических причин(!) и мотивировалось «командой реформаторов» исключительно хищническими и политическими целями — необходимостью создания в стране класса «крупных собственников», способного стать опорой режима Ельцина, получившего после переворота 1993 года практически единоличную власть. Поэтому приватизацию (включая аферу с ваучерами) общенародной собственности мы считаем политическим и уголовным преступлением.
Принятая на фоне расстрелянного из танков Дома Советов новая Конституция зафиксировала сложившийся в итоге «статус-кво» — своеобразный «Общественный договор» общества, бизнеса и власти. Народу было объявлено, что «госсобственность» неэффективна, и передача её в частные руки, якобы, позволит не только сохранить, но и существенно повысить социальные гарантии населению времён СССР. Поскольку ничего подобного не произошло (и, очевидно, не предвидится), «эксперимент» следует признать провалившимся, а существовавший негласный Общественный договор («мы признаём легитимность распределения собственности и политическую систему, не лезем в политику, а вы обеспечиваете улучшение уровня жизни и социальных гарантий»), который не был выполнен по вине одной из сторон, может с полным основанием считаться расторгнутым.
Именно из этого обязана исходить любая национально мыслящая власть в России. Речь не обязательно идёт о тотальной национализации (тем более, что за эти годы появились собственники, нажившие состояние не через приватизационные сделки и залоговые аукционы, а относительно честным путём), а лишь о выстраивании новых общих для всех жёстких «правил игры», исходящих из того, что и собственность, полученная в результате приватизации, и собственность, позднее купленная на доходы от неё, изначально являются нелегитимными. И, соответственно, речь может вестись лишь о полном или частичном сохранении этой собственности в руках новых владельцев при соблюдении ими вполне определённых условий, отвечающих интересам Народа и Государства. Разумные собственники пойдут на то, чтобы отдать часть (даже большую часть), но не потерять всего (назовём это «экономической амнистией»). В отношении неразумных должно быть начато расследование на предмет законности происхождения их состояний. Тем наивным, которые рассчитывают «всё вывезти, а потом свалить», придётся дружески напомнить о печальной заграничной судьбе товарища Троцкого. Поступить иначе разумная власть просто не сможет: Россия в предстоящий ей сложный период борьбы за своё выживание позволить себе существование непатриотичного (а значит, немобилизуемого в случае нужды) крупного бизнеса у себя на территории просто не может.
Конечно, никакого «быстрого, но глупого» способа восстановить справедливость (например, проведя «всеобщую и полную национализацию») быть не может. Необходим чёткий план и общие правила. Исправление негативных последствий несправедливой приватизации возможно в различных формах — от частичной ренационализации (особенно это касается стратегических объектов собственности, крупных наделов земли и т.п.), возвращения её государству и последующей реприватизации — уже по справедливой цене, до легализации полученной по несправедливой цене собственности, но на определённых условиях.
В эту последнюю категорию попадут те владельцы, которые, трезво осознав реалии, сами пойдут на сотрудничество с государством, проявят себя, как люди с национальным мышлением, готовые не только выполнять свой долг перед обществом, но и делать это охотно, осознавая свою миссию «старшего брата» по отношению к менее состоятельным согражданам.
Мы категорически отказываемся признать легитимность в России олигархов в их нынешнем качестве, но готовы поддержать (с известными оговорками и при соблюдении определённых условий) крупных промышленников, своего рода «генералов от бизнеса», которые своей деятельностью объективно способствуют развитию и процветанию Отечества. Если твой бизнес подчинён определённой высокой цели, трудам на благо Отечества, значит, тогда тебе позволяется это иметь. Если твой бизнес на самом деле укрепляет державу, если ты на своём предприятии не вводишь каких-то драконовских методов подавления труда, платишь справедливую зарплату, строишь своим служащим дома и ясли, если встроен со своим бизнесом в общенациональную, региональную, местную системную деятельность, направленную на развитие — то общество может закрыть глаза на прошлое и легализовать такую собственность, даже если она получена не совсем честно.
Вопрос, таким образом, только в способах и условиях легализации. Один из таких способов связан с уплатой задним числом своего рода компенсационного налога — разницей между справедливой ценой на ту или иную частную собственность и той явно недостаточной, символической ценой, которая была за неё уплачена во время неправедной, преступной приватизации. То есть необходимо компенсировать обществу полную стоимость за приобретённые по несправедливой цене активы. Возможности у бизнеса такие имеются, ведь за годы, прошедшие с момента приватизации собственность на средства производства приносила ему доходы, которых с лихвой хватит на уплату данного компенсационного налога. В ряде случаев во избежание текущих убытков можно предоставлять рассрочку на уплату такого налога на несколько лет.
Но в ряде случаев и этого явно недостаточно. Многие олигархи сверхобогащаются из-за того, что их бизнес связан с присвоением природной сырьевой ренты. В то же время недра в Росси принадлежат и должны принадлежать государству, а через него — всему обществу. Поэтому в случае легализации крупных пакетов акций сырьевых олигархов, они помимо компенсационного налога должны выплатить сполна и накопленную природную ренту. Наконец, на крупнейшую регионо- и градообразующую собственность должен быть вменён социальный налог или социальные обязанности.
Есть западная концепция собственности, которая сводится к юридическому определению — праву владения, распоряжения, дарения и пр. Она накладывается на западный же императив «священных прав» частной собственности. Но такая концепция не соответствует ни базовым ценностям Русской цивилизации, ни происхождению крупной собственности в сегодняшней России.
В нашей культуре совершенно не случайно утвердилось крылатое выражение «Бог дал, Бог и взял», отражающее особенность восприятия собственности и богатства: они даются человеку для чего-то и отбирается почему-то. Как любое другое право, право частной собственности сопряжено с обязанностями. Традиционное отношение к богатству в России связано с представлением о том, что оно даётся человеку Богом для того, чтобы он как рачительный хозяин управлял ею не только для собственного блага, но и на благо общества, и делал всё от него зависящее для всеобщего процветания, чтобы мир вокруг становился лучше. То есть собственность даётся как инструмент преобразования мира к лучшему, а если не так, то обладатель её, даже абсолютно законный, в общественном сознании — «мироед».
Таким образом, владение частной собственностью (не путать с личной — машиной, квартирой, дачей и т.д.) — это право, которое предоставляется обществом и которое предполагает соответствующую ответственность и обязанности перед обществом. Чем крупнее частная собственность, тем больше и ответственность, и социальные обязанности. Это и есть подлинное содержание общественного договора между бизнесом, с одной стороны, и обществом, с другой. Бизнесмены должны чувствовать себя часть «большой семьи», старшими братья по отношению к своим менее обеспеченным согражданам и сознавать ответственность перед ними как свой долг.
Способствовать развитию общества, нести на себе повышенную социальную нагрузку — обязанность бизнеса, особенно крупного, а не его добровольное пожертвование, которое он может по своему усмотрению либо сделать, либо не сделать. Несоблюдение общественного договора со стороны бизнеса может вести к его разрыву, вплоть до лишения права собственности, предоставленного обществом частным лицам. А следить за его неуклонным соблюдением — обязанность Государства.
Что касается стратегических отраслей хозяйства, то владение крупной частной собственностью в них может быть допущено только при соблюдении ещё более жёстких правил. Идеальный олигарх (если его себе можно в таком образе представить), владеющий собственностью в стратегических отраслях, находится непосредственно на службе у государства и общества, и выступает в качестве «генерала», которому поручено управлять этой собственностью, руководствуясь исключительно национальными интересами. Если общество полагает оставить одну из стратегических отраслей в частной собственности исходя из соображений эффективности или каких-то особых обстоятельств (например, в тех случаях, когда олигарх осуществил или осуществляет крупные инвестиции и т.п.), все личные интересы такого собственника должны быть абсолютно подчинены приоритету общенациональных. Такой «генерал» гораздо менее свободен в своих действиях, так как подчинён строгой государственной дисциплине и несёт повышенную ответственность за свои действия при условии постоянного контроля со стороны общества.
Таким образом, бизнес в России должен быть неразрывно связан с общественным служением. Но и владелец не остаётся в накладе. Взамен он получает не только общественную и государственную легитимацию своей собственности, не только право передать её по наследству, но и статус полезного члена общества, за которого само это общество заступится, если какому-либо чиновнику вздумается его притеснять. Он получает возможность не просить, а требовать (опираясь на поддерживающее его общественное мнение) от Государства преференций для себя при распределении госзаказов, налогообложении, лоббирования своих интересов при конкуренции с иностранцами, а если надо, то и протекционистских мер в поддержку своего бизнеса. И всё это в глазах общества будет совершенно логичным и обоснованным: ведь от того, что его бизнес идёт лучше, лучше становится и окружающим, и стране.
Существуют, однако, сферы деятельности, передавать которые в частное пользование нельзя в принципе. Точно так же, как недопустимо «приватизировать» и передать в частную собственность систему подачи кислорода на подводной лодке, Государство не вправе передавать во владение частным или групповым собственникам те отрасли «общесемейного домохозяйства» от которых в условиях протяжённой и холодной России напрямую зависит выживание народа и основа его благосостояния: энергетику, железные дороги, нефть и газ, связь. Земля и недра являются неделимой собственностью, дарованной Богом всем, а не кому-то в отдельности. То есть являются неотчуждаемой общенародной собственностью, с использования которой каждый из нас имеет право получать гарантированные государством «дивиденды»: право на доступное жильё, дешёвые продукты, бесплатную медицину и образование, социальное обеспечение при утрате трудоспособности.
Учитывая «семейную» принадлежность земли и недр, их использование должно регламентироваться и контролироваться куда строже, чем на Западе, а «священного права частной собственности» на них допускаться не может в принципе. Часть этой общенациональной собственности (включая землю и недра) может предоставляться в пожизненное пользование на правах частной собственности (с передачей этих прав по наследству). Разумеется — при принятии собственником и его наследниками определённых обязательств по отношению к государству и нации, невыполнение которых означает прекращение права собственности. Точно так же недопустимы претензии жителей того или иного региона на монопольное право владения залегающими на его территории ресурсами. Соответственно, предметом купли-продажи или залога может являться только предоставленное конкретному владельцу право распоряжения собственностью, а не сама собственность. Разумеется, всё сказанное не касается личной собственности, принадлежащей владельцу и используемой им по своему усмотрению.
В России уже много лет говорят про необходимость борьбы с коррупцией. В то же время меры принимаются явно недостаточные. Они не только не позволяют побороть это зло, но и даже не позволяют повернуть вспять тенденцию к ухудшению ситуации, к дальнейшему разложению чиновничества.
Самая большая питательная среда коррупции — преступления экономического характера (присвоение государственной собственности, хищения бюджета, уклонение от налогов, несправедливые тендеры и пр.). Поэтому усиление борьбы с коррупцией самым очевидным образом связано с ужесточением ответственности за совершение преступлений экономического характера. В то же время, начиная со времён «перестройки», в нашей стране идёт процесс смягчения законодательства в области преступлений экономического характера. Этот процесс оправдывается соображениями «гуманности», ссылками на «цивилизованный» зарубежный опыт, якобы имеющимся несоответствием между жёсткостью наказания и степенью социальной опасности, вреда от экономических преступлений.
Всякое законодательство опирается не только на абстрактные принципы, но и на специфику конкретных исторических обстоятельств. Есть, например, различие между ответственностью в мирный период и в особый (военный, например) период. Кроме того сама частота совершения тех или иных преступлений в обществе в данный исторический момент обязательно учитывается при определении степени ответственности.
Ссылки на зарубежный опыт во многих случаях вообще несостоятельны. Например, достаточно проанализировать приговоры, вынесенные за различные экономические и финансовые преступления в США за последние годы (дело корпораций Enron, Worldcom, дело Бернара Мэдоффа и др.) — там фигурируют штрафы на сотни миллионов и даже миллиарды долларов, тюремные заключения на срок 70-150 лет, то есть, фактически, пожизненное заключение и т.п.
Поэтому в нашей стране в нынешних исторических условиях необходимо ужесточать наказания за такие преступления, а не смягчать их, вплоть до восстановления высшей, а возможно, и исключительной (смертная казнь) меры наказания с конфискацией собственности. В ряде случаев необходимо предусмотреть поражение в правах и солидарную (или частичную солидарную) ответственность ближайших родственников преступника — ближайшие родственники не могут не понимать преступный характер тех доходов, которыми они пользуются, и фактически соучаствуют в преступлении; кроме того часто именно на них и оформляется юридически собственность (или её существенная часть) для маскировки результатов преступных деяний.
Введение таких мер является вынужденной необходимостью в условиях тотального распространения и масштабов экономических преступлений и коррупции органов власти.
В основе сегодняшнего в корне неверного подхода к экономической политике российского руководства лежит изначально ошибочный принцип, присутствующий во всех как марксистских, так и либеральных теориях и озвученный некогда типичным представителем Западной цивилизации Карлом Марксом — «бытие определяет сознание». Из того, что человек, согласно представлениям «постхристианского» Запада, «живёт для того, чтобы есть (потреблять)», делается сомнительный вывод о том, что всё прочее — культура, духовность, религия, миропонимание и нравственность данного человеческого общества всецело зависят от принятого в нём способа производства материальных благ. В Русской цивилизации исторически господствовал противоположный подход: человек «не живёт, чтобы есть, а ест, чтобы жить». Соответственно, принятый в обществе способ производства материальных благ должен не определять всё, а сам определяться потребностями и задачами данного общества.
По нашему убеждению, истинной целью экономики является не достижение каких-либо финансовых показателей, и тем более — не «рост капитализации» (то есть, рыночной стоимости акций предприятий), а обеспечение материальной стороны бытия общества — «большой семьи». В противном случае экономика превращается в средство обогащения вопреки общественным интересам узкой группы лиц, которые объективно становятся для страны подрывающей её основы паразитарной структурой.
Именно это произошло с Россией. Именно в этом — корни «сырьевого развития» страны (максимально быстрая прибыльность — выкачивание сырьевых ресурсов с выводом прибыли за рубеж через оффшоры), сворачивания науки и высокотехнологичных производств (как «отвлекающих финансы» от главного источника доходов — «трубы»), увод денег из реальной экономики в финансовые спекуляции и т.д.
Принципиально неверным является также понимание лицами, определяющими экономическую политику России, что в ней первично, а что вторично. Экономика по сути своей является инструментом общества, используемым для решения определённых задач, а финансовая система — инструментом обеспечения экономики. Образно говоря, общество — это человек, экономика — машина, на которой он едет, а финансы — бензин, которым заправляется машина. У нас же «главным и определяющим» объявляется… «бензин»: «финансовые потоки», «рыночная стоимость активов», «привлечение инвестиций», «стабильность банковской системы» и т.п. совершенно вторичные вещи. Таким образом, экономика подстраивается под колебания финансовой системы, а общество и политика — под экономику. Должно же быть «с точностью до наоборот».
Впрочем, это сегодня — отнюдь не единственный «перевёрнутый с ног на голову» подход к экономическим вопросам. Например, в перестроечные годы популярным стал тезис о том, что нравственность — не экономическая категория, и поэтому «нравственно то, что экономично (выгодно, рентабельно)». Этот лозунг стал затем путеводной звездой всех экономических реформ в России — и плоды его в виде абсолютно безнравственной системы экономических отношений мы пожинаем до сих пор. Считается также, что именно экономика лежит в основе любой политики. В результате мы имеем «прагматичную» политику, подчинённую якобы экономическим интересам, когда мы приносим в жертву этим корыстным интересам союзнические отношения с целыми государствами, дружбу с братскими народами, а любые благие социальные начинания отвергаются на основе аргументов, построенных на том, что эти начинания будут противоречить экономическим законам, «нормальной» экономической мотивации и тому подобному.
Перевёрнутая система понятий рождает перевёрнутую логику мышления. В результате общество атомизируется, разрывается, одни испытывают полную социальную апатию, другие постоянный невроз, порождённый ложными жизненными установками и целями, третьи погружаются в цинизм. Такое состояние общества можно даже без углублённого исследования и без специальных знаний определить как тяжёлую болезнь.
Как выйти из этого тупика? Вспомним: изначально слово «экономика» происходит от греческого «экономия» — т.е. «домохозяйство». Соответственно, принципиальным является:
Очевидно, что первая из двух приведённых схем является традиционной для коллективистских подходов Русской цивилизации, вторая — для Запада, а равно — и для России (РФ) последних двух десятилетий.
Не подлежит сомнению, однако, что в самое ближайшее время этот подход необходимо в корне пересмотреть. В условиях нарастающего общемирового кризиса, скоро грозящего перейти в социально-политическую фазу, наиболее жизнеспособной с точки зрения выживания Народа является первая модель, основанная на коллективном благе, рациональном распределении ресурсов и труда, а также — на разумно-достаточном потреблении. Значит, именно она должна реализовываться в России национальной властью, причём, — без оглядки на чьи-либо частные интересы. Соответственно, истинной целью экономики должно быть провозглашено — кормить, одевать и обеспечивать всем необходимым «большую семью», а не служить источником наживы и потребления для конкретного владельца части нашего общего «домохозяйства». Поэтому вне зависимости от того, кому общество предоставило право владения определённой частью этого общего достояния, использование этой «части» вопреки общественным и государственным интересам должно вести к прекращению этого права.
Пора вернуть словам их настоящие значения, а экономике — её подлинную задачу. Экономика — не самоцель и не самоценность. Она инструментальна по своей сути и призвана служить решению насущных проблем общества. При этом безнравственная по своей сути экономика не только бесполезна, но и опасна для общества, какие бы высокие «экономические показатели» она не обеспечивала.
На идола «экономической эффективности» российские либералы разве что не молятся. И это уже нанесло много вреда нашей стране и её хозяйству. Под предлогом «экономической неэффективности» закрыты целые отрасли промышленности, в том числе высокотехнологические и стратегически важные (например, в оборонной сфере или в области космических технологий и исследований), принесена в жертву фундаментальная наука, коммерциализируются сферы жизнеобеспечения (здравоохранение, транспорт, энергетика, газо- и теплоснабжение, вся коммунальная сфера) и т.д.
На самом деле, экономическая эффективность может рассматриваться лишь как один из компонентов эффективности экономики.
Комплексная, совокупная эффективность экономики проистекает из задач, которые экономика должна решать как инструмент осуществления целей общества. Например, есть социальная эффективность экономики, которая характеризуется достигнутым качеством жизни. Есть эффективность экономики, связанная с обеспечением безопасности и обороноспособности. Есть экологическая эффективность экономики, определяющаяся качеством среды обитания. Есть гуманитарная эффективность экономики, которую можно оценить по степени органичности существующих экономических отношений и мотиваций самому существу человека и Русской цивилизации и духовно-нравственным императивам и целям развития общества.
Исходя из такой позиции, совершенно очевидно, что узко понимаемая экономическая эффективность, да ещё и взятая на определённый момент времени без учёта долговременных последствий, может противоречить комплексной эффективности экономики. Что сегодня в России и происходит. Поэтому критерий «экономической эффективности» — далеко не достаточный (а взятый без учёта других компонентов — чаще всего просто ложный) критерий для принятия решений в области экономики и их оценки.
В России экономическая модель должна соответствовать традиционным (православным в своей первооснове) базовым ценностям народа. Поэтому органическая для русского типа сознания экономическая модель должна быть построена, с одной стороны, на принципе достаточности, предполагающем самоограничение (при ясном понимании того, что любостяжание трактуется как грех), а с другой стороны — на признании творческого созидания, развития в качестве одной из высших ценностей.
Важнейшее значение имеет принцип справедливости. Он в частности предполагает, что русское общество ждёт от устройства социально-экономической системы не столько реализации принципа равенства возможностей, сколько принципа воздаяния по заслугам.
Модель должна учитывать особенность отношения в России к богатству. В отличие от распространённого в протестантских странах взгляда на богатство, как на признак избранности к спасению, в России богатство всегда рассматривалось как инструмент созидания. Тот, кто богат, обладает бóльшими правами, но и бóльшими же обязанностями по созиданию всеобщего благосостояния. Поощрение совмещения личных интересов и инициативы с общественным благом, культивирование общественно значимых достижений и истинной социальной эффективности бизнеса также должны стать принципами организации экономической деятельности.
Другими принципами организации экономической жизни должны стать:
Многие параметры поддерживаемой нами перспективной модели отечественной экономики рассмотрены в других частных вопросах. Здесь мы остановимся лишь на основных чертах.
Во-первых, мы — большая страна. По территории — крупнейшая в мире, а по численности населения мы находимся в первой десятке стран. Образно говоря, мы не Норвегия, никогда ею не станем и не можем брать её в качестве образца для себя — какими бы высокими ни были в этой стране уровень экономического развития и уровень жизни. Мы просто не можем себе позволить трехотраслевую экономику и вообще любую узко специализированную экономику. У нас население 140 миллионов человек, территория размером в одну седьмую часть суши. У нас существует изобилие различных видов природных ресурсов, немалые трудовые ресурсы и потенциально очень ёмкий рынок, наличие почти всех климатических зон, за исключением тропиков, что даёт возможности для любого сельскохозяйственного производства, за исключением тропических фруктов, даёт возможности добывать все виды минерального сырья, какое только существует. А, соответственно, организовывать все производственные цепочки вокруг них.
Значит, отсюда объективно вытекает то, что экономика должна быть диверсифицированной, многоотраслевой, и гораздо более автаркичной, нежели любая другая система. То есть, она будет системой во многом самозамкнутой — и в этом её объективное преимущество. Если у тебя есть доступные и дешёвые виды сырья, не надо делать это сырьё экспортным товаром, продавая его по мировым ценам (в том числе, и своим российским потребителям). Напротив, нужно его своим производителям отпускать по «внутренней» цене, на этой основе создавать все технологические цепочки вплоть до самых высоких уровней передела. Дешёвое сырьё плюс дешёвая энергия для своих производителей — вот за счёт чего можно и дóлжно радикально снижать себестоимость. Это объективный путь, вообще говоря, нормальный путь развития России.
Во-вторых, на подавляющей части территории нашей страны климат неблагоприятный, континентальный, холодный. Это означает объективно бóльшие производственные издержки, связанные с необходимостью повышенных затрат энергии на цели отопления. Сама территория обширная и не компактная, причём места добычи сырья и топлива не совпадают с местами наибольшего заселения и конечного потребления. Это означает объективно бóльшие транспортные издержки. Это объективно существующие ограничения, которые негативно сказываются на возможный уровень конкурентоспособности экономики. В свою очередь это означает две вещи: наша экономика больше других нуждается в протекционистской защите, и конкурентные преимущества она может получить, лишь только развиваясь в инновационном ключе, то есть путём создания и внедрения различных экономически эффективных технологий, радикально снижающих издержки и резко повышающих производительность труда.
В-третьих, мы хотим построить в России государство всеобщего (а не только для узкого круга) благосостояния. Поэтому равнение на либеральную модель с её установками «войны всех против всех», «человек человеку волк» — неприемлемо. Построение экономики, которая гарантирует достойный уровень жизни для абсолютного большинства населения, требует активной перераспределительной политики государства и обязательный(!) отказ от плоской шкалы подоходного налогообложения. Преимущественная же ориентация на качество жизни и высокий уровень социальных гарантий означает кардинальное усиление роли государства в экономике и кратное увеличение государственных расходов. Доля расходов федерального бюджета с существующего у нас уровня 15-17% ВВП должна быть доведена как минимум до уровня США (30-35% ВВП), а как оптимум — до среднеевропейского уровня (40-50%). Обеспечено это может быть только за счёт соответствующего существенного увеличения налоговой нагрузки экономики. Это абсолютно неизбежно, если мы хотим построить экономику, построенную не по принципу «спасение утопающих — дело рук самих утопающих», а по принципу солидарных отношений, по принципу «большой семьи».
Высокий уровень обеспеченности социальной инфраструктурой (детские сады, объекты здравоохранения, места для занятия спортом и т.д.) и их доступности, который, как мы полагаем, должен быть императивом российской модели экономики, не может быть решён без реальной, а не на словах высокой социальной ответственности предпринимательского сообщества и бизнеса. Крупная собственность, богатство предполагает и повышенный уровень социальной ответственности и должно выступать в качестве обязательного условия владения этой собственностью. В Японии, например, крупные корпорации строят для своих сотрудников жильё, объекты социальной, культурной и спортивно-оздоровительной инфраструктуры, дети сотрудников отдыхают в корпоративных скаутских лагерях и т.п. У нас ещё совсем недавно существовали похожие собственные традиции — они должны быть возрождены. В том числе для того, чтобы избежать слишком высокого уровня налоговой нагрузки в экономике.
Исходя из этого, снятие социальной нагрузки с градообразующих и других крупных предприятий является аморальным в условиях скупых средств, которыми располагают ныне местные бюджеты. Крупная собственность на средства производства помимо исполнения своих непосредственных функций по организации производства и рабочих мест должна быть ещё и непосредственно социально полезной.
Отсюда вытекают наши принципиальные подходы к экономической политике:
Термин «открытая экономика» имеет двоякий смысл. Во-первых, этот термин может относиться к экономике, двусторонне проницаемой для международных потоков капитала, технологий, сырьевых и трудовых ресурсов, товаров конечного спроса. В этом значении «открытая экономика» предполагает снятие всех барьеров на ввоз и вывоз товаров и услуг, всех ограничений на деятельность в стране иностранных фирм и банков, включая вопросы приобретения собственности; отмену любых привилегий, льгот и преимущественного права резидентов перед нерезидентами в доступе к ресурсам, в получении государственных заказов, концессий; обеспечение свободы передвижения рабочей силы, включая свободный массовый въезд нерезидентов и беспрепятственный выезд высококвалифицированных специалистов за рубеж.
В первом значении открытая экономика не встречается в развитых странах: можно говорить лишь о большей или меньшей степени приближения к этой модели. В чистом виде она встречается в колониях и экономически зависимых государствах.
Во-вторых, термин «открытая экономика» (аналогично понятию «открытая система» в теории систем) относится к разомкнутым хозяйственным комплексам. По смыслу открытая экономика противоположна замкнутым (автаркичным, изолированным) хозяйственным системам. Такая экономика не самодостаточна, то есть не предусматривает самообеспеченности материальными ресурсами, полноты производственной программы, сбыта продукции только на своей территории.
К показателям, характеризующим степень открытости национальной экономики во втором значении, то есть степень её зависимости от внешнеэкономических связей, относят данные о величине экспорта, импорта, чистого экспорта в процентах к валовому внутреннему продукту.
От чего же зависит степень открытости экономики во втором значении?
Страны сильно различаются по доле экспорта в ВВП, но это различие в основном зависит от численности населения и размера территории страны. Между этими параметрами и степенью вовлеченности экономики страны во внешнюю торговлю в мире наблюдается высокая обратная зависимость: чем страна больше по населению, тем ёмче её внутренний рынок; чем больше число рабочих рук, тем больше конкурентоспособных отраслей экономике в данной стране можно организовать (с учётом оптимальной экономии на масштабах производства). Чем больше территория страны, тем больше видов полезных ископаемых встречается, тем больше климатическое и почвенное разнообразие и, соответственно, меньше потребность в импорте отсутствующих видов сырья, топлива и сельскохозяйственных продуктов. Итак, чем страна больше, тем меньше она зависит (или, скорее, тем меньше она может и должна зависеть) от внешнеэкономических связей.
Да, для высокоразвитых стран, при условии стабильности мировой конъюнктуры и политической ситуации, практическая реализация модели открытой экономики и свободы торговли действительно в большой мере является фактором повышения экономической эффективности за счёт максимизации преимуществ специализации в рамках международного разделения труда, а для малых стран — фактически центральным условием их динамичного развития.
Ведь ёмкость рынка выполняет для процесса производства ту же функцию, что и печная тяга для процесса горения: чем она больше, тем активнее процесс. В то же время ёмкость внутреннего рынка любой страны ограничена. Теоретически, максимальная ёмкость может быть у мирового рынка в случае снятия всех торговых барьеров.
С ростом производительности труда и мировой конкуренции происходит процесс сверхконцентрации многих отраслей экономики. На сегодняшний момент в таких отраслях сложилась ситуация, когда необходимая экономия на масштабах производства (обеспечивающая минимизацию издержек и себестоимости продукции) может быть достигнута только при работе компании на очень крупные рынки, а в предельном случае — на мировой рынок. Именно по этой причине наблюдается установление глобальной олигополии во многих отраслях, когда всего на несколько компаний приходится львиная доля производства того или иного товара в мировом масштабе.
Всё это предполагает повышение степени открытости национальных экономик. В частности, технологические и организационно-экономические параметры современного производства таковы, что развитые малые страны без глобального рынка существовать просто не могут — или уровень их развития, который напрямую зависит от мировой конъюнктуры, резко деградирует.
Однако обязательным следствием реализации указанной модели является зависимость от внешних условий, а в случае возникновения международных конфликтов, войн, введения санкций, установления блокады — уязвимость страны ввиду угрозы остановки экспортно-ориентированного производства и прекращения импортных поставок, особенно жизненно важной продукции (сырья, энергоресурсов и, прежде всего, продовольствия).
Противоречие между высокой эффективностью и динамизмом, с одной стороны, безопасностью и стабильностью, с другой, для малых стран в принципе не разрешимо; для крупных стран (США, Китай, Россия, в меньшей степени — Индия, Бразилия, Германия и Япония) указанная проблема в принципе разрешима. В крупных по размеру странах зависимость экономики от внешней торговли сравнительно мала: доля экспорта или импорта в ВВП составляет здесь от 5 до 20-25%.
Большие страны обладают:
Всё это позволяет им создавать диверсифицированный производственный комплекс, в ряде случаев близкий к замкнутому (автаркичному).
Россия занимает первое место в мире по величине территории и девятое по населению. Исходя из этого, для России вопрос стоит не в том, чтобы постоянно повышать открытость экономики, понимаемую как степень вовлеченности в мирохозяйственные связи (сейчас доля экспорта в ВВП близка к 20-25%, если считать ВВП с учётом паритета покупательной способности валютного курса рубля), а найти оптимум этой открытости. В любом случае достигнутая степень открытости находится уже на верхней границе оптимального для России коридора значений доли экспорта в ВВП (10-25%).
Помимо этого наиболее существенным является вопрос повышения не степени, а качества указанной вовлеченности, стремление занять как можно более выгодные ниши международной специализации. На сегодня это качество — хуже некуда: Россия выступает на мировой арене почти исключительно как сырьевой придаток.
Мы полагаем, что Россия должна стремиться восстановить веками объективно присущие ей черты отдельного квази-замкнутого, квази-автаркичного «мира-экономики».
Термин «мир-экономика» был предложен выдающимся французским историком Фернаном Броделем. Согласно концепции Ф. Броделя, в истории постоянно реализуется объективный и закономерный процесс формирования относительно замкнутых макрорегиональных хозяйственных комплексов — «миров-экономик», каждому из которых его внутренние связи и обмены придают определённое единство. Замкнутость «мира-экономики» является выражением самодостаточности, для чего, прежде всего, необходимы полнота воспроизводственного комплекса, ресурсная самообеспеченность и достаточная ёмкость внутреннего рынка.
Большая степень замкнутости экономики обеспечивает стабильность воспроизводства, делает его слабо чувствительным к резким кратковременным колебаниям мировой конъюнктуры. При этом для улавливания импульсов долговременной структурной динамики «закрытая» экономика должна сочетаться с открытостью общественной системы, его научно-технической и социально-экологической подсистем. Кроме того, эта экономическая система должна иметь встроенные институциональные и организационные механизмы, обеспечивающие динамичность развития (антимонопольная политика, поощрение внутренней конкуренции, распространение передового опыта и др.).
Относительная открытость «мира-экономики» может быть связана, во-первых, с естественной внешней экспансией преуспевающего «мира-экономики» (расширение хозяйственного пространства), во-вторых, с необходимостью достройки недостающих звеньев воспроизводственного комплекса, так как его замкнутость является идеальным, но не всегда фактическим состоянием. Открытость «миров-экономик» приводит их к столкновению на геоэкономической арене, что внешне выражается в борьбе за сырьевые, энергетические, экологические и прочие ресурсы и рынки сбыта. По существу же, это борьба за экономическое могущество.
Даже без проведения специального анализа очевидно, что на протяжении веков Россия (позже СССР) развивалась как классический самостоятельный «мир-экономика». Такое развитие было совершенно органичным и обусловлено комплексом природных, демографических, исторических, политических и социо-культурных факторов. Развитие в качестве «мира-экономики» является для России вместе с её соседями в настоящее время императивным условием сохранения собственной геоэкономической субъектности. В противном случае Россия неизбежно со временем окажется поглощённой одним или двумя чужими «мирами-экономиками», где ей в любом случае будет уготован статус периферии. То же самое относится и к другим странам, возникшим на обломках СССР. Поэтому взятый ориентир на экономическую реинтеграцию, по сути, является единственно возможным достойным ответом на жёсткие вызовы глобализации.
Может возникнуть вопрос: почему бы России вместо того, чтобы создавать собственную полноценную экономику, полностью обслуживающую национальные потребности, не сконцентрировать свои усилия на международной арене на специализации в области фундаментальных научных исследований, высоких технологий или по какому-либо такому же достойному направлению. Безусловно, возможен и такой вариант. Однако, вариант узкой специализации в любом случае влечёт за собой потерю национальной безопасности, соответствующий рост зависимости от других стран, даже если весь мир снабжать высокими технологиями, а самим ничего не производить.
Противоречия, конфликты, войны и прочие формы насилия на межгосударственном уровне имеют, к сожалению, постоянный характер и вряд ли в ближайшее время канут в лету. И чем более узкой является специализация страны, тем сильнее угроза для её национальной безопасности.
За счёт высокой обеспеченности ресурсами Россия может позволить себе выбирать любой путь развития, включая создание полноценной диверсифицированной наукоёмкой экономики с собственным промышленным ядром. Для этого необходимо сконцентрироваться на внутреннем спросе, а не внешнем, уйти от чрезмерной зависимости от экспорта и импорта, хотя бы на время.
Доминирование принципов либерализма и чрезмерная открытость российской экономики в условиях неспособности отечественного производителя самостоятельно (без государственной поддержки) конкурировать с аналогичными зарубежными фирмами привели к закономерному результату. Экономическая слабость российской экономики, её технологическая отсталость, деградация материально-технической базы последние двадцать лет неуклонно нарастали, и Россия прочно заняла место на периферии мировой экономики. Избавиться от роли «сырьевого придатка», занять достойное место в сложившейся системе международных экономических отношений очень нелегко. Эффективный путь к ослаблению зависимости в том, чтобы сопротивляться системе, или даже попытаться её изменить.
Странам, отстающим от мировых лидеров, в том числе России, целесообразно:
Даже в пределах современных границ Россия достаточно обеспечена собственными ресурсами, чтобы создавать и развивать модель самовоспроизводящегося экономического роста. Дальнейшая ориентация на экономическую систему с внешними источниками роста и управления не приведёт к положительным качественным сдвигам в жизни страны. Проблема современной России в нерешительности, постоянной оглядке на Запад, неверии в собственные силы и в возможность экономической самодостаточности.
Экономика современной России чрезмерно открыта и слаба. Активная внешняя торговля не привела к получению и массовому внедрению передовых технологий от зарубежных партнёров. Возникает закономерный вопрос: какой смысл в поддержании экономических связей, способствующих «национальному обеднению и национальной дряблости»?
Стратегия социально-экономического развития России должна заключаться в переориентации на развитие внутреннего рынка, замещении импорта, поддержке стратегических секторов экономики, сдвиге государственной политики к более активной поддержке национальных производителей и, если говорить более глобально, в формировании собственного мира-экономики, как экономически самостоятельного куска планеты, способного в основном быть самодостаточным.
На наш взгляд, создание Таможенного Союза России, Белоруссии и Казахстана — исключительно верный и полезный шаг. Важно только на этом шаге не остановиться, а продолжать последовательно и решительно двигаться вперёд — к более тесному сближению, а в перспективе к экономическому единству. Таможенный союз должен перерасти в полноценные интеграционные процессы. Да, мы призываем к возрождению полноценной национальной государственности триединого (великороссы, малороссы и белорусы) Русского народа, но как первый шаг к нему вполне оправданно выглядит модель, напоминающая Европейский Союз.
Оставляя в стороне политические аспекты, постараемся обосновать необходимость реинтеграционных процессов на постсоветском пространстве лишь только с экономических позиций.
Один из важнейших вопросов, от ответа на который во многом зависит понимание содержания современного исторического процесса, — что стоит за созданием по всему миру крупных макрорегиональных интеграционных группировок? Весьма распространённая спекуляция по этому поводу связывает региональную интеграцию с процессом глобализации: дескать, это этап на пути реализации принципа безграничной экономической свободы, постепенный отказ от суверенитетов, стирание границ, устранение межстрановых противоречий путём компромисса, что ведёт в конечном счёте к отмиранию национальных государств, созданию единой глобальной социальной, экономической, культурной и политической системы. Короче, очередные вариации на тему о «конце истории».
Нам же всё это видится несколько иначе.
«Свободная торговля», «открытая экономика» — это изящные и изощрённые конструкты политэкономической мысли, отшлифованные веками. Ореол имён блестящих экономистов прошлого придаёт этим понятиям статус «священных коров». К ним апеллируют в своей риторике политические деятели разных стран, вплоть до политических заявлений на встречах «в верхах». Однако за этим скрывается ханжество и лицемерие.
Налицо острое противоречие: эффективность требует специализации и расширения рынков сбыта, а это ведёт к увеличению внешней зависимости и подрыву безопасности.
Смысл современных интеграционных процессов в этом свете проступает вполне явственно: формирование достаточно мощных экономических группировок, способных быть эффективными в международной конкуренции, и построение так называемых «миров-экономик», обеспечивающих за счёт замкнутости воспроизводственного контура устойчивость и независимость в этой конкурентной борьбе.
Горбачёв ввёл в нашей стране моду на прекраснодушие и утопические мечты о мире, построенном на балансе интересов, а не сил. И мода эта, оказавшаяся на удивление стойкой, подобно какому-то наваждению, временами очень мешает адекватному восприятию реальности, препятствует формулированию достойного ответа на современные геополитические вызовы.
В действительности характерная черта современного мира — обострение международной экономической конкуренции, приобретающей в век осознания ресурсных и экологических «пределов роста» всё более отчётливые черты геоэкономического противостояния.
Соперничество основных современных экономических центров силы политики и обслуживающий их интеллектуальный персонал маскируют ворохом слов об оптимизации мирохозяйственных пропорций и процессов, об «открытой экономике», о якобы благоприятных для всех последствиях либерализации международных торговых отношений…
Говорят с показным умилением о росте глобальной взаимозависимости, а думают о повышении безопасности и независимости, о создании системы иммунитета, которая бы позволила свести к минимуму деструктивные воздействия кризисных вирусов.
А заодно укрепляют финансово-экономические бастионы, чистят пушки, готовят склады с боеприпасами, разрабатывают стратегию наступления и возможной обороны, тактику атаки и контратаки, планы финальной осады крепости неприятеля.
Всё чаще, ввиду масштабов экономических столкновений и возникающих в результате их социально-экономических и геополитических последствий, комментаторы пользуются вместо нейтрального термина «международная конкуренция» образными выражениями типа «торговые войны», «война протекционизмов», «битва колоссов» и т.п. Агрессивность претензий на мировое экономическое лидерство, динамизм современных экономических процессов приводят к тому, что под угрозу ставится сама устойчивость экономик даже очень крупных стран. Скорость и масштабы изменений начинают превосходить адаптационные способности хозяйственных систем ввиду их объективно существующей инерционности, и ныне они больше, чем когда-либо нуждаются в надёжном буфере.
Что в уличных драках, что в глобальных «разборках»: бесполезно поодиночке пытаться противостоять сплочённой группе — надо сколачивать собственную группу. А «разборки» эти — в самом разгаре.
Многим в широком распространении интеграционных процессов в различных районах мира видится опровержение тезиса об обострении геополитического соперничества. Однако направление и характер современной интеграции, ход, содержание и результаты переговоров в рамках ВТО позволяют сделать вывод не столько об оптимизации экономических пропорций и процессов в глобальных масштабах, сколько об оптимизации форм международного экономического соперничества. Тем самым геоэкономическое противостояние не исчезает, а всё явственнее переходит с межстранового уровня на уровень соперничества макрорегионов.
Региональные интеграционные процессы заметно ускорились в последнее время — в условиях приближающегося разрушения прежней, безнадёжно больной мировой валютно-финансовой системы, основанной на долларе. Выстоять в бурю, противостоять кризисным цунами, можно только путём укрупнения экономических субъектов, создания квазиавтаркической хозяйственной системы за счёт относительной замкнутости, целостности воспроизводственного контура. В этом смысл ЕС, Североамериканской зоны свободной торговли (НАФТА), интеграционных процессов в Восточной и Юго-Восточной Азии, в Латинской Америке.
Таким образом, смысл современных интеграционных процессов проступает вполне явственно: формирование достаточно мощных экономических группировок, способных быть эффективными в международной конкуренции, и построение так называемых «миров-экономик», обеспечивающих за счёт своей замкнутости и самодостаточности устойчивость и независимость в этой конкурентной борьбе.
Мы с нашими соседями только в начале этого пути. Главное теперь с него не свернуть. Создание таможенного союза в рамках стран, составляющих костяк ЕврАзЭС, — знак того, что мы наконец-то от размежевания перешли к объединению, от разрушения старого — к строительству нового.
И надо с особой ответственностью подойти к приготовлению раствора, способного прочно сцементировать кирпичи и обеспечить устойчивость конструкции.
Если формируемый таможенный союз действительно станет первым шагом к углублению экономической интеграции, у стран-участниц появится реальный шанс не только изменить свой статус в существующей системе международного разделения труда, но и превратиться из «винтика» мировой экономики в полноценный «мир-экономику».
России необходима экономика, которая способна обеспечивать суверенитет страны и благосостояние её граждан. Мы должны обеспечить нашей стране прорыв в число мировых лидеров. В ином случае она окажется поглощённой сильными мировыми игроками. Ведь уже раздаются недвусмысленные намёки на то, что у России «слишком» большая территория, а природные богатства, на ней расположенные, являются не нашим отечественным, а «общемировым» достоянием.
Не следует предаваться вредным иллюзиям: на сегодняшний день российская экономика всё ещё очень слаба в глобальном контексте и всё ещё будет оставаться таковой в ближайшем будущем. Поэтому если и придётся нам «встраиваться» в мировое хозяйство, то непременно как сильный игрок и без ущерба для своего суверенитета. Ибо только сильные игроки действительно способны получить долгосрочные преимущества от участия в мировом разделении труда, а не иллюзию временного процветания, за которое к тому же придётся расплатиться своей ресурсной базой или судьбой будущих поколений.
Добиться всех этих целей, осуществить модернизационный рывок Россия может только при активной роли государства в экономике. Национальная экономика должна осознать себя своего рода мегакорпорацией с государством во главе. Только в этом случае можно рассчитывать на выполнение таких амбициозных планов. Опыт успешной национальной экономической модернизации различных стран с XVII века и по сей день красноречиво свидетельствует, что за всеми впечатляющими достижениями всегда стояла мудрая государственная политика, задача которой как раз и состояла в целенаправленном развитии страны, её капитала и производительных сил. И главным инструментом (а точнее, целостным механизмом, системой мер) в руках у государства была политика протекционизма.
В узком смысле под протекционизмом понимаются специфические мероприятия в сфере внешней торговли, направленные на защиту национальных производителей, а в широком смысле протекционизм означает охватывающую все звенья воспроизводства постоянно действующую разветвлённую систему мер, направленную как на тактическую, так и на стратегическую защиту долговременных национальных экономических интересов.
За весь этот немалый исторический отрезок времени произошли значительные изменения, которые коснулись механизмов процесса модернизации с учётом трансформации самой экономической реальности. Изменился и набор инструментов государственной политики, направленной на покровительство национальному бизнесу: на смену старому защитительному протекционизму в рамках преимущественно замкнутой национальной экономики стал приходить агрессивный наступательный протекционизм в условиях открытой глобальной экономической среды.
Очевидно, что успешно конкурировать на глобальном уровне можно, лишь хорошо подготовившись к этому. Представим на боксёрском ринге поединок между чемпионом-профессионалом в тяжёлом весе и новичком-любителем, да ещё и в более лёгкой весовой категории. Исход такого поединка предсказать нетрудно. Да и вряд ли его можно признать «спортивным». Это скорее из разряда «избиения младенцев». Поэтому суть протекционизма состоит не в организации защиты отечественного бизнеса раз и навсегда, не в постоянном и тотальном ограждении его от иностранной конкуренции, а в тщательном создании условий подготовки его к глобальной конкуренции. Так было всегда, но особенно актуальным стало в современных условиях глобализации экономики.
Подобно подготовке боксёра к поединку, такая политика ставит своей целью способствовать «наращиванию мускулов» отечественного бизнеса, организации стабильного и надёжного процесса внутреннего накопления и инвестирования, взращиванию мощного национального капитала, подготовке корпуса высокоэффективных кадров (например, финансируемое государством обучение менеджеров и инженеров, организация массовой их стажировки за рубежом, аналогично действиям японского руководства в конце XIX века после так называемой «реставрации Мейдзи»).
Реализация национальных экономических интересов — дело комплексной экономической политики государства. Являясь частью комплексной экономической политики, политика государственного протекционизма содействует достижению этой главной цели в своей области. К политике протекционизма относятся специфические мероприятия государства, направленные:
Очевидно, что в нынешних условиях меры защитительного протекционизма, во многом связанные с самоизоляцией, в современном мире, где успех связан с динамичным обменом знаниями, ресурсами, с доступом к новым технологиям, малоэффективны. Ставку надо делать прежде всего на протекционизм наступательный.
Какими могут быть инструменты, средства наступательного протекционизма?
Здесь следует также иметь в виду, что производство в России объективно сопряжено с большими затратами энергии в силу сравнительно неблагоприятных климатических условий, а также из-за повышенной транспортной составляющей в издержках, связанной с размерами территории нашей страны. Подобные естественные предпосылки, объективно снижающие потенциал конкурентоспособности российских производителей, либо неустранимы вообще, либо их влияние может быть ослаблено только в результате длительных и весьма дорогостоящих мероприятий по переходу на энергоэкономные и энергосберегающие технологии.
Но и использование скрытого субсидирования отечественных производителей за счёт сохранения или установления специального режима заниженных внутренних цен на энергию, некоторые виды сырья или материалов, потребляемых отраслями обрабатывающей промышленности и сельским хозяйством, становится чрезвычайно затруднённым. Известно, что в рамках согласовательных процедур, связанных с подготовкой вступления России в ВТО, наша страна столкнулась с требованиями ликвидировать разрыв внутренних цен на газ и электроэнергию с мировыми. Иными словами, отечественные производители могут вскоре потерять одно из немногочисленных преимуществ, которое позволяет им рассчитывать на конкурентоспособность своей продукции как на внутреннем, так и на внешнем рынке. Вообще, это требование к России выглядит как явно завышенное и несправедливое. Ведь пока ни к одной из развивающихся стран не были формально предъявлены требования сократить, например, разрыв, который существует в уровне оплаты местной рабочей силы и аналогичной рабочей силы в развитых странах. А ведь данный разрыв обеспечивает явное конкурентное преимущество во многих промышленных отраслях, особенно трудоёмких. Правда, в ответ развивающиеся страны могли бы с целью обеспечения честной конкуренции потребовать открыть рынки рабочей силы развитых стран и снять иммиграционные барьеры… Представляется, что России не следует ни при каких обстоятельствах идти на выполнение требования ликвидации разрыва между внутренними и мировыми ценами на энергоносители как условия своего вступления в ВТО. Во всяком случае, выполнение такого условия без значительного ущерба для отечественных производителей возможно лишь в очень отдалённой перспективе.
Как уже говорилось, в перевёрнутой логике современного мира не только экономика якобы является самоценностью и задаёт параметры и ограничения общественным целям, но и в самой экономике господствующей является сфера финансов, которая накладывает ограничения и задаёт параметры существования и развития экономики. В результате финансисты правят миром и управляют экономикой, а через неё — общественным развитием (а точнее, организуют общественный регресс и социальную дегенерацию).
На самом деле, с точки зрения нормальной логики, точно так же, как общество формулирует цели и задачи экономике, и она является инструментом для их решения, так и финансовая система является подчинённым элементом всей экономической системы, надстройкой над ней и должна обслуживать её нужды. Однако в нашем перевёрнутом мире получается, что «не собака машет хвостом, а хвост — собакой».
Так какой же должна быть финансовая система России? С одной стороны, по сути вещей, она должна быть создана таким образом, чтобы в максимальной степени эффективно служить делу развития экономики, а в более высоком смысле — целям общества. С другой стороны, принимая во внимание мировые реалии, совершенно очевидно, что она должна быть абсолютно суверенной и быть способной противостоять враждебным внешним влияниям и укреплять общий экономический и политический суверенитет, а в конечном счёте — суверенитет государства и нации.
Попробуем сформулировать необходимые атрибуты финансового суверенитета России.
Прежде всего, эмиссионный центр российской экономики должен находиться в России, а не в Нью-Йорке или Лондоне. Центральным вопросом финансового суверенитета и самостоятельности национальной финансовой системы является наличие в стране собственного «кредитора последней инстанции». Подлинно суверенное государство должно иметь возможность создавать кредитные ресурсы — «деньги из воздуха».
Право на эмиссию национальной валюты и на определение ставки рефинансирования банковской системы должно принадлежать исключительно российскому государству и не может быть ограничено никакими внешними условиями. При этом насаждаемый на Западе принцип независимости центрального банка от государства для нас абсолютно неприемлем. Денежно-кредитная политика должна быть подчинена целям национального экономического развития, а не быть самоценностью.
Под контролем государства должна быть создана сильная система коммерческих банков, включая специализированные институты: банки развития, аграрные банки и пр. Государство как эмиссионный центр должен обеспечивать в достатке необходимые кредитные ресурсы, причём бóльшая их доля должна предоставляться банкам на связанной целевой основе.
В целях отвязки национальной системы от мировой для обеспечения подлинного суверенитета необходимо ввести жёсткий валютный контроль.
Все валютно-конверсионные операции, в том числе безналичные, должны облагаются оборотным налогом («налог Тобина»), такой же налог вводится на любые рублёвые кредиты, выдаваемые финансовыми институтами-резидентами любым финансовым структурам-нерезидентам (включая и представительства последних в России). Цель этого — ограничить спекулятивные операции и сконцентрировать финансовые ресурсы в интересах реального экономического развития.
Необходимо наложить полный запрет на любые операции в России компаний, зарегистрированных во всех оффшорных зонах
Налагаются жёсткие ограничения на вывоз капитала — вплоть до возможного введения запрета на любые трансграничные денежные потоки, кроме проходящих через расчётно-кассовый центр Банка России. Количество банков с валютными лицензиями должно быть резко снижено, а контроль за ними ужесточён.
Одновременно нужно осуществить комплекс мер, направленных на ужесточение финансовой дисциплины, на устранение нефункциональных и теневых видов финансовой деятельности и одновременно на повышение устойчивости финансово-банковской системы. В частности, должны быть предусмотрены ограничения на масштабы активности финансового бизнеса, включая коммерческие банки, — например, суровые требования, касающиеся коэффициента текущей и мгновенной ликвидности, величину долгосрочных обязательств по отношению к величине собственного капитала и т.п. Все финансовые институты обязаны публично ежедневно раскрывать эту информацию под угрозой лишения лицензии.
Система потребительского товарного кредита должна регулироваться государством. Поощряться должен только потребительский кредит на покупку товаров отечественного производства, при этом стоимость кредита должна ограничиваться государством.
Во-первых, за счёт резкого наращивания государственных инвестиций. Никакие иностранные инвесторы никогда не станут вкладываться в Россию «всерьёз и надолго» (краткосрочные и спекулятивные инвестиции — не в счёт), если она сама в себя не будет инвестировать, если её доходы будут по-прежнему выводиться и вкладываться за рубежом. Поэтому прежде всего необходимо кардинально пересмотреть отношение к роли государства в экономике и особенно к государственным инвестициям. Абсолютно неверно распространённое с лёгкой руки либералов представление о неэффективности государственных инвестиций и государственной собственности в экономике. Страна с самым высоким в мире уровнем экономического развития и уровнем жизни — Норвегия. Из трёх отраслевых комплексов, составляющих основу норвежской экономики (рыболовство, нефтедобыча, а также электроэнергетика и основанная на ней алюминиевая промышленность), два — нефть и производство электроэнергии — на 100 процентов(!) принадлежат и контролируются государством. Причём, например, государственная нефтяная компания StatOil является, по оценкам PricewaterhouseCoopers, самой эффективной среди всех нефтяных компаний мира.
Направления для государственных инвестиций самоочевидны: это прежде всего инфраструктурные отрасли, от развития которых зависит не только текущее жизнеобеспечение и уровень комфорта граждан, но и темпы экономического роста. Куда приходит инфраструктура, туда приходит развитие — это аксиома. Именно на этом принципе была основана программа создания сети железных дорог — основы форсированной индустриализации и комплексного развития, осуществлявшаяся всеми правительствами времён царствования императора Александра III. Именно этот принцип позднее лежал в основе программы ГОЭЛРО и первых советских пятилеток. Именно он был положен в основу экономической программы Ф. Д. Рузвельта во времена Великой депрессии.
Помимо этого, государство должно быть основным инвестором в фундаментальную науку и прикладные инновационные программы. В этих сферах государственные инвестиции дают при правильной организации дела мультипликативный эффект, то есть 1 рубль государственных инвестиций привлекает с собой ещё несколько рублей инвестиций частных. И именно в этих областях отдача от инвестиций бывает многократной.
Другими направлениями госинвестиций могут стать новое градостроительство и обустройство территорий, особенно в стратегически важных, но постепенно обезлюдевающих регионах; совместные с крупным частным бизнесом вложения в перспективные отрасли и в создание опытных производств, а также содействие в продвижении этой продукции на отечественный и мировой рынок; интенсивные технологии в агропромышленной сфере и многое другое.
Государственные инвестиции должны стать приоритетом экономической политики. От развития базовой инфраструктуры, от вкладывания средств в промышленные парки и технопарки, от финансирования научных фундаментальных и прикладных исследований и разработок зависят темпы и качество нашего развития, будущее наше и наших детей.
Во-вторых, необходимо создать условия для частных национальных инвестиций. Но не путём создания каких-то общих условий, а путём создания преференций и различных льгот в строго отобранных направлениях желательного привлечения инвестиций (по аналогии с тем, как это делал и делает Китай и другие страны Юго-Восточной Азии). Недопустимо, например, создавать особые экономические зоны для привлечения капитала, независимо от того, в какие отрасли он направляется. Фактически это приводит лишь к тому, что в таких зонах происходит отмывка капитала, массовое уклонение от уплаты налогов и развитие малоэффективных с точки зрения общества, а зачастую и социально вредных сфер бизнеса (типа, зон для азартных игр и т.п.). Необходимо стимулировать межотраслевые перетоки капитала. Необходимо отказаться от порочной практики снижения экспортных пошлин для нефтедобывающих компаний в период падения цен на нефть, которые направлены, фактически, на сохранение высокой нормы прибыли. Снижение цен на нефть, газ и другие сырьевые ресурсы должно подталкивать соответствующие компании к диверсификации бизнеса, к инвестициям в новые, перспективные сферы.
В-третьих, с целью значительного увеличения источников для инвестирования в национальную экономику необходимо кардинально ужесточить контроль над вывозом капитала из России, в том числе с помощью мер валютного контроля, введения прямых наказаний за нежелательный экспорт капитала. Вывоз капитала должен осуществляться только после получения специального разрешения от компетентного государственного органа или специальной комиссии и только в тех случаях, когда это мотивировано национальными интересами страны (например, установление контроля над стратегически важными для России экономическими объектами за рубежом, участие в важных международных проектах и т.п.). Обеспечение невозможности вывоза капитала вынудит их владельцев привыкать к инвестированию его внутри страны. Эффект от этой меры с точки зрения активизации национального инвестиционного процесса может быть колоссальным.
В-четвёртых, не следует вообще делать гипертрофированно большую ставку на привлечение иностранного капитала. Иностранный капитал, если он приходит как капитал портфельный, вообще приносит больше неприятностей для России, чем выгод. «Горячие деньги» служат преимущественно спекулятивным целям, надувая финансовые пузыри. Выгоду от этого способны получать немногие (и то кратковременную), а негативные следствия в случае внезапного бегства такого капитала или прокола финансовых пузырей — несопоставимо больше по своим масштабам. Известную пользу могут приносить прямые иностранные инвестиции, но только при условии привнесения в страну новых технологий и ноу-хау. В то же время опыт показывает, что приход таких инвестиций меньше всего зависит от общего рыночного климата, уровня развития демократии или от специальных покровительственных мер — это всего лишь миф. Он почти всецело зависит от темпов внутреннего экономического роста в стране, а также от политической и социальной стабильности.
Например, в Китай прямые производственные иностранные инвестиции приходили на китайских условиях. Китай до сих пор не позволяет иностранцам иметь контрольный пакет в совместных предприятиях, а тем более создавать чисто иностранные предприятия на своей территории. Ни о какой западной демократии в коммунистическом Китае, где всё контролирует единственная партия, говорить не приходится. Руководителем совместных предприятий может быть только китаец, назначенный с согласия партийных властей. И ни о какой свободе действий в выборе партнёров или в определении рынков сбыта тоже не может быть и речи. Тем не менее, Китай — лидер по привлечению производственных иностранных инвестиций. Мы же в своей стране заявляем все годы реформ о готовности, подобно проститутке, принять любую позу для удобства и удовольствия клиента, однако клиент брезгует — особого желания идти в страну, где не видно реальных перспектив для экономического развития, иностранный капитал всё равно не хочет. Вывод один: когда мы организуем у себя в стране мощный и устойчивый экономический рост и подтвердим на деле стремление к качественному развитию, иностранный капитал к нам начнёт проситься сам.
Как работают (вернее — бездействуют) нынешние «инновационные госкомпании»? Возьмём для примера недавний скандал с РВК — государственной Российской венчурной компанией при Минэкономразвития РФ. Вы думаете, что она ведёт отбор перспективных разработок или заказывает их? Нет, получив от государства 32 миллиарда рублей, РВК по имеющемуся законодательству создала ещё семь венчурных фондов в форме ПИФ (паевых инвестиционных фондов). Все венчурные «пифы» на 51% финансируются управляющими компаниями, и РВК не принимает никакого участия в «рулении» этими семью фондами. В итоге государство как бы и не контролирует отпущенные на инновации деньги: куда и зачем они идут. Считается, что частные управляющие компании сами найдут нужные и востребованные рынком инновации. Дескать, они же 51% средств сами в них вкладывают, значит, «липы» не будет. (На что мы можем только грустно улыбнуться.)
Реальность такова, что за два года РВК не смогла ничего толком профинансировать. А чего финансировать, если внутри страны реальная экономика опустилась на уровень примитивных первого и второго переделов, спроса она на прорывные технологии не создаёт, покупая всё сложное и современное за рубежом. На боку лежат самые наукоёмкие отрасли — машиностроение, авиапром, электронная промышленность, космическая отрасль и т.д. То есть и тут платёжеспособный спрос ничтожен. Ну, а на Запад инновации из РФ продавать трудно: там конкурентов не любят, там свои акулы инноваций плавают. Куда как богаче и сильнее какой-то РВК.
Схожим образом работает «Роснанотех». Сей корпорации подай-принеси готовую технологию, вкладываться же в их создание, в НИОКР — ей вроде как и невыгодно. Вот почему инновационное развитие РФ сейчас — одни слёзы. Деньги вроде бы государство отпустило — а толку практически никакого. Нам нужна полноценная НИС — Национальная инновационная система, учитывающая русские особенности! НИС — это система воплощения новых научно-конструкторских идей в реальную жизнь, в реальные бизнес-проекты.
Считается, что и в США, и в РФ применяется одна и та же (в принципе, а не в частностях) экономическая практика — неолиберализма-монетаризма. Но это не так. В наши умы внедрён особый вариант неолиберализма, с несколькими заложенными в него логическими вирусами-мемами. Они превращают наш вариант рыночной экономики в совершенно застойную, не способную к развитию модель, консервируя сырьевой характер экономики РФ.
Один из самых опасных мемов-убийц таков: «Государство должно вкладывать деньги только в уже проверенные, старые технологии и не рисковать деньгами налогоплательщиков. А инвестировать в поиск чего-то принципиально нового должны только частные предприниматели и корпорации. Пусть рискуют своими деньгами». Этот внедрённый в умы штамп повторяют наши чиновники, либеральные экономисты, многие бизнесмены и даже некоторые инноваторы в области хай-тек.
Но нет ничего лживее и опаснее этого положения. Вся практика человечества говорит о том, что если бы государство не выступало венчурным инвестором и организатором крупных прорывных проектов, мы бы до сих пор летали на поршневых бипланах, а об атомной энергии, Интернете, сотовой связи, компьютерах и космических кораблях читали бы только в фантастических романах. Мы знаем, что частный бизнес инвестирует лишь в то, что проверено и в то, что может принести рассчитываемую прибыль. И он никогда не вложит деньги в проекты, подобные тем, что изменили наш мир и сформировали его нынешний облик.
Сегодня мы всё ещё в значительной мере живём в реальности, созданной двумя проектами: атомным и ракетно-космическим. Создавая Бомбу, Реактор, Ракету и Корабль в рамках грандиозных государственных предприятий, их участники попутно создали массу новых (на тот момент) технологий и «побочных направлений». Это и полупроводниковая (а затем и микросхемная) электроника, и компьютеры, и программирование, и робототехника, и станки с программно-числовым управлением, и высокотехнологичная металлургия, и тонкая химия, и полимеры, и… — список можно растянуть на множество страниц. Рождённые в рамках грандиозных государственных проектов технологии затем подхватывались частным бизнесом, который на их основе создавал революционно новые товары и услуги. Пример? Обычно говорят, что фирма Sony (а не государство) первой в мире додумалась делать не громоздкие радиоприёмники-тумбы, а плоские переносные аппараты на транзисторах. Но ведь транзисторы-то создавались в рамках государственных проектов!
Так вот: ни за что на свете никакой частный бизнес не вложил бы 2 миллиарда долларов в атомный проект в 1941 году, как это сделало американское государство в лице президента Ф. Рузвельта. (Те 2 миллиарда — всё равно, что нынешние 50-60 млрд.) При этом инвестиции были архирискованными: никто не мог сказать — верны ли теории тогдашних физиков-атомщиков, и будет ли работать их гипотетическая Супербомба. Они не могли этого доказать в 1941-м, тьма экспертов говорила об атомном оружии как о безумной фантастике. Никто из учёных-инициаторов атомного проекта не мог представить внятного бизнес-плана: через сколько лет и как окупятся первоначальные, сумасшедшие вложения.
Но государство рискнуло, выступило организатором Атомного проекта — и выиграло. Оно подняло индустриально-технологическую мощь США на целый уровень вверх. Американский частный бизнес получил фонтан прорывных инноваций. А после был государственный космический проект, в который также никогда и ни за что не инвестировал бы частный бизнес. На выходе страна получила тысячи технологий, применяемых во всех сферах жизни. Они — благодаря общему эффекту — окупали все затраты даже в том случае, если бы ни одна ракета не вышла в космос.
В рамках государственных проектов и по государственным заказам были созданы турбореактивный двигатель и радар, сотовая телефония и родоначальник Интернета — АРПАнет (1969 г.). Ведь это — устойчивые системы связи на случай ядерной войны, кстати. Благодаря государственным военным программам появились печатная микросхема и система спутниковой навигации. Да, собственно говоря, и спутниковая связь тоже. Системы спутниковой разведки затем превратились в коммерческие системы дистанционного зондирования Земли. И так далее.
Словом, тот мир, в котором мы живём, был рождён вполне социалистическими, государственными программами. Не частный бизнес, а именно государство придумало эти инновации — и профинансировало их на самом трудном этапе. Могли ли Джобс и Возняк создать первый персональный компьютер, если бы до этого благодаря государству не появился компьютер как таковой, машина-мейнфрейм? И Билл Гейтс не смог бы писать программы к компьютерам, не появись до этого первый в мире компьютер на лампах — в США (1944 г.). Кстати, поднимался будущий «Майкрософт» в самом начале опять-таки на военных госзаказах.
Таким образом, формула «Государство инвестирует деньги лишь в старое и проверенное, а поиск принципиальных инноваций ведёт только частный бизнес» — наглая ложь, придуманная специально для того, чтобы остановить развитие и России, и других возможных соперников Запада. Ибо сам Запад действует совершенно иначе.
В Америке вот уже полвека работает DARPA — таинственный, почти эзотерический Департамент передовых исследований Министерства обороны. По сути — важнейший институт всей американской экономики, орган её опережающего технологического развития. Это Агентство, существующее под юрисдикцией Министерства обороны США, отвечает за появление и развитие самых современных и эффективных технологий, которые находят применение и даже приводят к революционным изменениям не только в военных, но и в гражданских отраслях промышленности, торговли, науки, общественной жизни. К важнейшим результатам деятельности DARPA можно отнести ракету «Сатурн V», первый спутник фоторазведки Corona, технологию Stealth, множество беспилотных летательных аппаратов, сети ARPANET, предшественника Интернета.
По мнению американских экспертов, Darpa — одна из немногих государственных структур США, продолжающая оставаться полезной с момента её создания и по настоящее время. При этом они призывают нового президента официально распространить ответственность агентства за развитие инноваций с военных также и на гражданские направления, равно как и возложить на него ответственность за обеспечение страны высококвалифицированными кадрами, что поможет перестроить экономику США, координируя национальные усилия на развитии самых перспективных направлений, включая информационные, биологические и нанотехнологии.
По сути дела, ДАРПА сформировала компьютерно-информационный облик нынешних Соединённых Штатов. ДАРПА доводит прорывные технологии до завершения — и потом вбрасывает их не только в военное производство, но и во всю экономику США. Сегодня мы не знаем, запас каких техночудес накопила эта сверхзакрытая структура, и что она вбросит в нашу реальность завтра.
Сейчас, при президенте Обаме, для осуществления проекта «энергетики без нефти» создаётся энергетический ДАРПА — DARPA-E. То есть, задействуется вполне «социалистический» механизм, проверенный полувековой практикой. И это — вызов для Российской Федерации. Ибо рассказывать о последствиях для углеводородной экономики РФ перехода Запада на неогневую, неуглеводородную энергетику, мне кажется, не требуется.
План видится таким:
Совет должен заняться определением приоритетных прикладных задач, таких как:
ВИСНХ должен предложить государству законодательные и административные меры, налоговые льготы и другие стимулы для реального обеспечения инновационного рывка. При этом ВИСНХ сам способен стать структурой для поиска и отбора нужных инноваций и технологий. Именно ВИСНХ позволит приступить к созданию отечественного аналога ДАРПА — структуры для поиска и финансирования принципиально новых, революционных разработок.
Создание ВИСНХ также будет способствовать пропаганде инновационной политики
ВИСНХ также сможет внести решающий интеллектуальный вклад в создание Национальной инновационной системы (НИС).
В нынешних условиях такими системообразующими проектами в РФ могли бы стать, например, не только нанотехнологическая программа, не только предусмотренные планы развития авиапрома, ядерной промышленности и судостроения, но и проекты «Альтернативная энергетика», «Город будущего», «Новое жилищно-коммунальное хозяйство», «Чистая вода». В рамках каждого из проектов целесообразно инвентаризировать все наличные отечественные разработки по обозначенным темам, после чего выделить головные организации, объединить усилия исследователей из разных институтов, фирм и университетов, рассчитать потенциальный экономический эффект.
В совокупности системообразующие проекты целесообразно объединить под эгидой НИС — Национальной инновационной системы. На сегодня в РФ целостной НИС не существует. Управление инновационным развитием фрагментировано между Минэкономразвития, Минсвязи, Минобразования и науки. Создание НИС должно стать плодом «коллективного разума». Целесообразно открыть общественную дискуссию по поводу нового национального проекта по образу партийных дебатов, проводившихся в СССР в 1920-1930-х годах. Однако некоторые обязательные элементы структуры НИС очевидны:
Если ответить на этот вопрос коротко, то мы считаем реформу электроэнергетики одним из самых больших экономических преступлений за последние двадцать лет. Сама идеология этой реформы является профанацией и откровенным мошенничеством, а ущерб интересам национального развития она способна нанести огромный.
Прежде всего — мы должны успеть упредить страшные последствия «реформы Чубайса», раздробившие «Единую энергосистему», которую во многих странах считали образцом для подражания. По словам экспертов, в ходе «чубайсореформы» в электроэнергетике образовались более пятисот (!) хозяйствующих субъектов. Связывает их только одно: подчинение командам диспетчера. Но этого так мало! Диспетчер не может обеспечить стратегическое развитие энергетики страны. Реформа совершенно бескомпромиссно должна быть обращена вспять.
В мире нет ни одной страны, которая могла бы предъявить успешность опыта демонополизации электроэнергетики, её перевода в частные руки, организации эффективного рынка электроэнергии на пользу общества в условиях фактической монополии, разрыва единой технологической цепочки (то есть отрыва генерирующих мощностей от транспортировки электрической энергии и доставки её конечным потребителям, от диспетчерских служб, от служб ремонта и реконструкции и т.д.) Утрата или ослабления государственного контроля и прочие эксперименты в этой области уже рождали калифорнийский энергетический кризис и им подобные, мошенничества, вызвавшие банкротство компании «Энрон» — седьмой по величине в списке корпораций США, а в немалой степени — и аварию на Саяно-Шушенской ГЭС и пр. Точно также нет положительных примеров, когда на условиях коммерческой аренды линий электропередач (равно как и газопроводов и иных транспортных сетей) и других объектов (или их практически бесплатной раздачи под обещание инвестиций) оператор шёл бы на действительные капиталовложения или хотя бы осуществлял качественный и своевременный ремонт.
Нынешняя реформа приведёт к нехватке новых мощностей, что будет тормозить развитие всей экономики, к резкому удорожанию энергии в условиях её дефицита, к новым крупномасштабным авариям и техногенным катастрофам, ещё невиданным по последствиям. Нам придётся привыкать к повсеместным веерным отключениям, блэкаутам, к шантажу производителей энергии.
Электроэнергетика должна быть воссоединена в качестве единого комплекса, ренационализирована, и государство немедленно должно начать масштабную программу наращивания мощностей. Разве у нас достаточное освещение городов? Разве достаточен уровень электрификации сельской местности и сельскохозяйственной сферы? Разве есть у нас необходимый резерв мощностей для проведения даже планового ремонта и замены устаревшего оборудования электростанций? Электроэнергетика — естественное направление для государственных инвестиций. Тем более что основные проектные организации остаются государственными. Тем более, что рациональный план развития отрасли очевиден. Тем более, что Россия самодостаточна в области производства энергетического оборудования, причём на весьма высоком мировом технологическом уровне, и инвестиционная программа в электроэнергетике позволит загрузить имеющиеся мощности и стимулировать дальнейший прогресс как в этой и смежной сфере, так и во всей экономике.
Государство должно навести порядок и с тарифами. Являясь базовой и инфраструктурной отраслью, электроэнергетика во многом определяет уровень издержек для всех отраслей народного хозяйства, уровень конкурентоспособности отечественного производителя, а также общий уровень инфляции в стране. Хватит говорить о необходимости сдерживания общего роста цен и одновременно повышать тарифы на электроэнергию и услуги других естественных монополий — тем самым подстёгивая этот самый общий рост цен!
В рамках идеологии либеральных реформ, особенно в 1990-е годы, интеграция России в мировую экономику воспринималась как самоцель, а вопросы отстаивания реальных национальных интересов не ставились или игнорировались; условия, на которых наша страна должна вступить в ВТО, не просчитывались с точки зрения этих национальных интересов.
В то же время надо чётко осознавать вполне критическое значение такого судьбоносного политического решения как вступление в ВТО и, исходя из этого, определять возможность, условия и сроки данного шага.
Вступление в ВТО — это не вопрос престижа (нет ничего особо «престижного» в том, чтобы вступить в организацию, членами которой являются около полутора сотен государств). Членство в ВТО не снимает противоречий в экономических интересах, а наоборот, заостряет их. Членство в ВТО — это готовность и способность к открытой и жёсткой конкуренции с сильными мира сего в глобальных масштабах.
Вступление в ВТО не даст никаких плюсов и преимуществ российской экономике в её нынешнем облике и с учётом её нынешней структуры. Львиная доля той продукции, которой торгует на мировых рынках наша страна (газ, нефть, необработанный лес), и так не облагается никакими пошлинами в странах-импортёрах — они же не враги самим себе, зачем им делать энергоресурсы дороже для своих потребителей и повышать издержки для своих производителей? Высокотехнологичной же продукцией и продукцией высокого уровня передела мы практически не торгуем, поэтому условия ВТО в этом отношении нам не помогут. В то же время членство в ВТО резко ограничит, а в ряде случаев сделает совершенно невозможной, оказание государственной поддержки стратегически важным или социально значимым (например, с точки зрения обеспечения уровня занятости) отраслям. В этих условиях станет невозможным обеспечить ни продовольственную или финансовую безопасность, ни становление новых отраслей, от которых будет зависеть поступательное прогрессивное развитие экономики и которые требуют на период своего становления обязательной господдержки и протекционистской защиты.
Это не означает, что членство в ВТО будет всегда не выгодно для России. Подготовив нашу экономику к международной конкуренции, структурно и качественно её перестроив, создав встроенный в экономику иммунитет к враждебным воздействиям, освоив весь арсенал защиты национальных интересов и экономического суверенитета, нам со временем может оказаться выгодным членство во Всемирной торговой организации для осуществления экспансии в выгодные и передовые ниши мировых рынков.
Но и в этом случае необходимо сделать всё, чтобы вступление в ВТО не ослабило экономику нашей страны, а придало ей новый импульс развития. Несмотря на потребность во взаимных уступках и в поиске компромиссов, нельзя допустить существенного ущемления национального экономического суверенитета России во имя идеальных целей интеграции мировой экономики. Поэтому в рамках переговорных процессов очень важно выторговать себе выгодные условия переходного периода к полноценному членству, который должен предусматривать постепенное и поэтапное снятие ограничений на конкуренцию, разумные и обоснованные темпы повышения степени открытости экономики.
Следует иметь в виду, что после вступления в ВТО использование многих (особенно традиционных) инструментов протекционистской защиты станет невозможным или крайне затруднённым. Но это не означает, что такие возможности исчезнут совсем. Международный опыт свидетельствует о постоянном появлении новых, всё более изощрённых и скрытых (замаскированных) протекционистских инструментов защиты внутреннего рынка и механизмов покровительства национальным экономическим субъектам, в том числе не только на «своём поле», но и на «чужом», то есть на рынках иностранных государств.
Такими инструментами в настоящее время выступают всё новые технические, экологические, санитарные и прочие стандарты, требования лабораторной апробации и сертификации продукции. Рынок госзаказа в большинстве стран, несмотря на декларируемую открытость, остаётся пока сферой очевидного покровительства национальному бизнесу. Сознательное предпочтение национальных контрагентов по бизнесу иностранным компаниям создаёт неформальные труднопреодолимые препятствия для проникновения на внутренний рынок даже в отсутствии формальных барьеров (такая ситуация характерна, например, для Японии, где местные фирмы почти никогда не заключают контракты с иностранными при наличии национальных контрагентов). Весьма широкое распространение имеет так называемый политический протекционизм, когда руководители государства во время иностранных визитов на высшем уровне включают в рамки взаимных договорённостей соглашения на поставку определённой продукции. Также широко в качестве меры повышения конкурентоспособности отечественной продукции используются меры валютной политики. Некоторые страны часто пользуются «антидемпинговыми» процедурами для борьбы с иностранными конкурентами своих компаний.
Наконец, в целом ряде отраслей, имеющих стратегическое значение необходимо сохранить полный иммунитет суверенных (национальных) прав собственности и контроля. Здесь никакие уступки в пользу абстрактной конкуренции недопустимы.
Без правильной идеологии отечественного налогообложения не удастся укрепить российскую государственность, решить социальные проблемы, активизировать инвестиционный процесс, обеспечить развитие предпринимательской деятельности на всем экономическом пространстве страны. При этом следует продуманно использовать все основные функции налоговой системы.
Упор в налоговой системе должен быть сделан на косвенные налоги. Основой бюджета должны стать налог на конечное потребление (или налог с продаж), налог с оборота, а также, возможно, НДС.
Шкала подоходного налога должна быть прогрессивной. Плоская шкала налогообложения личных доходов является очевидным нонсенсом, тем более в стране с таким высоким уровнем расслоения, и продолжение её существования является абсолютно недопустимым, так она не соответствует базовым представлениям Русской цивилизации о социальной справедливости и объективно способствует крайне опасному имущественному расслоению, прямо противоречащего идее благосостояния для всех, социальному миру и солидарным отношениям в обществе.
Необходим прогрессивный налог на имущество как физических, так и юридических лиц, дифференцированный по отраслям и видам имущества; высокий налог на крупное наследство. Высокий налог на имущество во всём мире используется для того, чтобы избежать появления слоя рантье и обеспечить более высокую инвестиционную активность капитала.
Давно назревшим является введение высокого налога на роскошь — на фешенебельные автомобили, яхты, элитную недвижимость и т.д. Доходы с этого налога должны целевым образом идти на финансирование социальных нужд и создание общественных фондов потребления (детских садов, яслей, больниц, поликлиник, библиотек, общедоступных спортивных сооружений, прежде всего детских и юношеских и т.п.). Налог может быть прогрессивным или пропорциональным, но планка для его сбора должна быть установлена достаточно высоко и определяться не формальными показателями, а реальными критериями отнесения к роскоши. Нельзя использовать, скажем, только показатель числа квадратных метров на члена семьи, так как стоимость недвижимости сильно различается в разных регионах страны. С другой стороны, нельзя формально использовать и стоимостные показатели, так как одинокие бедные пенсионеры, живущие в Центре Москвы, в соответствии с такими критериями могут угодить в одну категорию с действительно богатыми собственниками.
Что касается налога на прибыль, то он несомненно должен быть сохранён для крупных корпораций, при одновременном пересмотре и корректировке его базы. «Антипотребительская» направленность налога на прибыль, его нацеленность на стимулирование накопления объективно предполагают использование в практике его сбора прогрессивной шкалы соответствующих ставок, но начиная с достаточно высоких абсолютных размеров прибыли, при одновременном установлении минимальных ставок на приемлемо низком уровне.
Должны быть установлены высокие акцизы на алкоголь и табак, в идеале — государственная монополия на производство и продажу алкоголя. Доход от производства социально вредных товаров не должен быть источником обогащения частных лиц, а должен преимущественно поступать в казну государства.
Необходимо ввести роялти-рентные платежи за использование природных ресурсов. Российское государство является практически монопольным владельцем природных ресурсов. В полном соответствии с экономической теорией, оно имеет право на абсолютную ренту. Оно обязано научиться аккумулировать эту ренту не в массе трудно различимых налоговых поступлений, а в предельно простых и наглядных платежах с единицы использованных предпринимателями ресурсов. Все остальные варианты лишь запутывают и без того непростые отношения в экономике природопользования и ведут к бесконтрольности и злоупотреблениям.
Следует предусмотреть радикальное упрощение системы и процедуры налогообложения малого и, возможно, части среднего бизнеса. Целесообразно как можно шире использовать так называемый вменённый налог. Речь идёт о лицензиях, патентах и других аналогичных платежах за право заниматься той или иной деятельностью.
Необходим дифференцированный подход к налогообложению различных видов бизнеса исходя из его социальной значимости. Виды деятельности, способствующие развитию экономики и общества, должны облагаться существенно меньшим налогом. Бизнес же, связанный с эксплуатацией низменных страстей и пороков, должен платить по высшей шкале.
Ситуация, сложившаяся вокруг уплаты подоходных налогов, представляется абсолютно ненормальной. Миллионы людей в стране вольно или невольно являются преступниками, получая так называемую «серую» зарплату («зарплату в конвертах»), то есть вознаграждение за свой труд в виде наличных, не проходящих через бухгалтерию и потому не подлежащих автоматическому налогообложению.
В то же время большинство этих людей являются преступниками всё же поневоле. Они готовы были бы легализовать свой реальный доход и исправно платить налоги. Однако сделать это им препятствуют по крайней мере два обстоятельства.
Заплатить налоги — это значит показать и источник дохода. Но это также означает «подставить» своего работодателя, который тоже уклоняется от уплаты соответствующих налогов на фонд заработной платы и различных социальных платежей. Таким образом, проблема имеет как моральное измерение (нежелание совершать предательство, донос), так и рациональное (работодатель может в отместку уволить работника, и вследствие этого работник может лишиться источника своего дохода).
Наконец, в отличие от автоматических налоговых отчислений, которые совершает бухгалтерия, самостоятельная уплата подоходного налога представляет собой ещё и техническую проблему, так как сопряжена с большими издержками времени и сил, связанными с поездкой в налоговую инспекцию, оформлением всех необходимых документов, выстаиванием в огромных очередях и т.п.
Ситуация, повторим, совершенно ненормальная. Она имеет очень серьёзные негативные следствия. Огромное число наших сограждан находятся вследствие всего этого в морально угнетённом состоянии. Деньги выводятся из оборота, не служат источником кредитных ресурсов и инвестиций (так как многие получатели «серой» зарплаты опасаются помещать её на свои счета в банках, не имея возможности легализовать свои доходы). Миллионы людей приучаются перманентно существовать в неправовом статусе, что препятствует установлению господства норм закона в сфере экономических отношений.
Решение этой проблемы видится не столько на путях ужесточения преследований за налоговые преступления и даже не на путях налоговой амнистии (так как она не устраняет исходных причин данного явления), сколько в рамках существенных изменений самой налоговой политики.
Репрессивные меры не окажутся эффективными, когда речь идёт о нарушении закона в столь массовых масштабах. Подлинное законопослушание возможно взрастить лишь на позитивной моральной основе. Перевод же борьбы с налоговыми преступлениями из ниши сверхкрупных получателей предпринимательских теневых доходов в поле получателей «серой» зарплаты породит лишь повышенную нервозность в обществе (которая и так находится на высоком уровне) и массовое озлобление, ведь в общественном сознании такой перевод будет воспринят как не вполне справедливый.
В самом деле, нельзя забывать, что источником проблемы являются «серые» зарплаты. Виноваты в этой проблеме не сами доходополучатели (они предпочли бы получать «белую» зарплату), а предприятия, которые стремятся таким образом существенно сократить свои издержки. И если уж кого и считать ответственным за данное преступление, имеющее массовый характер, то не наёмных работников, а работодателей.
Для решения проблемы необходимо радикально сократить (а возможно и отменить вовсе) налог на заработную плату для предприятий и связанные с этим социальные платежи. Мера эта вынужденная, но в нынешних условиях абсолютно необходимая. Только осуществление этой меры создаст стимул у предприятий вывести зарплату своих сотрудников из тени.
Если же и продолжать борьбу с хронической неуплатой подоходных налогов, то вести её нужно лишь с неплательщиками налогов с действительно крупных и сверхкрупных доходов, и прежде всего доходов предпринимательского типа, а не с получателями доходов в форме заработной платы (даже если речь идёт о высоких зарплатах).
Эффектом отмены налога на заработную плату для предприятий может стать не снижение, а увеличение налоговых поступлений. Сейчас налоги в массовом порядке не платятся как с фонда зарплаты (предприятиями), так и с доходов (гражданами). В случае принятия указанных мер однозначно появятся автоматические налоговые платежи (через бухгалтерии предприятий) с самой зарплаты.
В России ведётся немало споров и дебатов о бюджете. Но споры эти не по существу, так как они редко выходят за пределы заданного формата. Задаются же эти пределы рамочной моделью социально-экономического развития.
Проблема в том, что сама эта модель устанавливает ограничения на активную роль государства в экономике и на масштабы его перераспределительной деятельности.
В Швеции в середине 80-х годов государство перераспределяло две трети ВВП только через прямые налоги, а с учётом косвенных — три четверти. Сейчас в развитых странах континентальной Европы бюджетные расходы в среднем составляют 40-50% от ВВП. Несмотря на известную степень либерализации, наблюдавшуюся в течение последних двух десятилетий, установка на социально-ориентированную модель экономики остаётся здесь в силе.
У нас в России расходы федерального бюджета составляли последние годы 16-18% от ВВП.
Мы отстаём от развитых стран по размеру ВВП на душу населения как минимум в 2-3 раза. Поэтому даже если бы мы использовали на бюджетные нужды ту же долю ВВП, что и они, всё равно возможности решения различных проблем с помощью этого инструмента были бы у нас меньше в разы. Но у нас через бюджет перераспределяется в 2-2,5 раза меньшая доля произведённого ВВП, чем у них. Поэтому ныне существующая концепция ограниченного бюджета позволяет получать эффект от использования бюджетных механизмов при решении социальных, экономических, управленческих и прочих проблем почти на порядок меньший, чем в развитых странах. И это даже не учитывая коррупции в бюджетной сфере.
Между тем немалая часть работников (причём часто очень высокой квалификации) — врачи, университетские профессора и преподаватели, учёные, профессиональные военные, учителя и т.д. получают зарплату именно из бюджета. Стоит ли удивляться, что многие из них только и мечтают уехать из страны, понимая абсолютную неадекватность оплаты их труда, несоответствие её своему уровню квалификации, знаний, навыков, таланта, осознавая невозможность преодолеть крайнюю нужду, вырваться из бедности, а иногда и из нищеты на Родине? Нынешняя либеральная концепция минимального бюджета не оставляет им надежд или заставляет их идти на незаконные формы получения дохода.
В условиях, когда доля оплаты труда в ВВП чрезвычайно мала по всем мировым меркам, государство могло бы компенсировать это бóльшим объёмом социальных трансфертов. Но этого не происходит в действительности.
Отказ от государственного патернализма по отношению к широким массам населения, который, в частности, проявляется в устранении уродливых перекосов в получаемых доходах, оборачивается фактическим покровительством капиталу и крупному бизнесу. В России построена (и продолжает строиться) не социально-ориентированная модель экономики, а модель извлечения сверхприбыли. Помнится, недавно премьер-министр Владимир Путин, посетив один московский супермаркет, выразил удивление, что торговая наценка на мясо составляет 130%, пожурив за это хозяина торговой сети. Но ведь у нас везде так!
Судить-рядить о бюджете, как это делает большинство экспертов, политиков и публицистов, по аналогии с сорокой-вороной, которая-де «этому дала, этому дала, а этому не дала», или дала, но мало, при сохранении самóй рамочной антипатерналистской, радикально-либеральной концепции о роли государства в экономике — дело пустое и бесперспективное. Надо срочно менять саму концепцию, ущербность которой всё более очевидна.
Приходится слышать, что до социально-ориентированной экономики мы ещё не доросли, дескать, это — удел развитых экономик. Но это просто не соответствует действительности: построение такой модели в Европе начало осуществляться в то время, когда хозяйство после войны ещё лежало в руинах.
Другой аргумент: социальное государство якобы тормозит развитие, поскольку снижает стимулы у владельцев бизнеса — к инвестициям, а у работников — к труду. Оставьте бизнесмену бóльшую долю прибыли — пусть он лучше её инвестирует. Ну, и много у нас инвестируют? Много ли фабрик, заводов, электростанций у нас построено за пореформенный период? Много ли инновационных производств создано? Да и много ли вообще этой прибыли остаётся в стране?
Государству нужно решительно перейти к перераспределению общенационального экономического пирога с позиций социального интереса. И делать это надо не только с помощью бюджетной политики, но и за счёт регулирования нормы прибыли (широко применявшегося в Европе и в США), за счёт прямого установления потолка для торговых наценок, за счёт повышения, а не понижения налогов на бизнес.
Мы хотим, чтобы в России население в своей массе жило не хуже, чем в Европе, а не как в Мексике.
То, что с ростом цен необходимо бороться — самоочевидно.
Кто больше всего страдает от инфляции? Пенсионеры, получатели социальных пособий, студенты, бюджетники. Индексация пенсий, пособий, стипендий и бюджетных зарплат всегда запаздывает и редко бывает адекватной потерям в реальных доходах, которые несёт с собой рост цен. Иными словами, больше всего страдают от инфляции наименее защищённые в социальном отношении слои населения. Поэтому политика борьбы с инфляцией имеет, в том числе, и явную социальную направленность.
Однако проблема в том, что наше правительство весьма усечённо понимает саму природу инфляции и поэтому применяет для этой борьбы странно ограниченный набор инструментов. Правительство все эти годы исходило из концепции, что инфляция имеет монетарное происхождение, и как-то умудрялось не видеть всех других инфляционных факторов. А их существует множество.
Так, инфляция является механизмом перераспределения богатства. Различные экономические субъекты обладают разными возможностями по защите своей доли доходов в условиях инфляции. У наименее социально защищённых слоёв эти возможности минимальные. У субъектов, действующих в базовых отраслях экономики, эти возможности существенно больше. А некоторые субъекты (особенно действующие в монопольных отраслях) обладают возможностями перераспределения дохода с помощью инфляции в свою пользу. Таким образом, инфляция становится сознательно используемым инструментом борьбы «распределительных коалиций» за больший кусок пирога. Очевидно, что стандартные приёмы денежной стерилизации в таких условиях малоэффективны. Гораздо более действенным в таких случаях является жёсткий госконтроль над монопольным ценообразованием.
Один из главных источников инфляции в России сегодня — это практика ценообразования в естественных монополиях. Что сделало правительство Примакова во время кризиса, разразившегося после известных событий 1998 года? Одним из шагов того кабинета министров стало «замораживание» цен и тарифов на продукцию и услуги естественных монополий. В итоге удалось не только подавить инфляционные импульсы, но и организовать впечатляющий рост в обрабатывающей промышленности практически сразу после кризиса — 17,5% в год! Конечно, предприятия обрабатывающей промышленности получили мощный начальный стимул в виде девальвации рубля, которая сделала их товары вновь конкурентоспособными на рынке. Но если бы не меры по замораживанию цен естественных монополий, они не смогли бы реализовать свои нежданно появившиеся преимущества, потому что экономика попала бы в инфляционную спираль, из которой мы, может быть, не выбрались бы и до сих пор.
А что делали все последующие правительства? Темпы роста цен на газ и электроэнергию были в последние годы и планируются на ближайшие годы в несколько раз выше темпов инфляции. Так, на заседании правительства под председательством В. Зубкова, которое прошло 6 мая 2008 года, был одобрен новый график повышения тарифов на услуги естественных монополий до 2011 года. В соответствии с ним был запланирован рост цен за четыре года на электроэнергию более чем в 2,2 раза, а на газ — почти в 3 раза.
И даже в разгар последовавшего кризиса график повышения тарифов не был отложен, а масштабы повышения практически не были пересмотрены. А ведь это и есть генератор инфляции. Это базовые отрасли — от их тарифов зависит ценообразование по всем технологическим цепочкам во всех других отраслях. Получается, что, удовлетворяя аппетиты энергетиков и газовиков, правительство у нас само раскручивает инфляционную спираль. И подавляет промышленный рост за пределами сектора добывающих отраслей.
Инфляция может иметь и внешние источники. Например, согласованные действия картеля ОПЕК привели в 1973-1974 гг. к росту цен на нефть почти в четыре раза, что вызвало во всём мире инфляционную спираль и спад производства, перешедший в стагнацию. Действия по сдерживанию роста денежной массы в этих условиях могли бы только усугубить неблагоприятную макроэкономическую ситуацию. Гораздо более оправданной в долгосрочном плане (что и подтвердила практика) стала политика государства, направленная на экономию потребления энергии и стимулирование энергосберегающих технологий.
Недавний резкий рост цен на продовольствие, наблюдавшийся во всём мире в 2008 году, а у нас не прекращавшийся и в 2009-м и в 2010-м, также не связан ни с механизмами инфляции спроса, ни с избыточными бюджетными расходами. Поэтому сводить всё к простому тезису о «первородном грехе» государства, которое своими бюджетными расходами, якобы, всегда генерирует инфляцию — абсолютно неверно.
А есть ещё такие специфически российские факторы, как ориентация незрелого предпринимательского сообщества на инфляционные модели ценообразования и извлечение сверхприбыли, отсутствие эффективной антимонопольной политики, разрыв между курсом рубля, исчисленным по паритету покупательной способности, и рыночным курсом…
В этих условиях можно свести прирост денежной массы к нулю, а рост цен будет продолжаться. И поэтому вести борьбу с инфляцией исключительно методами монетарного сжатия — грубая ошибка. Ущербность этого подхода подтверждается и практикой — данные действия могут иметь противоположный эффект.
Очевидно, что инфляция в России определяется преимущественно немонетарными факторами. Это следует хотя бы уже из того, что отношение денежной массы к ВВП у нас в стране много ниже, чем в большинстве стран. Поэтому можно говорить о недостаточной степени насыщенности экономики деньгами, а не наоборот. Кстати, именно этот недостаток денежных средств (прежде всего долгосрочных кредитов) является сам по себе генератором инфляции. И проведение внешне антиинфляционных мероприятий по рецептам монетаристской школы на деле могут быть проинфляционными. Недостаток кредитных средств приводит к дороговизне займов, и высокая цена кредитов бизнесу в дальнейшем закладывается производителем в издержки и в цены.
Бороться с инфляцией нужно — вопрос в адекватности методов.
Сегодня продовольственной безопасности у России не существует. Достаточно сказать, что весь сбор зерновых в странах СНГ в 2009 г. составил лишь 113 млн тонн, тогда как лишь одна советская РФ (РСФСР) собирала ежегодно по 100-120 млн. тонн. Производство мяса в РСФСР 1990 г. — 6 млн. тонн, тогда как лучшее достижение РФ — 2,9 млн. тонн. Большие города на 60-75% сидят на привозном продовольствии, причём колбасы отечественного производства делаются из импортного мяса. Вывоз зерна из нынешней РФ возможен только потому, что страна не производит своего мяса, на что должно идти кормовое зерно. Таким образом, искусственный избыток зерна (и прославляемое ныне «возрождение российского зернового экспорта») на самом деле создало планомерное убийство отечественного животноводства. Тут не гордиться, тут плакать надо!
Когда правительственные либералы предлагают в качестве очередной «реформы» массовую ликвидацию «сельской России» и малых городов с переселением жителей в зоны расположенных у магистралей мегаполисов, следует понимать: это предлагается в интересах не нашего народа, а совсем других лиц. Подход «глобализаторов» как раз и состоит в форсированной урбанизации, сосредоточении масс оторванных от корней и родни «иванов, не помнящих родства» в городах, где ими так просто управлять. В селе человек независим, связан узами с роднёй и соседями, и поэтому крепкий, работящий трезвый (а то и вооружённый) русский мужик-хозяин был всегда для «глобализаторов» как кость в горле. Поэтому подлинная война против села и малых городов ведётся постоянно.
Кроме того, подталкиваемым разорением села пытаются подвести основание под массовый переход на генно-модифицированные семена. Да, они более урожайны и меньше подвержены болезням. Однако при этом — второе поколение растений не даёт потомства, и семена надо снова закупать у специализирующихся на этом транснациональных компаний-монстров, которых в мире можно пересчитать по пальцам одной руки. То есть, создаётся очередная монополия, на сей раз — продовольственная, способная через голод контролировать любую страну.
Как же собираются в таком случае кормить народ? Прежде всего, за счёт импортного продовольствия, купленного на выручку от сырья. Разумеется, продавать станут нам, что подешевле и похуже, главным образом — генно-модифицированную продукцию (высокая производительность и урожайность американских фермеров объясняется не в последнюю очередь именно этим). А у потребителей ГМО, как доказали исследования, уже третье поколение (внуки) рождается полностью бесплодным. Вот вам и решение «проблемы» с расчисткой перспективной территории России от «избыточного населения». Пустующие, зарастающие кустарником чернозёмы, между тем скупаются крупными (есть основания полагать, что и зарубежными) собственниками, которые, когда придёт время, выстроят на них агрофирмы и поместья, в которых работать станут завезённые дешёвые гастарбайтеры.
Естественно, такого будущего нам не нужно, поэтому подъём села и сельхозпроизводства становится сегодня для России делом первостепенной важности. Жить можно даже вообще без нефти и газа, пахать и ездить на лошадках, а вот не есть — никак не возможно. Поэтому подход здесь должен быть всё тем же: государство формулирует свой социальный заказ, а дальше — разрабатывает комплекс мер поддержки, чтобы получить желаемое. Прежде всего — сохранение села (естественно, на качественно новом уровне) и обретение продовольственной безопасности.
Глупейший идеологический штамп времён развала СССР — о том, что сельское хозяйство — это, якобы, «чёрная дыра», в которую сколько не вкладывай трудов и денег, толку не будет. Сегодня этот тезис вовсю повторяют либералы, подсаживая Россию, помимо «нефтегазовой» ещё и на «продовольственную иглу». Между тем, в России, обладающей третью(!) имеющихся на Земле чернозёмов, не развивать (даже при нашем холодном климате) сельское хозяйство просто преступно.
Во-первых, надлежит устранить то, что все эти годы разрушало сельское хозяйство. Вспомним: когда проводилась приватизация, то в первую голову приватизировались вовсе не земля, фермы и техника, а элеваторы, молокозаводы, мясокомбинаты и комбикормовые заводы. В итоге, образовался сектор непосредственно контактирующих с производителем переработчиков, который полностью контролировал сельхозпроизводство через закупочные цены. Монополизм позволяет брать хлеб и молоко у крестьян практически по себестоимости, а то и ниже. Даже когда было задумано вроде бы благое дело — «зерновые интервенции» (предполагалось, что осенью, когда хлеб дёшев, государство закупит его по приемлемой для крестьян фиксированной цене, а затем, когда цена вырастет, выбросит его на рынок и собьёт цену), это ничего не дало. Мелкий производитель выхода на биржу не имеет, и всё продаёт за гроши элеваторщику, который и получает от госзакупки всю прибыль.
Не лучше положение в животноводстве. После массового забоя скота в период «реформ», восстановить быстро поголовье крупного рогатого скота в ближайшие годы никак не получится. Закупки за валюту коровок за рубежом тоже помогают далеко не везде: приученные к более тёплому климату, «европейским» условиям содержания и качественным кормам, импортируемый скот не всегда выдерживает российскую действительность. То есть, как давно говорят учёные: хотим есть мясо, тогда, пока коровки подрастут, надо сделать упор на быстро воспроизводящие поголовье свиноводство и птицеводство. Именно сюда имеет смысл бросить государственные инвестиции. Однако, и тут мы опять упираемся в старое: производство кормов монополизировано, сбыт готовой продукции тоже.
Таким образом, пока не будет ликвидирована тем или иным способом (вплоть до директивного установления минимальных закупочных цен, строительства государственных элеваторов, мясокомбинатов, молочных и комбикормовых заводов и конфискацию перерабатывающих предприятий у владельцев за доказанный картельный сговор) эта удавка на шее крестьянина, сельскому хозяйству не подняться.
Второй важный момент — необходимость фиксированных на минимальном уровне цен на солярку и электричество: как минимум — на период пахоты-сева и уборки, а желательно — сразу и на весь год. Село — приоритетная сфера, и нечего позволять наживаться нефтяникам, заставляя крестьян платить за свою дорогую солярку (соотношение стоимости литра солярки и килограмма хлеба у нас, нефтедобывающей страны, просто недопустимое). Тем более, что расходы эти всё равно в конце-концов лягут на покупателей подорожавшего хлеба.
Третье. Плюс к перечисленному — всесторонняя государственная поддержка (субсидии, дотации, регулирование цен, госзакупки, доступный лизинг техники, дешёвые кредиты, селекционная работа и многое другое). Все страны-экспортёры продовольствия очень серьёзно поддерживаются своими правительствами, которые прямо или косвенно дотируют своё сельское хозяйство. При неурожае — помогают и кредитуют на льготных условиях. При избытке продукции — скупают её по приемлемым ценам. И никакое членство в ВТО не заставит их поступать иначе — иначе фермеры просто заблокируют своими тракторами все дороги.
Поэтому, если Россия собирается экспортировать, а не ввозить продовольствие, она обязана поступать точно так же. Именно государство должно стать главным инвестором в фундаментальную науку и создание прорывных интенсивных сельскохозяйственных технологий (о них речь пойдёт во второй части данного программного документа). Оно же должно озаботиться новым «аграрным» градостроительством, привлекающим переселенцев в сельскую местность и позволяющим селянину не чувствовать себя «человеком второго сорта». Другими направлениями госинвестиций могут стать новое градостроительство и обустройство территорий, особенно в стратегически важных, но постепенно обезлюдевающих регионах; совместные с крупным частным бизнесом вложения в перспективные отрасли и в создание опытных производств, а также содействие в продвижении этой продукции на отечественный и мировой рынок.
А вкладывать есть во что. Даже при нашем холодном климате и не слишком плодородных почвах Россия, обладая третью мировых чернозёмов, в состоянии, пусть даже демонстрируя меньшую производительность, накормить не только себя, но и многих других. У нас есть, например, отечественные биофотонические (волновые) технологии воздействия на растения и скот, позволяющие добивается роста урожайности на десятки процентов при многократном снижении расхода удобрений, и «прохоровская сеялка», позволяющая выполнять за один проход по полю четыре операции, и многое другое.
На повестке дня — строительство наряду с разнообразными специализированными поселениями — технополисами, университето-полисами, наукополисами и т.д. также и современных агрополисов, построенных с использованием новейших технологий. Агрополисы, кстати, пытался создавать Советский Союз ещё в конце 1970-х. Но тогда для реализации грандиозных планов ему не хватало нынешних технологий индивидуального домостроения, новых технологий ЖКХ и связи. Теперь всё это есть (подробнее о новых технологиях мы расскажем во второй части этого программного документа — «Образ будущего»). Да и деньги под столь важный для страны проект вполне можно найти — пусть даже кому-то придётся пожертвовать ради этого покупкой очередной яхты или футбольного клуба. Главное — чтобы была на всё это политическая воля. А вот её-то, как раз, сегодня в России хронически не хватает.
Почему же российское руководство не делает этих совершенно очевидных шагов, а, напротив, так рвётся в ВТО, что готово ради этого практически отказаться от поддержки своих сельхозпроизводителей? Ответ, увы, надлежит искать не в экономических резонах, а опять-таки в изначально неверно определяемых целях и смыслах развития: не о продовольственной безопасности, и не о возрождении сельскохозяйственных районов думают «эффективные менеджеры», а о решении сиюминутных проблем по максимально простой схеме. Ведь завтра на их место придут другие «эффективные менеджеры», вот пусть они и решают проблемы завтрашнего дня! А вот японцы, которых вряд ли кто упрекнёт в неэффективном менеджменте, дотируют у себя производство риса чуть ли не на 90% — лишь бы производился он в Японии (продовольственная безопасность) и своими крестьянами (политика поддержки села). Потому что стратегические запасы Японии позволяют ей в случае чего продержаться, не производя и не завозя продовольствия, не менее трёх лет. Вряд ли кто-то из власть предержащих в России сумеет ответить, куда и почему девались наши, когда-то тоже весьма немалые «стратегические запасы», жизненно необходимые стране накануне ожидающих современный мир потрясений.
А ещё японцы понимают, что именно деревня является хранителем национального духа и культуры, которым невозможно научиться в подгоняемых под общемировой унифицированный стандарт мегаполисах. И другие «развитые страны» всё это тоже понимают, и потому, село своё не бросают и развивают, даже если с точки зрения «манагеров» это и «не совсем экономически выгодно». Ибо выгоды в этом мире бывают не только экономическими. Это как раз то, чему нашему руководству стоит поучиться у обожаемых им «развитых стран». Если только… наши чернозёмы не сберегаются для использования кем-то совсем другим…
В начале «реформ» либералы убеждали нас, что «большие проекты», требующие напряжения сил, мобилизации всех ресурсов и известного самоотречения, губительны для страны. Якобы, гораздо лучше и современнее, чтобы каждый из нас «строил своё маленькое счастье», и тогда в конце-концов образуется одно большое счастье на всех. В итоге масштабные прорывные проекты заменило шкурное копошение алчных одиночек, растаскивающих то, чем гордилась страна, на обустройство собственных маленьких огородиков. Кончилось всё это печально. «Своё маленькое счастье» выстроила пара сотен семейств, растащивших страну по-крупному, большинство скатилось в бедность и бесправие, а до «большого счастья на всех» сегодня бесконечно дальше, чем даже во времена СССР.
Вывод очевиден: для России противопоказана МЕЛОЧНОСТЬ — в поставленных задачах, проектах и устремлениях. Иначе народ деградирует, спивается и вымирает. Только строительство «большого счастья», «большого прорыва» формирует вокруг себя множество «маленьких счастий» отдельных участников общего процесса. Иначе у нас не получается и не получится никогда. Если поставить себе целью стать со временем «большой Португалией» (цель, поставленная в начале 90-х командой Гайдара), то очень скоро докатишься до уровня какой-нибудь «Зимбабве с ракетами». Если, конечно, к тому времени ракеты кто-нибудь не приватизирует и не продаст по сходной цене.
Значит, России надлежит делать то, что она делать умеет. А она имеет опыт масштабных, поистине «прорывных» проектов, каждый из которых превращался в тягач развития экономики и страны в целом.
Можно и нужно связать в одном национально-стратегическом проекте сразу несколько подпрограмм. Новая урбанизация (строительство усадебных городов вокруг новых высокотехнологичных производств и передового агрохозяйства, связанных между собою трассами скоростного транспорта и лёгкой авиации) — это одновременно и промышленная, и аграрная, и демографическая, и миграционная политика. Здесь же — самоуправление и новая медицина, поддержка малого и среднего бизнеса, развитее национальной инфраструктуры. Новое жилищно-коммунальное хозяйство и новая энергетика, новая школа и новая медицина (здраворазвитие), полная переработка отходов и экология. Новая связь и новое общество.
По сути дела, национальный проект «Новая урбанизация», подобно космическому и ядерному проектам СССР, вызовет бурный, качественный социально-экономический рост, поднимая Россию на новый уровень развития.
Такой же характер могут носить проекты строительства транспортных коридоров, Транснета (сети скоростного транспорта в дополнение к Интернету), нового освоения космоса и глубин моря, перевооружения армии и создания нового сельского хозяйства. Станет суперпроектом и новая индустриализация на прорывных, трудосберегающих технологиях. Аналогичную роль сыграют проекты радикального обновления авиа-, судо- и машиностроения, восстановления электронной промышленности, развития робототехники. Новое образование потянет за собой Национальную инновационную систему.
Истина заключается в том, что в нынешней модели глобализации постиндустриальные экономики небольшого числа стран могут существовать только за счёт эксплуатации (в том числе с помощью неэквивалентного обмена) большого числа стран с индустриальной и доиндустриальной экономикой. Нынешняя экономика России многоукладна, в том числе и в технологическом аспекте. У нас существует смесь из доиндустриального, индустриального и постиндустриального укладов. Причём, все эти уклады характеризуются недостроенностью и неполнотой развития.
Реалии таковы, что в среднесрочной перспективе российская экономика будет оставаться многоукладной. Более того, стратегические цели и ограничения делают неизбежным существование максимально возможного числа различных отраслей, которые могут позволить России в угрожающий или неблагоприятный период перейти в полностью автаркичный (самодостаточный) режим функционирования и обеспечить безопасность и выживание, причём на достойном уровне. Лозунгом же и путеводной звездой модернизации и облагораживания структуры российской экономики должна стать не постиндустриальная модель, а сверхиндустриализация.
Строго говоря, термин «постиндустриальная экономика» более или менее имеет смысл только в приложении к сфере НИОКР (научных исследований и опытно-конструкторских разработок), при этом 9/10 НИОКР тесно связаны с промышленным производством. «Постиндустриальная экономика» — это всего лишь что-то вроде четвертичного сектора мировой экономики, надстройка над промышленностью. Это — не «пост-промышленность», а «над-промышленность», невозможная без промышленности. Сам термин «постиндустриализм» в широкий оборот запустил в 1973 году Дэниэл Белл. Он разумел под ним общество, где главенствующую роль играют знания, где на первый план выходит производство не товаров, но услуг, а место фабрики и привычной корпорации занимает университет как очаг производства новых знаний, инноваций.
На деле этой теорией воспользовались те, кто, остановив истинный прогресс в развитии производительных сил, стал выводить производства из дорогих стран Запада (Большой Семёрки) в азиатские страны с дешёвой рабочей силой, гонясь при этом за максимизацией прибыли. Это привело к тому, что страны Запада, лишаясь «питательной среды» в виде передового реального сектора экономики, стали терять налоговую базу, входя в жестокий долговой кризис (ведь надо как-то было поддерживать механизмы социальных гарантий). И теперь надутые пузыри государственных долгов грозят страшным взрывом в 2010-е годы, что будет сопровождаться крахом социального государства (welfare state) на Западе, бунтами и революциями.
Уничтожение реального сектора на Западе привело к прогрессирующему исчезновению условий для инновационного развития, построения креаномики (экономики знаний). Стали деградировать высшие и средняя школы, чахнуть — наука. Образование, наука и финансы неминуемо движутся к реальному производству. А значит, сила начнёт перетекать с Запада в Азию. Да Китай и так уже — крупнейший кредитор США. При этом на тот же смертный путь деиндустриализации встали и обломки Советского Союза во главе с РФ. Всё это создаёт условия для глобального силового конфликта за передел мира.
Теория постиндустриализма послужила обогащению корпораций, невиданно нажившихся на переносе реального сектора в Третий мир. Она же стала и оправданием для невиданного раздувания сектора совершенно бесплодных финансовых спекуляций, что подавалось как «развитие сектора услуг».
Суть предлагаемой нами программы преобразований — формирование единства высокой духовности и высоких технологий. В таком единстве проявится лицо той России, какой ей предстоит быть в XXI веке. Его носителем должен выступить новый атакующий класс — имперский, авторитарный, а не либерально-демократический. Это должен быть класс поддержки диктатуры сверхиндустриализма, не сменяющего промышленный уклад, а нарастающего над ним как его продолжение и совершенствование.
Ростки сверхиндустриализма в недрах индустриализма, в том числе и прежде всего советского, были вполне очевидны: это ядерная энергетика, космос, искусственный интеллект, уже начинавшиеся разработки в области биотехнологий. Так называемый «постиндустриализм» увёл развитие технологий с магистрального пути на боковые — связанные с сугубо информационными технологиями, мобильной телефонией, виртуальной реальностью, усыпляющей, а не побуждающей к новому витку те творческие силы, которые кипели в людях на индустриальной стадии развития. В итоге вместо изобретателей и творцов, вместо технократов и мастеров решения сложных производительных задач мы получаем игроков и спекулянтов как основу и «соль» так называемой современной «цивилизации».
Итак, постиндустриализму место отныне — на свалке истории. Нам очень важно показать на этом примере, как опасно пользоваться импортными интеллектуальными продуктами в обществоведении, и как важно — думать и творить самим, без оглядки на западные авторитеты…
Либеральные правители России воспринимают страну как разновидность коммерческой корпорации, используя для управления ею абсолютно те же подходы. А в основе «эффективного менеджмента» коммерческой корпорации — извлечение максимально возможной прибыли, величиной которой и определяется «эффективность управления». Наилучшее средство для «рыночной эффективности» — снижение «издержек», к каковым отнесены все социальные расходы, поэтому их снижают всеми доступными средствами. Как говорится, «чтобы корова была эффективной, её надо реже кормить и чаще доить».
Кстати, именно «снижением издержек» объясняется фактическое покровительство властей массовой инокультурной миграции: относительно дешёвый полурабский труд мигрантов, не требующих к тому же ни социальных гарантий, ни каких-либо прав, с точки зрения «эффективных менеджеров» — безусловно предпочтительнее использования относительно дорогого «местного трудового ресурса». Поскольку неиспользованный «местный ресурс» требует затрат на поддержание своего существования, делается всё, чтобы максимально снизить его количество. Наипростейший способ для этого — через всемерное сворачивание социальных расходов добиться того, что «невостребованный ресурс» перестанет размножаться, станет меньше жить, и очень скоро вымрет сам собой. Именно такова общая логика проводимой в стране социальной политики.
Самое любопытное, что абсолютное большинство реализующих эту политику на разных уровнях «эффективных менеджеров» отнюдь не являются какими-то патологическими злодеями или врагами России: всё творимое ими абсолютно вписывается в естественную логику принятого в стране подхода «хорошо — то, что выгодно с точки зрения получаемой на выходе прибыли». И без изменения этого «менеджерского» подхода на присущий Русской цивилизации принцип, согласно которому благо народа и страны является определяющим, никакое принципиальное изменение социальной политики невозможно в принципе.
Каким должен быть общий подход к социальной политике? Социальная политика любого государства определяется балансом интересов трёх основных сил: Государства (руководства страны и чиновников), Бизнеса (владельцев средств производства) и Народа (общества). В Западной цивилизации отношения эти, в соответствии с «коллегиальным» подходом, устанавливаются по принципу сделки: Бизнес платит налоги Государству, оно реализует социальные гарантии для Народа, а тот — соглашается признавать принадлежность Бизнесу основных средств производства. Соответственно, вся социальная политика вертится вокруг пересмотра в пользу одной из сторон условий этой «сделки». Либералы призывают меньше брать с Бизнеса и создать ему благоприятные условия за счёт Государства и Народа — тогда, мол, будет общее развитие и всем в конечном итоге станет лучше. Социал-демократы призывают увеличить налоги с Бизнеса и ограничить его произвол, чтобы Государство смогло расширить систему социальных гарантий для Народа. Наконец, советские коммунисты (радикальная разновидность социал-демократов) вообще объединили Государство и Бизнес в одном лице при негласном договоре — гарантировать социальные программы для Народа.
С точки зрения ценностей Русской цивилизации, подход должен быть принципиально иным, чем «сделка». Согласно им, и Государство, и Бизнес являются частью народа — то есть, частью «большой семьи», в которой они, в силу своего положения и соответствующих возможностей, выполняют вполне определённые функции. Соответственно, общее благо Народа, его численный рост и процветание являются общей целью, в соответствии с которой (а не с какими-либо «международно принятыми правилами») устанавливаются в стране «правила игры» для всех. Отступление от них со стороны представителей Государства или Бизнеса карается лишением соответствующих возможностей (власти, собственности на средства производства). Именно этим подходом должна определяться социальная политика Государства, не допускающая в принципе существования ни «социально безответственного» Бизнеса, ни «социально безответственного» представителя Государства.
Как мы уже говорили, справедливость в понимании Русской цивилизации — это не «всем поровну», а «всем по заслугам». Чтобы чувствовать себя комфортно, человек должен осознавать, что окружающее его общество справедливо. То есть, понимать, почему и в силу каких заслуг перед обществом обладатель богатства и статуса имеет то, что имеет. И осознавать, что его собственный соответствующий вклад в общее благо также будет оценён. Ещё один показатель справедливости в «большой семье» — это когда сильный помогает слабому, а богатый — бедному. И в точности так же, как нравственным долгом любого порядочного мужчины является заставить развалившегося на сидении автобуса хама уступить место старику, нравственным долгом Государства является заставить богатого эгоиста вести себя с соотечественниками «по-родственному». Именно здесь лежит основа социального мира.
За последние 20 лет российское общество сильно поляризовалось. Огромная масса населения оказалась отброшена на обочину жизни. Ни в годы нефтяного процветания, ни во время кризиса этот процесс поляризации не был повёрнут вспять — разрыв между бедными и богатыми только увеличивался, а многочисленный средний класс пока остаётся лишь в проектах.
Социальное неравенство становится крупной проблемой российской экономики (не говоря уже о самостоятельном значении этой проблемы).
Колоссальный разрыв в уровнях доходов между основной массой населения и верхними 10-20% населения, недопустимо высокий процент населения, находящийся за чертой бедности и даже за чертой нищеты, чрезвычайно малый процент населения вблизи уровня медианного дохода (именно та часть населения, которую можно причислять к среднему классу) — всё это является серьёзным препятствием для нормального экономического развития.
Во-первых, он является главной причиной недоверия широких масс народа к проводимому властью курсу в области экономической политики.
Во-вторых, рушит солидарные отношения и социальные механизмы, тем более важные для Русской цивилизационной модели («общими усилиями», «объединёнными силами», «всем миром»). В том числе препятствует созданию атмосферы общественного оптимизма. А без этого, без солидарных усилий на основе социального согласия невозможен никакой модернизационный рывок и технологический прорыв.
В-третьих, отсутствие массового среднего класса является потенциальной угрозой возникновения острых экономических кризисов. И в развитых, и в устойчиво и динамично развивающихся странах среднего достатка именно массовый средний класс является основой экономической стабильности, служит стимулом для развития отраслей массового спроса.
Заметим, что в США во время и после Великой депрессии, в европейских странах — после окончания Второй мировой войны, в Японии — в 50-е — 60-е годы прошлого столетия массовый средний класс создавался искусственно, с помощью последовательно проводимой государственной политики (концепции «общества двух третей», «социальной рыночной экономики» и т.п.). Причиной этого было осознанное желание правящих классов не допустить в будущем появления условий для фундаментальных системных экономических кризисов, подобных Великой депрессии. Создание массового среднего класса было, таким образом, во многом элементом антикризисной профилактики, создания стабильного общества и кризисоустойчивой экономики. Проходило оно, кстати, в условиях, во многом схожих с теми, что сложились в России в настоящее время. Это были этапы кризиса и посткризисного развития, восстановления целостности экономической системы, налаживания управленческих механизмов.
Таким образом, проведение активной социальной политики, активной государственной политики перераспределения и выравнивания доходов, создание массового среднего класса становится насущной необходимостью уже на самом ближайшем этапе преобразований российской экономики и общественной системы.
Один из главных критериев подлинной эффективности экономики — качество жизни.
Качество жизни включает в себя уровень потребления и обеспеченности благами, но не исчерпывается ими. В известной степени концепция качества жизни противостоит концепции уровня жизни. Если уровень жизни измеряется преимущественно количественными показателями потребления, он естественным образом начинает противоречить качеству этой жизни. В ничем не ограниченной и самоценной погоне за потреблением в жертву ему могут быть принесены здоровье, нравственные принципы, гармоничность всех сторон жизни, безопасность, свободное время, отдых, семейные радости, а также интересный досуг, хобби, саморазвитие и самореализация. Концепция качества жизни предусматривает гармонию между различными сторонами благосостояния. Построение концепции подчинено не принципу максимизации потребления, а принципу его оптимизации, то есть достаточности, достатка, а не показной роскоши или расточительности.
Концепция качества жизни в социальном плане предполагает доступность для всех членов общества жизненно важных благ, особенно связанных со здоровьем нации. Речь, таким образом, идёт о широком развитии общественных фондов потребления — больниц, поликлиник, спортивных залов, плавательных бассейнов, детских оздоровительных лагерей, детских садов, яслей, центров досуга и творчества и т.д. Кроме того, должен быть обеспечен всеобщий доступ к получению среднего и среднего специального образования, и широкий доступ к образованию высшему, к повышению квалификации и к качественному самообразованию. Немаловажен уровень социальной защищённости, налаженности инфраструктуры, удобство и доступность транспортных услуг, ухоженность территорий, атмосфера порядка, устроенность городского и сельского быта, качество окружающей среды.
Важен и экологический аспект. Новая агротехника — полная переработка отходов, экологически чистые продукты и здоровая вода. Электромобили, транспорт на топливных элементах освободят нас от бензинового смога. Новый скоростной транспорт — возможность жить в сотнях километров от большого города, на природе, имея возможность добраться до большого города за час. И этот же транспорт позволит ездить на море на выходные.
Всё это сопряжено с обеспечением высокого уровня общественной и личной культуры и его постоянного развития.
Концепция качества жизни предполагает по самой своей сути отсутствие чрезмерного социального и имущественного расслоения, высокую выровненность условий жизни в территориальном плане независимо от конкретного места проживания.
Означает ли справедливое распределение, что всё должно быть распределено поровну? Повышение степени равенства, прежде всего имущественного, является высокой целью социального государства — государства всеобщего благосостояния. Однако полное равенство не может являться самоцелью, так как противоречит неравенству общественных заслуг различных членов социума, исходному неравенству способностей, требованию стимулирования общественно полезных и личных достижений, без которых невозможно развитие. Установление искусственного полного имущественного равенства ведёт к общественной апатии, оказывает угнетающее влияние на личную инициативу и, как следствие, к застою и загниванию.
Вопрос справедливости связан с честностью получения богатства. Если имущество, богатство получены честным путём, а не путём грабежа, воровства, обмана, если они являются плодом труда, общественно полезной деятельности, заслуг перед отечеством, то они нажиты праведным путём и являются справедливым воздаянием. Так же как справедливым воздаянием можно считать отсутствие богатства у ленивого и нерадивого хозяина, у тунеядца и лодыря.
Однако справедливость предполагает также общественное милосердие к тем, кто от рождения или в силу жизненных обстоятельств лишён возможности полноценного участия в общественно полезной жизни или не может самостоятельно зарабатывать на жизнь — заботу о тяжело больных, инвалидах, многодетных матерях, беспомощных стариках и т.п. Поэтому требование обеспечения справедливости по отношению к социально незащищённым предполагает деятельность государства, которое должно взять на себя перераспределение части средств наиболее имущих в пользу объективно нуждающихся в помощи и материальной поддержке.
Реакция народа России на потрясения начала 90-х годов была крайне мрачной. Нация ответила:
Все эти процессы являются противоестественными с точки зрения будущего нации, её выживания и воспроизводства как в плане человеческого потенциала, так и в плане государственного проекта.
В своё время наша команда (авторы Русской доктрины) разработала беспрецедентный документ «Сбережение, развитие и преумножение нации» для партии «Родина». Он до сих пор не опубликован ни в печати, ни в сети. В считанные дни после завершения этого документа президент Путин выступил с Посланием 2006 года, в котором огласил свою демографическую программу (материнский капитал и ряд других мер). Политическая инициатива «Родины», таким образом, дала некоторый эффект. В той обстановке было уже не столь эффектно выступать с развёрнутой демографической программой, которую мы подготовили. Но ключевые идеи и предложения по демографической и миграционной политике, которые мы выдвигали, так и остались невостребованными. Реальная демографическая политика страны свелась к нескольким несущественным изменениям. У власти не было веры в успех в этом деле (как признавался позднее сам Путин), а с таким подходом не может быть и настоящего успеха.
Сегодня ситуация в значительной степени ухудшилась, и у нас как народа уже гораздо меньше шансов благополучно перескочить демографическую яму. Численность экономически активного населения стремительно сокращается, а число пенсионеров столь же стремительно возрастает. По прогнозу Росстата, коэффициент демографической нагрузки (количество нетрудоспособных на 1000 человек трудоспособного населения) возрастёт в 2016 году, по сравнению с 2005 г., на 20% и составит 709 человек. Иными словами, на 3-х кормильцев в России уже через 8 лет будет приходиться 7 ртов. Дефицит трудовых ресурсов в России уже в ближайшие 5-10 лет станет решающим ограничением её планов вернуться в сообщество экономически развитых стран. В СССР за счёт многочисленных поколений молодёжи можно было быстро решать народнохозяйственные задачи — направлять человеческие потоки в нужные сферы, через регулирование мест в учебных заведениях, курсы повышения квалификации и переквалификации. Но если молодых людей не хватает — кого направишь на затыкание экономических «брешей», где возьмёшь кадры для новых направлений развития и решения оперативных государственных задач?
Время упущено. Это то упущение, за которое нынешняя власть РФ ответит и перед судом истории, и перед высшим судом.
Необходимо учитывать все главные факторы, мешающие современному человеку рожать. К таким факторам, если не брать в расчёт факторы слабого здоровья, относятся:
Комплексное решение задач демографической нормализации означает ослабление и устранение не одного, а всех этих факторов. Назовём лишь некоторые из предлагаемых нами мер.
Создаётся широкомасштабная служба профилактической помощи, муниципальные службы профилактики бесплодия и невынашивания беременности.
Считаем необходимым введение специальной ипотечной программы для обеспечения всех молодых семей с несколькими детьми достойным современным жильём (многокомнатная квартира или дом-усадьба) в кредит; программа предусматривает 30-, 65- и 100-процентное погашение жилищного кредита при рождении в семье, соответственно, второго, третьего и четвёртого ребёнка.
Поощряются ранние браки с рождением детей: после рождения первого ребёнка семье может предоставляться льготный кредит (не только ипотечный), после рождения второго — предоставляется целый социальный пакет, включающий: бесплатный детский садик, компенсации по расходам родителей, дети которых учатся в средней школе, бесплатный проезд на всех видах транспорта, бесплатное приобретение ряда лекарств, детских вещей, регулярное обеспечение билетами на культурные мероприятия, путёвками в места отдыха.
Бабушки и дедушки, посвящающие себя постоянной заботе за малолетними внуками, получают надбавки к пенсии.
Введение налогов на холостяков и бездетных: с 25 лет — на всех, кто не вступил в брак; с 28 лет — на всех, кто не завёл ребёнка.
Запрет пропаганды любых извращений и болезненных форм идентификации и поведения, в частности: разврата, проституции, педофилии, педерастии, а также рекламы гражданского брака, неполной семьи и другой информации негативного по отношению к семье характера.
В Российской Федерации должна быть, по аналогии со многими государствами мира, полностью запрещена такая деятельность иностранных организаций, которая направлена на сокращение рождаемости, разрушение семейных ценностей и общественной нравственности, пропаганду абортов как средства планирования семьи, пропаганду атомизации общества и бездетности. Мы проведём экспертизу организаций такого рода, попадающих под подозрение.
Кроме того в концепции «Сбережение нации» была предложена практически очень важная разработка по дифференцированной политике в различных регионах (регионы предлагалось разделить на демографически убывающие и благополучные). Эта часть концепции может быть реализована только в увязке с изменениями дотационной бюджетной политики в целом.
Здесь тоже не обошлось без пропагандистских стереотипов. Признавая демографическую проблему и видя в ней главным образом не вымирание своего народа, а «сокращение человеческого капитала», российское руководство в решении этой проблемы, как и во всём остальном, уповает главным образом на «регулирующую руку рынка». Логика при этом применяется абсолютно «неандертальская»: Не хотят женщины рожать? Дадим им «бабок», чтобы захотели! А того лучше, завезём из Средней Азии уже взрослый «трудовой ресурс» — тогда и вовсе ни рожать, ни платить не надо! При дальнейшем использовании подобной логики мы потеряем страну.
Между тем, чтобы реально решить проблему воспроизводства населения, необходимы два совершенно обязательных условия. Во-первых, необходимо понимание властью своей стратегической цели — понимание того, что в стране не сокращается «человеческий ресурс» или «человеческий капитал», а вымирает свой собственный народ, фактически — твои дальние родственники, члены одной с тобою «большой семьи». И уже поняв это, во-вторых, именно Государство должно стать главным «социальным заказчиком» той семьи, которая ему нужна.
Какая нужна семья? Очевидно, стабильная (то есть, состоящая в браке, а не временном сожительстве, стыдливо именуемом сегодня «гражданским браком»), многодетная (детей трое или больше), духовно и физически здоровая (чтобы могла дать детям «первичную социализацию» — основы взаимоотношения с окружающими людьми). Значит, ВСЕ государственные программы по этому направлению должны строиться, имея целью как можно более массовое формирование именно таких семей. Именно на их поддержку в первую очередь должна быть направлена любая социальная, жилищная и прочая политика. Подход к решению вопроса должен быть, как в своё время к «атомному проекту»: «не сделаем это (любыми усилиями, любыми жертвами) — исчезнем с лица земли».
Что надо сделать, чтобы помочь семье и позволить ей помочь государству решить демографическую проблему? Прежде всего, начать сильную, национально ориентированную промышленную и аграрную политику (а куда же денешься без экономической базы?!). Это необходимо, чтобы дать русским отцам не грошовые, а достойные заработки, позволяющие содержать семью и быть в ней авторитетом. На то же мы направим и политику поддержки малого и среднего бизнеса. Плюс — огромное жилищное строительство, ориентированное также в первую очередь на семью со средним достатком.
Возможно ли это в России? Как рассказывал нам якутский президент Михайлов об опыте своей республики в начале 2000-х, в Якутии: человек возрастом до 35 лет может получить от республики кредит на постройку сельского дома — строительными материалами, а не рублями. Если он заведёт при этом собственное хозяйство, скот-птицу разводить станет — ему спишут четверть кредита. Если в его семье родится один ребёнок — списывается ещё 25 процентов. Если детей у такого хозяина будет трое, то отдавать кредит не понадобится. Чем не пример для подражания на общерусском уровне?!
Более того, коль скоро имеет место потребность (социальный заказ) Государства в появлении как можно большего числа трёхдетных (минимум!) семей, то неплохо бы и самому Государству начать выполнять перед семьёй свои обязательства. Конституция РФ гарантирует(!) своими статьями бесплатное образование, здравоохранение и доступное жильё. Так не пора ли Государству начать выполнять то, что оно обязано выполнять по Конституции? Более того, труд матери трёх и более детей необходимо оплачивать — ведь, рожая и воспитывая их, она выполняет важную государственную работу.
Необходим своеобразный пакт государства и семьи как двух базовых институтов нашего народа, официально заключённый и имеющий статус закона.
Разумеется, активное соучастие Государства в воспитании будущих граждан не отменяет значимость воспитания детей внутри семьи, необходимого для полноценного развития маленького человека. К существенным чертам семейного воспитания относятся: реализация заповедей почитания родителей и заботы о детях, укрепление достоинства и уважения к женщине-матери в семье и обществе; приоритетом семейного воспитания выступает непосредственное личное влияние воспитателей — отца и матери — на личность ребёнка, создающее специфическую эмоциональную среду семейных отношений; любовь к детям рождает творческую энергию, острую потребность ребёнка в общении и демонстрации своих возможностей, что необходимо в полной мере использовать для его подготовки к будущей жизни, служению Отечеству. Именно в семье возможно органичное единство общения и воспитательной деятельности, в которых должны сочетаться доброта и строгость, терпение и уважительное отношение к личной жизни детей и подростков с учётом возрастных особенностей и возможностей их вклада в укрепление и улучшение жизни семьи.
В семейным воспитании в наше время необходимо возвращать в область общественно-значимых символов места отца как главы семьи — советская традиция «защиты материнства и детства», косвенно отразившаяся на концепции «материнского капитала» в демографической политике, должна быть признана искажающей природу семьи. Эта традиция как бы подразумевает, что роль отца в семье и воспитании ребёнка — второстепенна. Необходимо вернуть в общество понимание того, что отец и мать должны принимать одинаково активное участие в воспитании. России необходимо переориентироваться если не прямо на дореволюционную модель семьи с центральной ролью отца-кормильца, то, во всяком случае, ближе к этой модели; современной семье и детям нужен отец-лидер, отец-друг, отец-участник, а не бесконечно пропадающий на работе или, в худшем случае, бросивший семью.
Как ни неприятно для многих это признать, но наиболее здоровые и активные поколения граждан вырастали в 20 веке именно при «тоталитарных» режимах — в «сталинском» СССР и нацистской Германии. А происходило это по единственной причине: «тоталитарные» режимы считали себя вечными, а потому планирование и господдержку молодёжной политики осуществляли на многие десятилетия вперёд, и это давало результат. Да и в позднем СССР система выращивания молодого поколения «строителей коммунизма» была поставлена с размахом: с одной стороны, государство тщательно следило за их здоровьем (бесплатная медицина и ежегодные диспансеризации), развитием (бесплатный спорт и массовая физкультура для всех) и идейно-патриотическим и творческим воспитанием (пионерия-комсомол, система кружков и клубов, ДОСААФ и т.д.).
Как ни тяжко это слышать сегодняшним критикам «совка» и «сталинизма», приходится признать очевидное: либерально-рыночная «демократическая система» оказалась в принципе не способна представить ничего соотносимого с ними по части молодёжной политики. Напротив, практически вся сфера, работающая с молодёжью, была либо развалена, либо коммерциализирована. Что сумело либеральное общество предложить молодёжи взамен? «Свободу» от совести и обязательств? Гламур, разврат, алкоголь, наркотики и гомосексуализм? Эгоизм, стяжательство и презрение к честному труду? Имитацию «свободы выбора» через уход в компьютерное «виртуальное пространство», открывающее новые возможности управлять человеком — уже на уровне сознания? Итогом всего этого для России оказались уже два фактически «потерянных» поколения, лишь малая часть из которых даже в максимально благоприятных условиях способна к высшим жизненным мотивациям и созидательному труду. Третьего «потерянного поколения» Россия может просто не выдержать.
Некоторую надежду даёт появление довольно значительной части поколения, рождённого в конце 80-х — начале 90-х, не заставшего отрицательных сторон позднего СССР, но зато успевшего возненавидеть очевидные мерзости современного им либерального строя. Именно на эту генерацию молодых, способных потянуть за собой своих менее пассионарных сверстников, может ещё сделать ставку Россия. Но для этого необходимо возвращение на государственном уровне к последовательной молодёжной политике.
В соответствии с ней, должен быть выстроен совместными усилиями целый сектор «экономики дарения», задачей которой станет не извлечение прибыли, а «молодёжестроение» — выращивание духовно и физически здорового поколения новых граждан. Это предполагает:
Необходимо создать общенациональную базу данных для постоянного отслеживания потребностей национальной экономики в молодёжном трудовом, интеллектуальном и квалификационном ресурсе, а также оценки эффективности реальной профориентации и трудоустройства молодёжи со средним специальным и высшим образованием. Кроме того, нужна сеть молодёжных бирж труда; спроектируем трудовые и социальные миссии, молодёжные отряды по строительству и благоустройству, молодёжные клубы и лагеря военно-спортивной подготовки. Необходима система приоритетной профессиональной ориентации, Национальный реестр талантов и сеть «флагманских» школ для их развития, организационно связанных с лучшими университетами страны и Академией наук.
Задачей здравоохранения изначально являлось обеспечение здоровья нации. То есть, проще говоря, идеалом для него являлось такое состояние, при котором никто не болеет, все здоровы, и остаётся это народное здоровье только периодически контролировать (так в старину врачу китайского императора платили жалованье не за лечение болезней, а если император НЕ болел).
В период «рыночных реформ» сама постановка задачи в корне изменилась. Формально по Конституции здравоохранение у нас должно быть бесплатным и доступным, а платная медицинская помощь — предоставляться в виде «дополнительных услуг». Но фактически в категорию «услуг», так или иначе оплачиваемых, было переведено всё здравоохранение (официально «платное» означало просто «более дорогое и качественное»). А если деньги медик получает за «оказание платных услуг», то объективно медицина заинтересована, чтобы болели и лечились люди как можно больше и чаще. Госчиновники тоже в этом заинтересованы: платные клиники — это налоги (средства на уплату которых платная медицина берёт из кармана больных), а налоги — это наполнение бюджета и зарплата для себя, позволяющая самому чиновнику лечиться у платного врача. Именно в этом, в основе своей «людоедском», подходе следует искать первопричину того, что произошло в итоге со здравоохранением. Сегодня это — разновидность бизнеса, ориентированного на прибыль любой ценой — и не более того.
Соответственно, в основе подхода к преобразованиям в области здравоохранения должно лежать изменение этого порочного подхода на государственном уровне. Стране снова нужно не здравоохранение — а здраворазвитие. Разумеется, «сделать как раньше» уже не получится, медицину придётся приспосабливать к решению прежних (объективно присущих ей) задач и искать выход из медицинско-рыночно-страхового тупика в принципиально новых условиях. Принципы «платить за пролеченного больного» и «деньги идут за пациентом» провалились: всё это вызывает лишь раздувание затрат на медицину и заинтересованность врачей в том, чтобы люди как можно больше болели, тратя как можно больше денег на лекарства.
Официально зафиксированная средняя продолжительность жизни в России — 61 год у мужчин и 74 у женщин — значительно ниже европейских показателей, составляющих 75 и 80 лет, соответственно. Задача догнать Европу по этому показателю для нашей страны — вопрос выживания. Понятно, что во многом продолжительность жизни зависит от индивидуальных экономических условий существования человека, однако, существует целый ряд мероприятий, которые обязательно должны быть проведены в общенациональном масштабе.
Прежде всего — необходимо возродить практику регулярных диспансеризаций населения. Сейчас огромное количество людей преждевременно умирают от того, что попросту не знают о своих проблемах со здоровьем, предпочитают не соприкасаться с врачами, не имеют общей картины своего состояния. В связи с тем, что большое количество людей работает сейчас в частном, а то и теневом секторе, первые диспансеризации должны иметь всеобщий характер и проводиться по месту проживания граждан. В их ходе должна быть составлена Общенациональная карта здоровья, выявлены группы риска, максимальные по смертности, и развёрнута общенациональная кампания по профилактике наиболее опасных заболеваний.
Уже сейчас очевидно, что «на острие» этой борьбы за здоровье нации должна быть профилактика сердечно-сосудистых заболеваний. Именно они уносят жизни интенсивно работающих мужчин, то есть опоры нации. Сегодня мужчины не знают обычно даже элементарных профилактических рекомендаций, которые сберегут их сердечно-сосудистую систему, за их здоровьем не следят ни они сами, ни близкие. И нужна конкретная работа государства — и практическая, и пропагандистская, чтобы это изменилось.
Важной задачей в охране национального здоровья являются борьба с некачественным питанием — в частности, полный запрет на ввоз в Россию «дешёвого» продовольственного импорта. Необходимо покончить раз и навсегда с мифом об «извечном русском пьянстве», однако бороться со спаиванием населения нужно предельно жёстко. Направления этой борьбы — строгое соблюдение ограничений на продажу алкоголя молодым людям, ограничение продажи крепких алкогольных напитков и, с другой стороны, слабоалкогольной «отравы», жесточайший контроль качества и суровое наказание за подделку алкоголя.
Только имея данные о здоровье каждого, можно составить перечень минимально необходимого медицинского обслуживания для поддержания здоровья человека, и именно этот необходимый минимум сделать бесплатным, и при этом доступным для всех. И только выходящее за этот необходимый минимум отнести к категории «дополнительных платных услуг», предельные цены на которые должны как-то регулироваться государством. Сегодня даже в Москве создана парадоксальная ситуация — в «бесплатной» (страховой) медицине невозможно сделать рентген или попасть на приём к специалисту только потому, что специалист этот — один на три-четыре районных поликлиники и принимает один день в две недели. Выход один — пойти в платный медцентр и заплатить. Но, коль скоро медицина бесплатная, то почему таких же, но бесплатных медцентров нет в каждом районе?
Абсолютно недопустимым является и то, что крупные предприятия сняли с себя какую-либо ответственность за здоровье своих работников, перестали строить ведомственные медицинские центры. Что ж, если не хотят строить для своих, следует обложить их дополнительным «социальным медицинским налогом» на строительство и поддержание клиник для всех.
Мы также уверены, что следует не механически гнаться за увеличением подушевых затрат на медицину, а применить закрывающие технологии в здравоохранении, которые эффективнее и дешевле западных (о некоторых мы расскажем во второй части этого документа — «Образ будущего»). Применение таких медтехнологий сегодня блокируется старым капиталом и сложившейся корпорацией врачей. Возможно, для их ускоренного внедрения необходимо создание небольшого, компактного ведомства — Госкомитета по здраворазвитию, конкурирующего с МЗ РФ так же, как ГРУ «конкурирует» с ФСБ.
Разумеется, здесь мы изложили лишь самые общие подходы к здравоохранению, ибо выработка конкретных предложений — дело специалистов. Однако без изменения принципиально неверного подхода государства к проблеме здоровья Народа ничего не удастся сделать, а значит, именно с этого надлежит начинать.
Казалось бы, именно жилищная проблема в обширной и малонаселённой России стоять не должна в принципе: есть, где строить, из чего и для кого. Тем не менее, жилищный вопрос в России относится к числу критически важных и хронически запущенных. И это при том, что от его решения зависит уровень социального здоровья и стабильности общества, его уверенности в завтрашнем дне, атмосфера общественного оптимизма. Нерешённость этого вопроса «портит людей», о чём на примере москвичей говорил ещё герой знаменитого романа Михаила Булгакова. Поэтому несомненной обязанностью государства является в кратчайшие сроки удовлетворить эту базовую потребность всех своих граждан, причём не на минимально достаточном, а на обеспечивающем комфортное проживание уровне.
Однако и тут главным препятствием стала подмена истинных смыслов ложными, навязанными России извне. Жильё было переименовано в «недвижимость» — то есть, овеществлённый капитал, который каждый (если повезёт, конечно) должен себе зарабатывать сам. Чтобы хоть как-то обосновать «справедливость» подобного подхода, власть разрешила людям «приватизировать» убогие халупы, в которых они жили, после чего сняла с себя практически всю ответственность за то, где и как они будут жить впредь. Таким образом, насущная жизненная потребность человека (такая же, как дышать или питаться) была провозглашена «товаром на рынке» и целиком отдана на волю этого рынка. Что из этого получилось, хорошо известно.
До начала нынешнего кризиса правительство бравурно рапортовало о «строительном буме» о том, что количество строящегося и вводимого в строй жилья достигло «рекордного уровня» за все годы реформ. Однако уровень этот (о чём, естественно, умалчивали) был существенно ниже существовавшего в Советском Союзе перед началом всяческих реформ. Это при том, что и тогдашнее жилищное строительство признавалось недостаточным для кардинального решения жилищной проблемы в стране!
Другая важнейшая проблема относится к вопросу доступности строящегося жилья. В условиях социальной и имущественной поляризации общества, резкой дифференциации населения по уровню дохода, а также принимая во внимание чудовищно высокие цены на жильё (не имеющие аналогов в развитых странах, если сравнивать среднюю стоимость квадратного метра жилья со средней заработной платой) огромный пласт населения фактически лишён возможности в течение всей своей жизни обеспечить удовлетворение этой базовой потребности хотя бы на минимально приемлемом уровне. При этом состоятельным гражданам принадлежит огромное количество пустующего жилья, которое используется в качестве «товара для надёжного вложения денег».
Идеологам реформ решение проблемы виделось на путях развития ипотеки. Однако проценты по ипотечному кредиту в России находятся поистине на грабительском уровне, причём ни Центральный банк, ни Минфин, ни другие ведомства не прилагают никаких усилий для их снижения. Если уж стимулировать ипотеку, то правительство должно было организовать дешёвые финансовые источники для ипотечного кредитования, причём целевым порядком и в достаточном объёме.
Впрочем, ипотека в России не может быть единственным, универсальным и общедоступным инструментом, используемым для обеспечения населения жильём. Сам размер ипотечного кредита при нынешних ценах на жильё, даже если бы проценты по кредитам были снижены до уровня, например, США, является недоступным для абсолютного большинства населения. Поэтому без радикального снижения цен на жильё и (или) резкого повышения уровня оплаты труда при одновременном сокращении в разрыве доходов, то есть без приведения в нормальное по меркам развитых стран соответствие цены квадратного метра по отношению к средним заработкам, ипотека как способ решения своей жилищной проблемы останется уделом очень немногих.
Главной ошибкой национального проекта «Доступное жильё» была именно ставка на развитие ипотеки. Финансирование ипотеки в условиях дефицита жилья и всё ещё недостаточных масштабов его возведения означает лишь раздувание спроса при недостаточности предложение, то есть с неумолимостью экономического закона спроса и предложения ведёт лишь к дальнейшему росту цен. Понятно, что такое направление расходования средств по нацпроекту было принято не без лоббизма девелоперов и застройщиков, так как это позволяет им получать сотни и даже тысячи процентов прибыли на вложенный капитал. И понятно, что такое расходование средств приводит к результату прямо противоречащему самому названию проекта — жильё в этих условиях просто не может стать доступным.
Что мы считаем необходимым сделать? Во-первых, увеличить бюджетное финансирование национального проекта «Доступное жильё»; во-вторых, кардинальным образом пересмотреть направления расходования средств по этому проекту. Средства должны направляться преимущественно не в развитие ипотеки, а в строительство жилья, то есть не в накручивание спроса, а в резкое увеличение предложения. Такой пересмотр направления расходования средств позволит, помимо увеличения объёмов жилищного строительства, сбивать цены на жильё. Это будет именно государственный (а не как сегодня, «коммерческий») подход к делу.
Есть ли у России возможность резко увеличить объёмы строительства? Сейчас в условиях кризиса существует много недозагруженных строительных мощностей, строительные организации готовы работать с государством — пусть с меньшей, но зато гарантированной прибылью и при практическом отсутствии финансовых рисков. Поэтому государству даже нет нужды национализировать эти строительные компании, оно просто должно выступать для них заказчиком и ориентировать на строительство дешёвого жилья. Но, кроме того, можно создать и непосредственно государственные строительные организации, решая тем самым ещё и проблему безработицы, аналогично тому, как использовал Ф. Д. Рузвельт программу строительства дорог в США во время Великой депрессии.
Необходимо также кратно увеличить программу обеспечения граждан социальным жильём. Однако, во избежание злоупотреблений, для этого необходимо разработать чёткие правила и критерии для предоставления такого жилья. На наш взгляд, такие правила должны предусматривать очевидное и безусловное ограничение, что социальным жильём обеспечиваются, во-первых, только действительно нуждающиеся в нём, а во-вторых, по крайней мере на ближайшее десятилетие такое жильё должно предоставляться исключительно коренным жителям данного города или иного населённого пункта. Иначе всё социальное жильё за взятку получат новоприбывшие и мгновенно натурализовавшиеся (тоже за взятку) иммигранты. Только соблюдение этих ограничений сделает наделение социальным жильём справедливым. Как говорил один из героев Кавказской войны генерал Евдокимов: «Первая филантропия — своим!» И только по мере удовлетворения потребности в жилье коренного местного населения, можно начать смягчать указанные ограничения, делая его доступным для всех.
Необходимо пересмотреть ныне действующую норму закона, полностью запрещающую приватизацию социального жилья. Должны быть предусмотрены сроки постоянного проживания, после которых жильё может переходить в собственность семьи, а также процедуры выкупа этого жилья на льготных условиях (с регрессивным, то есть понижающим коэффициентом к цене, зависящим от времени постоянного проживания в данном жилище).
Наконец, необходимо, опираясь на опыт Франции и ряда других стран, создавать систему социального найма, то есть снятия жилья в наём не у частных владельцев-собственников, а у государства (муниципальных образований). Должны быть проработаны условия и правила такого найма, права и обязанности арендатора жилья и арендодателя. Данная сфера вообще в России находится в хаотическом и практически нерегулируемом состоянии.
Помимо вышеперечисленных мер, необходимо развивать инновационную составляющую строительной отрасли. Мы можем решить жилищную проблему за счёт развития новых строительных технологий: чтобы дома строились быстро, с применением зачастую новых (нецементных) стройматериалов или газобетона. Тогда они возводятся за считанные дни, а ипотека становится доступной. Здесь стоит отметить опыт белгородского губернатора А. Савченко, который за счёт бюджета предоставляет гражданам участки земли под усадебную застройку, подводя к ним инфраструктуру. Почему бы под эгидой верховной власти не принять национальную программу с условным названием «Дом для России» со сроком действия в 7 — 10 лет, с назначением лично ответственного за её реализацию человека — Генерального конструктора в ранге федерального министра. По такой программе в России можно построить от нескольких сот до тысячи новых малоэтажных городов размером от пяти тысяч усадеб и более. В фонд национальной программы из федерального бюджета должно ежегодно передаваться около 50 млрд. рублей и столько же и больше из бюджетов иных уровней. Не менее важно, что в этот фонд должны быть переданы прямые права на землю под новые малоэтажные города. Эта земля должна будет предоставляться бесплатно в собственность или длительную аренду для владельцев усадеб.
Вполне возможно головной организацией по этой программе сделать… Министерство обороны. Кстати, в рамках этой программы оно построит дома для действующего офицерского состава и тех, кто выходит в запас. Не следует забывать, что малоэтажная Америка начала интенсивно создаваться именно после войны, когда вернувшаяся из-за океанов американская армия выступила как потребителем, так и исполнителем малоэтажной застройки недеревенского типа. Именно инженерные войска США стали трансформировать свои проекты возведения «быстрого» жилья в гражданское домостроение («левиттауны»).
Более того, в 1956 году федеральное правительство США приняло национальный закон об оборонных шоссе (хайвеях), который предусматривал строительство более 64 тысяч километров скоростных шоссе стратегического значения. Активное строительство автотрасс вместе с низкими ценами на бензин благоприятствовало активному пригородному строительству вдоль новых шоссе. Стандартный дом для американца середины XX века из «нижнего среднего класса» — 74 квадратных метра, четыре яблони, холодильник и телевизор — стоил 8 тысяч долларов. Это, конечно, в ценах середины XX века. Нынче это — примерно 80 тысяч «зелёных». Левитовские дома продавались американцам с рассрочкой платежа (ипотекой) на 20-30 лет под десять процентов годовых. Сейчас этим домам уже полвека. С 1947 по 1951 под Нью-Йорком поднялся Левиттаун — городок в 17,5 тысяч домов. Неужели мы не можем сделать чего-то подобного (с поправкой, конечно, на климат)? Можем, да ещё лучше!
В России новые города имеет смысл создавать как на окраинах уже существующих городов, так и в виде действительно новых, отдельных поселений. Градообразующими факторами при этом выступают транспортные артерии — как уже имеющиеся, так и вновь создающиеся. Именно такие города задают осмысленность понятиям транспортных коридоров и коридоров развития.
Разумеется, в таких городах-полисах потребуется создание инновационной промышленности. Она организуется вокруг научно-исследовательских и мелкосерийных промышленных фирм. Те разрабатывают и применяют так называемые простые технологии — «сворачивающие» ранее громоздкие производства в небольшие заводы, на которых работают по нескольку десятков человек. При этом, разумеется, будут строиться и крупные производства, объединяющие вокруг себя несколько подобных поселений, и традиционные города — за счёт правильно организуемых транспортных схем.
Итак, ключевой момент сегодня состоит в переходе страны к новому типу расселения — в собственных усадьбах и малоэтажных домах. Необходимы альтернативная урбанизация — малоэтажная, экологичная, усадебная (над этим проектом уже не один год работает Ю. Крупнов). Главным делом всей страны — и руководства, и «простых» людей — должно стать достижение амбициозной задачи: каждую новую молодую семью обеспечить собственным домом! И усадьбой площадью не менее 20 соток.
Если предлагаемая нами программа начнёт воплощаться, то уже через десять лет мы и весь мир не узнают России. Пространство страны выступит её уникальным благодатным ресурсом, и от тысячи новых малоэтажных «тканево-усадебных» городов лик её преобразится. Новые города, возводимые в ключевых районах, важных для сохранения и развития страны, станут основой для заселения и освоения этих, сегодня труднодоступных и малонаселённых районов.
Градостроительная революция поможет решению и другой важнейшей задачи — остановить вымирание народа, прежде всего — русского. Отчего нас косит смерть и почему мы рожаем мало детей? Не оттого ли, что Россия-РФ похожа на пустыню, среди которой разбросаны города старого «многоэтажного» образца, занимают которые полтора процента площади, а живёт в них свыше восьмидесяти процентов населения?! Скученность порождает конфликты и непрекращающийся стресс, а в условиях постоянного стресса перестают размножаться и начинают поедать друг друга даже крысы!
Ныне покойный известный русский писатель и учёный Владимир Махнач постоянно отмечал, что одной из причин малодетности явилось массовое переселение людей в малогабаритные «хрущёвки»: даже в лишённых удобств бараках (хотя бы отдалённо напоминающих отдельный дом) детей рожали существенно больше, чем в сдавленном со всех сторон квартирном пространстве.
Процитируем любопытный фрагмент из одной его статьи: „…По свидетельству известного искусствоведа и историка архитектуры Владимира Васильевича Кириллова, после катастрофического землетрясения в Ташкенте 1966 г. для политически господствующей титульной нации — узбеков — там строили односемейные дома, а для русских и русскоязычных — многоэтажные хрущебы. И это в сейсмической зоне! Как утверждает исламист Гейдар Джемаль, участник гражданской войны в Таджикистане, заочно там судимый и объявленный вне закона, «ментальность таджиков не предполагает жизни в квартире, даже если это очень хорошая квартира, а предполагает большой дом и возможность из этого дома выйти в сад, хорошо защищённый и изолированный. Таджик считает, что в квартирах живут дураки»… Неудивительно, что узбеки и таджики и сейчас плодятся и размножаются не намного хуже, чем русские до 1917 года, и никакой «демографический переход» им не страшен! Дело тут не в «исламской традиции многодетности», ведь русские до революции, а в деревне и до Хрущёва, плодились и размножались не хуже мусульман, при сохранении традиционного уклада жизни во вмещающем ландшафте! Иначе придётся сделать вывод, что старая русская деревня исповедовала ислам… Разумеется, американский дом гораздо дешевле русского по природно-климатическим причинам. Дом системы Левитта строился без фундамента, с тонкими стенами — там тепло, грунт не промерзает и не раскисает. Но и у нас, в средневековой Руси, был Лубяной торг — массовое деревянное срубовое жильё, которое продавалось готовым к сборке и собиралось очень быстро. Из готовых «полуфабрикатов» при Иване Грозном русский десант перебросил под Казань и возвёл рядом с ней целый город Свияжск. А сейчас, в нынешней «Россиянии», строительство односемейного дома из бруса «под ключ» обойдётся чуть ли не на порядок дешевле, чем покупка квартиры в Москве…“
Сложно с этим не согласиться. А значит, России для кардинального решения жилищной проблемы нужна не предлагаемая либеральными глобалистами дальнейшая сверхурбанизация, а принципиально новая урбанизация, основанная на расселении и индивидуально-семейном домостроительстве, которая потребует попутного решения таких проблем, как:
В свою очередь, каждая из «попутных задач» вызывает к жизни целые сферы новой индустрии, новые виды бизнеса, научных исследований и т.д. Это поистине ключевое, «золотое» звено в развитии всей страны!
В основе нынешнего поистине бедственного положения с образованием, наукой и культурой лежит всё та же целенаправленная подмена понятий, внедрённая в общественное сознание либералами в процессе «реформирования» России.
Наша система образования (оно функционировало именно как целостная система) изначально служила не просто для обучения молодого человека определённым знаниям и навыкам, но в первую очередь — для формирования из него гражданина и полезного члена общества. В эпоху «реформ» установка эта принципиально поменялась. С отменой какой-либо идеологии задача формирования личности была отменена вовсе. Человек был объявлен в первую очередь «товаром на рынке труда», который заинтересован в том, чтобы «продать» себя как можно дороже и тем самым увеличить свой уровень потребления (новый «смысл жизни»). Соответственно, система образования была приравнена к системе платных услуг, делающих человека в процессе обучения более дорогим и востребованным «товаром». Людям сказали примерно следующее. Иди, зарабатывай больше или открывай свой бизнес (теперь на это — никаких ограничений!), на полученные деньги выучишь ребёнка тому, за что ему потом станут платить ещё бóльшие деньги, и в итоге — сделаешь его счастливым!
Многие в это поверили. Однако очень скоро этот новый порядок вещей обернулся против человека. Во-первых, система образования стала распадаться на множество отдельных «фирм», конкурирующих на рынке «образовательных услуг». Поскольку никто из работодателей уже не требовал от покупаемого на «рынке труда» «человеческого капитала» целостной системы знаний, а требовал минимального набора доведённых до совершенства практических навыков, система образования стала стремительно упрощаться и специализироваться, докатившись до примитивной «угадайки» ЕГЭ (той самой «тестовой системы», которую американский президент Обама объявил «дебилизирующей нацию», и теперь искореняет повсеместно в США).
Во-вторых, сам человек вскоре обнаружил, что открыть свой бизнес весьма непросто, так как другие люди, сидящие в чиновничьих креслах, сделали своим «бизнесом» выдачу разрешений на открытие бизнеса всем остальным. С высокими зарплатами тоже не получилось: вопреки обещаниям, что частный предприниматель станет платить больше, получилось с точностью до наоборот. Бизнес стал упрощаться, делать кастрюли вместо ракет. В итоге сначала снижали зарплаты (у нас доля зарплаты на условный доллар созданной продукции — в разы меньше, чем в Европе), а потом и вовсе заменять собственный «трудовой ресурс» на более дешёвый привозной — гастарбайтеров. И когда платить за «образовательные услуги» стало нечем, дети уволенного работяги навсегда лишились каких-либо надежд получить даже нынешнее «упрощённое» образование и когда-нибудь выгодно «продать себя на рынке труда». Бедность и отсутствие образования, таким образом, стали наследственными.
Примерно то же произошло с наукой. Стратегическое направление, определявшее развитие ряда системообразующих отраслей, либералы приравняли к «услугам», оказываемым научными центрами тому, кто в них заинтересован и за это платит. Было заявлено, что науку профинансирует и поднимет частный бизнес, якобы объективно заинтересованный в инновациях, чтобы поднять свою конкурентоспособность. Государство же должно не финансировать фундаментальную науку (как это делается во всех «развитых» странах), а сосредоточиться на выплате пенсий.
В итоге получили то, что получили. Крупный бизнес (у которого единственного есть свободные средства на финансирование науки) сегодня в России сосредоточен главным образом в сырьедобывающих экспортных отраслях. Не относящиеся к этой тематике прикладные разработки его не интересуют в принципе. А поскольку наши нувориши подсознательно осознают нелегитимность полученной ими «нерушимой частной собственности» и, как правило, живут по принципу «сегодня выкачать, завтра вывезти, послезавтра уехать самому», то фундаментальные исследования они тоже не финансируют. Зачем, если на «рынке технологий» можно всё это купить и у западных научных центров? Отсюда — развал собственной науки и «утечка мозгов».
И, наконец, культура. Она тоже принципиально изменила своё назначение, когда из важнейшего средства формирования национальной ментальности была превращена в «сферу платных развлекательных услуг». Соответственно, главным показателем стала не художественная ценность и качественный уровень, а то, за сколько это (картину, спектакль, фильм, музейную экспозицию и т.д.) можно «продать» потребителю. Соответственно, чтобы максимально расширить круг потенциальных «потребителей», ориентироваться стали на вкусы самого распоследнего «человека из толпы». И это мгновенно сказалось на качестве «культурной продукции». Именно тогда на смену классикам литературы пришли бульварные романы, музыку заменила «попса» и блатной шансон, изобразительное искусство скатилось в абстракционизм и пропаганду извращений, кино и телевидение переполнены поделками, замешанными на разврате и насилии. Ничего удивительного: раз культура объявлена «разновидностью бизнеса», нечего удивляться, что производит она не то, что объективно полезно стране и обществу, а то, что лучше всего покупают.
Изменить это пагубное положение возможно единственным способом: уйти от произведённой либералами подмены понятий к истинному пониманию образования, науки и культуры. Их социальным заказчиком, определяющим, какими им надлежит быть, должен выступать не «свободный рынок», а Государство, озабоченное в первую очередь общественными интересами. Должно быть официально заявлено, что цель образования — воспитание гражданина, полезного члена общества; цель науки — обеспечить своими исследованиями передовое развитие страны; цель культуры — формирование максимально высокого духовного, культурного и нравственного уровня народа. То, что не вписывается в эти задачи — по определению ни образованием, ни наукой, ни культурой не является — как не является ювелирным изделием продаваемая на улице дешёвая позолоченная бижутерия. Только тогда появятся соответствующие регулирующие законы, государственные программы поддержки и соответствующая роль в обществе. «Рыночные» же отношения в этих сферах должны остаться где-то на глубокой периферии, именно в качестве «дополнительных платных услуг».
Во-первых, прежде, чем начинать борьбу, надо понять, КТО будет бороться. Очевидно, что нынешнее насквозь криминализованное и пронизанное коррупционными связями государство делать это не в состоянии. Поэтому не стоит заблуждаться: истинная борьба с преступностью начнётся только тогда, когда пойдёт самоочищение государственного аппарата и, в частности, структур МВД. Для последнего все средства хороши. Если надо — стоит ввести тотальное декларирование доходов и расходов всеми работниками-госчиновниками, начиная с определённого уровня, и их ежеквартальное тестирование на «полиграфе».
Во-вторых, необходимо радикально реформировать правоохранительные органы. Речь не о смене вывески с «милиции» на «полицию», а об изменении самой природы органов МВД, всё более мутирующих в банду вымогателей. Прежде всего, сократить из органов лишних людей — за счёт оптимизации числа простых передавателей бумажек в штабах и отделениях. Отсюда — существенная добавка зарплаты «полевым игрокам». Эти последние должны получать повышенное денежное содержание, льготный кредит на дом от государства и приличное пенсионное обеспечение. Так, чтобы могли обеспечивать семью и выплачивать кредит за дом (квартиру). За беспорочную и эффективную службу кредит погашается государством, сотрудник МВД получает другие материальные и нематериальные награды. В случае же установленного взяточничества — он не только идёт под суд, но и обязательно подвергается конфискации служебных благ: дом отбирают, кредит — выплачивай как хочешь, пенсионное обеспечение отнимается. Если же работник МВД уличён в «сотрудничестве» с криминалом или «крышевании» бизнеса, это должно караться по одной статье с государственной изменой.
Необходимо прекратить всякое планирование «от достигнутого», уничтожить систему, где сотрудники МВД должны гнаться за числом и процентом раскрытых преступлений. Пусть лучше раскручивают преступные связи до конца, до самой верхушки. Существуют новейшие технологии, позволяющие практически стопроцентно установить виновных, однако применение их сдерживается боязнью «нарушить права человека», что является очевидным абсурдом: «боишься — не делай; делаешь — не бойся». Разумеется, использовать подобные технологии могут только те, кто сам периодически подвергается «тестированию на честность» с их использованием. Разумеется, работать в МВД должны лица без какого-либо «двойного гражданства», служившие в НАШЕЙ армии и не имеющие имущества непонятного происхождения в России или за её пределами. Появление любого зарубежного счёта или собственности (в том числе — у ближайших родственников) — должно служить основанием для служебного расследования.
Можно предложить ещё два важных новшества:
Параллельно с этим, через «новую опричнину» необходимо развернуть серьёзную чистку органов МВД. Если слишком много дел, начатых следователем МВД, рассыпается в суде — это уже повод заняться данным работником на предмет коррупции. Особо жёсткой должна быть ответственность правоохранителей за «заказные» дела, что должно приравниваться к нарушению присяги.
В-третьих, необходимо принципиально пересмотреть подходы к самой борьбе с преступностью. То есть, руководствоваться, прежде всего, не слепым следованием законам и инструкциям, а жизненными интересами государства и Народа. Главным принципом здесь должно являться не «гуманно-негуманно», а «справедливо-не справедливо». Если надо — необходимо негласно уничтожать целые преступные группировки (особенно — связанные с террористическим подпольем этнические ОПГ), применять те методы слежки и дознания (включая новые технологии), которые дают необходимый результат.
При подходе к преступникам имеет смысл чётко подразделять их на категории, со своим принципиальным подходом к каждой:
В России уже не первый год наблюдаются крайне удручающие тенденции в области демографии. Из-за резкого снижения рождаемости мы уже имеем ситуацию, когда на смену одному поколению приходит следующее поколение, меньшее по численности.
Пенсионеры — это та часть, общества, которую содержит другая часть общества, находящаяся в трудоспособном возрасте И их печальное нынешнее положение является следствием не только социальной безответственности и аморальности либеральных правителей России, но и прямым следствием разрыва семейных связей, побуждавших молодых трудоспособных членов семьи заботиться о нетрудоспособных.
Пенсионная проблема стоит не только в нашей стране, но и в так называемых развитых странах. Доля пенсионеров в численности населения всё время возрастает (как из-за увеличения продолжительности жизни, так и из-за резкого падения рождаемости), а доля трудоспособного населения, наоборот всё время снижается. Это означает, что либо необходимо постоянно увеличивать нагрузку на работоспособное население (в виде роста пенсионных отчислений), либо сокращать гарантированный уровень пенсий, либо повышать пенсионный возраст (с тем, чтобы не допускать увеличения доли пенсионеров в обществе).
Трудно сказать, какое из этих имеющихся путей решения лучше — ВСЕ ПЛОХИЕ! Единственным правильным решением было бы исправление демографических тенденций, то есть рост рождаемости. В противном случае рано или поздно придётся выбирать один из указанных тяжёлых путей.
Если россияне не хотят рожать большое количество детей, то они не готовят себе поколения, которое будет кормить и содержать их в старости. Это печальная и жестокая аксиома. Однако из этого не следует, что мы поддерживаем призывы финансового блока правительства о скором повышении пенсионного возраста.
Во-первых, из-за низкой продолжительности жизни в России по сравнению с развитыми странами такое решение было бы аморальным, так как предлагается поднять, например, пенсионный возраст для мужчин до уровня, который выше средней продолжительности жизни мужчин в нашей стране. Без решения проблемы повышения средней продолжительности жизни правительство не имеет морального права повышать и пенсионный возраст.
Во-вторых, как мы уже указывали в других разделах, в России уровень бюджетных расходов по отношению к ВВП (и соответствующая налоговая нагрузка экономики) в 2-3 раза ниже, чем в тех же развитых странах. Поэтому пенсионную проблему, по крайне мере в течение ближайших двух-трёх десятилетий можно решать просто путём увеличения бюджетной и налоговой нагрузки экономики до уровня любой развитой страны, не говоря уже о странах северной Европы с их ярко выраженной моделью государства всеобщего благосостояния. Более того, таким путём можно не только обеспечить сегодняшний уровень пенсий, но и существенно (как минимум в полтора-два раза) увеличить их, причём сделать это возможно в короткие сроки. Если же повысить эффективность управления средствами Пенсионного фонда, то увеличение пенсий может быть и более значительным. Кроме того, в среднесрочном плане немалый резерв повышения пенсий содержится в переходе к более интенсивному пути экономического развития, который сможет обеспечить кратное увеличение темпов прироста производительности общественного труда (естественно, это предполагает совсем иную, чем сегодня, структуру экономики и совсем иную экономическую политику).
Однако истинно долгосрочное решение пенсионной проблемы предполагает поворот вспять опасных демографических тенденций. И здесь вопрос упирается не только в действия правительства, но и в восстановление семейных ценностей в самом обществе, в репродуктивные установки молодого населения страны, в пропаганду материнства и отцовства, в желание супружеских пар иметь больше детей.
Любопытный подход был предложен, в частности, в «Демографической доктрине» фонда «Русские». Она предполагает, что содержать нетрудоспособных родителей должны в первую очередь их собственные дети. Работоспособный человек, платя пенсионные отчисления с зарплаты, не для себя их откладывает, а содержит пенсионера. Это его потомки станут на свои отчисления содержать его. Поэтому вполне логично выглядит ситуация, когда человек, родивший несколько детей (и позволивший тем самым другим, бездетным старикам жить за их счёт), сам получал за это надбавку к пенсии. То есть, к стандартной пенсии, которую государство гарантирует всем, такому человеку платится надбавка, зависящая от суммы пенсионных отчислений всех его детей. Чем больше детей, чем лучшее образование (а значит, и зарплату) родители смогли им дать, тем более сытой будет пенсионная старость этих родителей. Что ж, всё честно, и вполне «по-семейному». А главное — появляется дополнительный стимул для деторождения и соответствующего воспитания (даже от нескольких детишек, ставших спившимися бомжами, пенсионных отчислений не получишь!), ведь без изменения демографических тенденций проблема обеспечения пожилого поколения достойными пенсиями в долгосрочном плане решена быть не может.
Мы считаем, что пропаганда всего, что может быть истолковано как «безнравственность» (то есть, как противоречащее «нраву», обычаю народа, его традиционным ценностям) должна быть в России запрещена, а для этого необходимо принять закон «О защите общественной нравственности» и ввести общественные советы по контролю за нравственностью в СМИ, на телевидении, в кино и на театральных подмостках. Насаждение всего этого либералами в течение последних 20 лет под видом «свободы творчества» и «свободы совести» по своим разрушительным последствиям для страны и народа вряд ли уступает наркотикам и алкоголизму. А значит, любые ограничения в данном случае будут оправданы.
Обязательство о «нравственной самоцензуре» должно являться неотъемлемой частью любого договора при получении лицензии на вещание или выпуск печатной продукции. И после повторного нарушения этой статьи (например, дважды в течение года) эта лицензия должна аннулироваться без выплаты каких-либо компенсаций. В полной мере это касается использования безнравственных мотивов в рекламе, изобразительном искусстве, театре и кино — причём во всех этих случаях под судом должны оказываться не авторы данных «произведений» («свобода творчества» — пожалуйста, но дома!), а организаторы их публичной демонстрации.
Особо хотим остановиться на пропаганде сексуальных извращений, принимающей в России всё более гомерические масштабы. Понять, кому это выгодно, несложно. Гомосексуальные «семьи» не имеют детей, а усыновлённые ими дети (в Европе и США это допускается, а теперь требуют, чтобы допускалось и у нас), скорее всего, вырастут такими же. Таким образом, максимально широкое распространение гомосексуализма приводит к запланированному «глобализаторами» сокращению населения.
Кроме того, как известно из всех шпионских мемуаров, именно гомосексуалисты являются одной из самых перспективных категорий для агентурной вербовки: у них психологически заложена склонность к предательству, кроме предательства себе подобных. Оказавшись в руководящем кресле, гомосексуалист (так же, как и член этнической «общины») подтягивает к себе таких же по ориентации людей. К тому же негативно воспринимаемый абсолютным большинством общества гомосексуализм — отличный «компромат», позволяющий держать завербованного «на крючке». Таким образом, создание в подлежащей разрушению стране влиятельного «голубого лобби», тем самым является и созданием сети «агентов влияния» Запада.
Сегодня активная пропаганда гомосексуализма и поддержка этой пропаганды со стороны Евросоюза становится для России дестабилизирующим фактором. Приведём мнение бывшего главы Конституционного суда РФ профессора Валерия Зорькина, который говорит по этому поводу, что «„увлечённость“ современных европейских юристов защитой прав и свобод лиц с нетрадиционной ориентацией приобрела гротескные формы. Иногда этот гротеск может переродиться и в трагедию, как это недавно произошло в Сербии, когда неприятие гей-парада в традиционно православной стране вылилось в массовые беспорядки. Проще всего эти беспорядки списать на экстремизм неких националистических и фашистских сил. А что если это реальное возмущение большинства граждан конкретной страны, которая протестует против действий меньшинства? Действий, которые ломают культурный, нравственный, религиозный код. В связи с этим как оценивать недавнее решение Европейского суда о неправомерности запрета гей-парадов в Москве? Не приведёт ли это к повторению событий по сербскому сценарию уже в России?»
Прежде всего, необходимо развеять вполне определённый пропагандистский штамп, который распространяют извращенцы. Они пытаются представить себя, особенно в глазах молодёжи, прогрессивной мировой элитой, идущей на смену заскорузлым и провинциальным «натуралам». Гомосексуалисты пытаются представить себя новой «аристократией», призванной править народами (желание приобщиться к этому сообществу и, благодаря этому, продвинуться, уже породило такое мерзкое явление, как «карьерный гомосексуализм»). Вот, однако, парадокс, любая аристократия стремится ограничить свою численность, закрыть для внешних пришлых людей пути в своё сообщество, а извращенцы стремятся её увеличить. Что-то тут не так…
А «не так» тут то, что никакого отношения к элите извращенцы не имеют. Владыки современного капиталистического мира — это в основном «скучные люди» с устойчивыми семейными ценностями, многодетные и одержимые одним желанием, — преумножить свои капиталы и передать их своим детям. Никакие извращения этих князей века сего не интересуют. Соответствующий интерес они стремятся привить своей обслуге и элитам побеждённых народов. Гомосексуализм в современном мире — это клеймо раба, знак подчинения. Унижение, которому подвергают побеждённых.
Именно поэтому западные элиты так бесит нежелание русского народа капитулировать перед гомосексуальной пропагандой. Ведь тем самым мы как бы подвергаем сомнению догму Запада о том, что он победил нас в холодной войне. Так что вопрос о прекращении гомосексуальной пропаганды — это не только вопрос нравственности и репродуктивного здоровья нации, это ещё и политический вопрос.
Никаких компромиссов и двусмысленностей в противостоянии извращенцам быть не должно. На уровне общественности должны быть образованы комиссии, которые привлекут опытных юристов, с целью вчинения гражданских и уголовных исков активным пропагандистам извращений. Они должны постоянно находиться под судебным преследованием за свои слова и действия. Должны быть составлены и обнародованы списки лиц, изданий и телеканалов, наиболее отличившихся в гомосексуальной пропаганде, — их деятельность должна тщательно отслеживаться и за каждое пропагандистское высказывание должны следовать судебные иски. Приезд в страну международных пропагандистов гомосексуализма — будь то артисты, «интеллектуалы» или официальные лица вроде депутатов Европарламента, должен встречаться пикетами и протестами. МИД может во многих случаях аннулировать право на въезд в страну этих лиц. Общественность должна добиваться самого тщательного расследования преступлений против нравственности, совершённых представителями текущей российской «элиты», исключать возможность для этих людей уйти от ответственности и требовать максимального наказания.
На государственном уровне должна проводиться целенаправленная политика по выкорчёвыванию гомосексуальной пропаганды и пропаганды прочих извращений из телевизионных программ, кинопроката, прессы. «Обсасывание» соответствующих тем журналистами должно решительно пресекаться, а допускающие это СМИ — получать предупреждения. Причём речь идёт не только о прямой пропаганде гомосексуализма, но и о пропаганде символики, стиля, «вирусном» внедрении извращенческих элементов в сознание.
Кто-то заявит, что такой подход является жёстким, «нетолерантным» и репрессивным. Однако, как мы уже сказали выше, вопрос о гомосексуальной пропаганде — это не только вопрос о нравственности. Грешники в нашем мире были, есть и будут. Однако использование греха как социально-психологического и культурного механизма порабощения людей в интересах западных элит — это особенность именно нашего времени. Это политический механизм, который должен быть безжалостно разрушен.
Иммиграционная политика сегодняшней России (РФ) является предельно недальновидной. Известно, что для стабильности государства оно должно иметь порядка 65% этнически однородного населения. Именно вести курс на уничтожение численного преобладания русских, объявить Россию «гражданской нацией», состоящей наполовину из ускоренно получивших гражданство «гастарбайтеров» и тем самым «вписаться в Запад» — вот истинная политическая цель сегодняшней иммиграционной политики. Есть и экономическая цель — получение предпринимателями сиюминутной сверхприбыли за счёт использования полурабского труда иммигрантов, и замена этим более дешёвым «трудовым ресурсом» относительно «дорогого ресурса» — русских. Благо страны при этом игнорируется как бизнесом, так и властью.
Мы считаем, что любые попытки решения демографической проблемы России за счёт безответственного допуска в страну инокультурных иммигрантов недопустимо и преступно. Преимущества при предоставлении гражданства должны предоставляться прежде всего русским (в т.ч. украинцам и белорусам), а также представителям «коренных» народов России, оказавшимся волею судеб вне её границ. Для прочих, желающих получить гражданство, необходим как минимум 5-летний испытательный срок и жёсткая государственная политика ассимиляции. Создание на территории России замкнутых «этнических анклавов» со своей территорией (по принципу «чайна-таунов») недопустимо и должно приравниваться к созданию подрывных организаций.
Трудовая иммиграция может допускаться в крайне ограниченных пределах и при следующих непременных условиях:
Проблемы у транспорта две — объективная и субъективная.
Первая обусловлена размерами и климатом России. Единство такой большой страны, как Россия, может быть обеспечено только при условии адекватного развития транспорта и его доступности для всех граждан. Ведь абсолютно недопустима ситуация, когда родственники не могут видеться годами лишь по причине недоступно высоких цен на билеты.
Тесным образом стоимость перевозок связана и с конкурентоспособностью отечественной экономики. Тарифы на перевозки грузов в немалой степени определяют издержки производства и цены на товары конечного спроса.
В то же время, сами транспортные отрасли являются объективно капиталоёмкими, требуют больших средств на своё содержание в рабочем состоянии, на ремонт и эксплуатацию. Таким образом, рост тарифов определяется не только субъективными факторами (попытки обеспечить сверхприбыль в условиях существования монополии), но и объективными.
Есть только два принципиальных пути решения данной проблемы. Либо осуществлять коммерциализацию транспорта, обеспечивая ему самоокупаемость и возможность получения прибыли (в том числе для обеспечения инвестиционного процесса), либо вывести наиболее значимые отрасли транспорта из-под действия рыночных сил и принципов.
Первый путь — это то, что происходит в последние пару десятилетий. Негативные последствия данного подхода уже налицо: превратив транспорт как бы в самостоятельный бизнес, целью которого является в первую очередь получение прибыли, за счёт этого разрушают всю прочую экономику, растянутую на огромных пространствах России. Дальнейшее следование по этому пути ведёт к окончательной регионализации страны, к фактическому территориальному разрыву целостного пространства — как экономического, так и социального, то есть к расчленению страны. Многие удалённые районы уже в экономическом отношении больше связаны с зарубежными соседями, чем с Центром и другими регионами России.
Поэтому для нас очевидно, что бóльшая часть транспорта (особенно магистрального, дальнего следования и т.п.) должна быть выведена из-под действия рыночных сил и законов рынка. Эта сфера должна стать непосредственно государственной — в отношении ценообразования, дотаций и субсидий, выделения необходимых средств на капиталовложения и т.д.
Более того, государство должно обеспечить качественный рывок в развитии транспорта, так как его нынешний уровень явно недостаточен в сравнении с большинством развитых стран — резко увеличить плотность транспортных путей на единицу площади, создать систему высокоскоростного наземного транспорта, создать современную систему логистики для движения грузов (расширить и перевести на качественно более высокий уровень складское хозяйство, систему контроля движения грузов, систему безопасности и пр.). Уже даже этот общий, недетализированный список задач указывает на то, что развитие транспорта является одной из важнейших непосредственно государственных целей и очевидным приоритетом.
Теперь об общественном транспорте. Люди вынуждены использовать городской общественный транспорт в своей ежедневной жизни не по собственной прихоти и не для собственного удовольствия. Это неизбежные издержки урбанистической цивилизации.
Кому-то повезло жить в непосредственной близости к месту работы или в пешей доступности от него. А кому-то необходимо ежедневно пользоваться несколькими видами общественного транспорта при поездках на работу и обратно. В то же время при нынешних ценах на проезд в городском транспорте эти траты становятся весьма ощутимы и больно бьют по карману. К тому же неясно, почему вторые, кто живёт далеко от работы, должны нести такие ощутимые издержки, ведь в условиях мегаполисов и крупных городов они являются следствием неизбежности, а не свободного выбора. Здесь не может быть и речи о рынке, так как покупатель не по своему добровольному желанию приобретает услугу и не имеет возможности выбора. Таким образом, эта сфера, по нашему мнению, неоправданно монетизирована. И должна быть подвергнута демонетизации.
Есть ещё один аспект. Современные мегаполисы перегружены личным автомобильным транспортом со всеми вытекающими негативными последствиями (рост числа жертв, рост уровня загрязнения, в том числе «шумового», повышенная стрессовость из-за пробок, сокращение зелёных массивов в городах и пр.).
Введение бесплатного проезда в общественном транспорте за счёт обложения равным налогом всех станет фактически частичным дотированием общественного транспорта за счёт владельцев личного транспорта, что будет также косвенно стимулировать отказ от активного пользования личным транспортом в крупных городах.
Налицо резкое замедление передвижения наземного транспорта за счёт введения автоматизированных систем контроля пассажиров, из-за которых радикально замедляется посадка пассажиров. Повсеместно распространены различные злоупотребления в обилечивании пассажиров при наличии кондукторов, недополучение транспортными хозяйствами средств из-за поездок пассажиров «зайцами», коррупционные тенденции в среде контролёров. Недополучение средств из-за различных злоупотреблений ведёт к тому, что муниципалитеты вынуждены бесконечно повышать цены на билеты темпами, превышающими средние темпы инфляции, причём, дисциплинированные и честные пассажиры фактически всё время покрывают недостачи, за которые ответственны нарушители, нечестные кондукторы или коррумпированные контролёры. Получается порочный замкнутый круг, а точнее порочная спираль бесконечного роста цен.
Весь действующий порядок на фоне существующих реалий ведёт к нравственному разложению сограждан в ежедневных мелких бытовых ситуациях, к утверждению несправедливости и хронического беспорядка.
Всему этому может положить конец прямое финансирование общественного транспорта из местных бюджетов исходя из рациональных нормативов, с учётом потребностей как местных сообществ, так и транспортных хозяйств, а также с учётом инфляционных процессов. Коммерческие принципы и дух коммерциализации в сфере необходимых общественных благ противоестественны.
В последнее время всё чаще звучат предложения перенести столицу из Москвы. Ибо последняя слишком утопает в самодовольстве и коррупции, перестав давать России мозги, идеи, инновации и инвестиции. К сожалению, за последние несколько десятилетий Москва действительно радикально изменилась, и отнюдь не к лучшему. Из главного интеллектуального, научного, культурного и образовательного центра она усилиями «реформаторов» превращена ныне в гигантский уродливый гибрид биржи, барахолки и развлекательного центра. Именно здесь сосредоточено 80% российских денег. Именно здесь миллионы слетевшихся со всего бывшего СССР людей (часто — далеко не лучших) заняты не производительным трудом, а исключительно перепродажей друг другу всего и вся, закупленного на выручку от вывозимых из страны ресурсов. Именно здесь процветает самый гнусный порок, а бессовестная роскошь Рублёвки соседствует с нищетой «спальных районов».
В связи с этим, самым простым выходом многие видят перенос столицы куда-нибудь подальше (называются места от средней полосы до Сибири). То есть, оставить Москве функции исторического, культурного и делового центра (подобно Рио-де-Жанейро в Бразилии или Нью-Йорку в США), а политическую и административную столицу перенести в специально построенный маленький город — нечто вроде Вашингтона.
Предполагается, что при этом удастся обрубить старые чиновно-коррупционные связи и обновить стиль мышления, а новая столица станет средоточием дерзкой, юной энергии, «Градом Грядущего» — изначально возводимым на новых технологиях, удобным для жизни, и очень интеллектуальным. И находиться он должен на «направлении главного удара» — там, куда направляются русская экспансия и развитие.
Однако, вспомним историю. Затеявший свою модернизацию Пётр Первый, одновременно решается на перенос столицы в возводимый «по передовым западным стандартам» на самом актуальном тогда «направлении русской экспансии» город Санкт-Петербург. Тогда тоже предполагалось, что тем самым удастся обрубить старые связи и обновить стиль мышления… И что же? Очень скоро новая столица превратилась в невиданное до той поры на Руси царство чиновников, казнокрадов, тотальной бюрократизации всего и вся. Вслед за царём туда переехали из теперь «провинциальной» Москвы все близкие ко двору знатные семьи, за ними потянулись обладатели капиталов и т.д. В итоге всё вскоре на новом месте стало так же, но ещё хуже.
Можно вспомнить также и ещё более радикальный способ, применённый Пол Потом в Камбодже: поскольку исправить погрязших в пороке горожан новая власть не видела возможности, их всех выгнали из вообще всех городов «на перевоспитание» в деревню, дали в руки мотыгу и заставили выращивать рис. А кто не хотел — убивали.
Так что «простые» решения часто дают результат прямо противоположный ожидаемому. Поэтому такие вопросы, как перенос столицы, должны решаться только после детальной проработки, обсуждения и референдума, а никак не волевым решением и не с популистской целью «понравиться провинции». А вот что совершенно необходимо делать уже сейчас — так это начать выводить из столицы значительную часть столичных функций. Например, Верховный и Конституционный Суд вывели в Петербург — хорошо. Почему бы, например, главный российский финансовый центр не сделать в традиционном «кармане России» Нижнем Новгороде? Вот это действительно, как минимум, стоит обсудить. Да и центр управления страной имеет смысл вынести из Кремля куда-нибудь в ближнее Подмосковье — хотя бы для того, чтобы многочасовые пробки, созданные проезжающими на работу «людьми с мигалками», перестали нервировать москвичей.
Так что не будем спешить с переносом столицы в другой город. Это трудно и очень дорого. А в стране очень даже есть на что потратить народные деньги.
Обеспечение безопасности любой страны включает верное определение угроз, потенциальных врагов и союзников, оценку своих сил, принятие определённой стратегии и мобилизацию имеющихся ресурсов для её реализации. Сегодня, как становится всё более очевидно всем, ни по одному из перечисленных направлений руководство страны не действует адекватно ситуации.
Военный блок НАТО, применяемый «глобализаторами» в качестве «дубины» для уничтожения стремящихся к самостоятельности государств и взятия под контроль транснациональными структурами территорий, важных в экономическом и геополитическом отношении, сегодня вплотную приблизился к нашим границам. Его инфраструктура однозначно нацелена против России. Его союзники (в т.ч. из числа бывших советских республик) проводят откровенно антироссийскую политику. Из оккупированного НАТО Афганистана в Россию идёт (согласно ряду данных — при непосредственном соучастии оккупантов) поток наркотиков. След разведок стран НАТО отчётливо просматривается на Северном Кавказе, именно они стоят, как правило, за так называемыми «радикальными исламистами» и «оранжевыми революциями».
Тем не менее, официально российская власть провозглашает НАТО «союзной» России организацией, фактически соучаствует в её агрессии против Афганистана и даже (см. доклад «мозгового центра» президента Медведева — института ИНСОР) заявляет о стремлении войти в эту организацию. При этом «врагом России» провозглашается искусственно созданные и оплачиваемые тем же Западом «международный терроризм» и «исламский фундаментализм». Таким образом, сегодняшняя Россия напоминает боксёра, который размахивает кулаками, зажмурившись и повернувшись спиной к атакующему его противнику. Соответственно, вся реализуемая сегодня в ней оборонительная концепция является принципиально ошибочной: просто не с теми боремся.
Кого можно отнести к стратегическим противникам России?
Разумеется, подобная неоднородность и неизбежные противоречия должны быть использована нами в процессе выстраивания своей системы безопасности. Также нашими союзниками могут быть национально-ориентированные силы в Европе, стоящие за «традиционную Европу» и признающие наши интересы. С точки зрения геополитики, естественным союзником России на континенте всегда считалась Германия (естественно, не нынешняя, а национально ориентированная, буде такая появится). Ещё основоположник геополитики, как науки, англичанин Маккиндер предупреждал, что союз России с Германии означает их господство в Евразии, а кто владеет Евразией, сможет контролировать и весь мир. Именно поэтому на протяжении двух Мировых войн стоящий во главе Запада англо-саксонский мир сделал всё, чтобы мы с немцами воевали друг против друга.
Как легко заметить, практически все эти силы (Китай — в меньшей степени) объективно завязаны на проект авторов «антисистемной» глобализации, которые действительно являются стратегическими врагами, причём, не только России, но и всех тех сил, которых при этом используют. Сумеют прикончить нас — наступит и их черёд, ибо делить власть и «приватизированную» Землю с кем либо транснациональная олигархия отнюдь не собирается. Таким образом, как это ни парадоксально звучит, противостоя сегодня своим вышеперечисленным противникам, Русская цивилизация тем самым спасает соответствующие народы, даёт им шанс на будущее. Так что, трезво оценивая явные, а не вымышленные угрозы России, мы, однако, призываем культивировать не ненависть к определённым странам и народам, а здоровое «оборонное сознание», лежащее в основе безопасности любого государства.
В оригинале документа данный раздел отсутствует, дублируется разделом 106.
А теперь — о самом главном аспекте военной безопасности страны. Он — в наличии твёрдой воли руководства страны и его «внутренней силы» — способности применить всё, что имеешь (без каких-либо ограничений), если существует реальная смертельная угроза стране и народу. Неважно, сколько ты имеешь ракет. Важно, чтобы потенциальный противник знал наверняка: в случае чего они будут без колебаний запущены, даже если мы при этом погибнем тоже.
Они не должны сомневаться, что если против нас начнут войну с применением обычных вооружений (по которым мы сегодня многократно уступаем), мы не станем изображать из себя «рыцарей», а тут же в ответ нанесём удар ядерным и химическим оружием. Если страна наша будет захвачена врагом, мы, как наши предки в 1941-м, не остановимся перед тем, чтобы взорвать, сжечь, отравить и испортить всё, что в глазах захватчика имеет хоть какую-то ценность. У охотников до российской территории не должно быть ни малейшего сомнения в том, что если эта земля с её богатствами не будет принадлежать нам, то её не получит больше никто. А трофеи, захваченные в результате войны с нами, будут стократ меньше затрат и жертв. Всё это сделает агрессию против России бессмысленной.
Разумеется, заяви мы нечто подобное на уровне своей военной доктрины, нас дружно примутся ругать. Но пусть лучше считают нас «отмороженными фанатиками», трогать которых — себе дороже, чем дураками и трусами. Никакого иного способа обеспечить себе безопасность на период проведения необходимых стране перемен, к сожалению, не существует.
Подход современного российского руководства к реформе силовых структур проистекает из его изначально неверной оценки угроз, которым предстоит противостоять. Никто не готовится противостоять в случае военного столкновения НАТО или Китаю, т.к. официально «внешних врагов у России нет», и, соответственно, армия, способная отразить внешнюю агрессию, ей не нужна. Поэтому расформировываются наиболее эффективные и боеспособные части (например, спецназ ГРУ). Ликвидируется «избыточная» и «устаревшая» (без замены) боевая техника.
Армию (согласно докладу ИНСОР) предлагается целенаправленно сократить до полумиллиона и на треть вооружить натовским и израильским оружием, оставив без заказов собственный уцелевший ВПК. Соответственно, практически прекращён выпуск офицерского состава военными училищами. Более того, периодически появляется информация, что вместо них в армию усиленно включается офицерский и сержантский состав из числа иностранцев, ускоренно получающих гражданство. Это отчасти объясняет переоснащение армии израильским и НАТОвским оружием, привычным для этих новых кадров, но совершенно незнакомым нашим резервистам, которых в случае чего, видимо, никто призывать и вооружать не собирается.
Как видно, нынешние российские руководители забыли причину падения древнего Рима. Он был взят и разграблен варварами, которые не пришли из-за рубежей империи, а жили тут же, буквально — за стенами. Ибо вконец нравственно разложившиеся и избалованные благоденствием римляне отказывались служить в легионах, нанимая для этой цели варваров целыми племенами. Вот и «донанимались» на свою голову.
При этом, параллельно с расформированием наиболее боеспособных частей (например, спецназа ГРУ), всячески совершенствуются, вооружаются и растут численно «военно-полицейские» силовые структуры, пригодные для подавления массовых беспорядков внутри страны — внутренние войска, войска МЧС и «частные армии» крупных корпораций, уже насчитывающие десятки тысяч бойцов (по сути — наёмников), имеющих, как правило, военный опыт. Совокупная мощь всех этих соединений, согласно ряду оценок, уже сопоставима с оставшимися в армии частями постоянной готовности или даже превышает её.
Таким образом, проводимая в стране «военная реформа» позволяет сделать неприятный вывод: она — не серия ошибок, вызванных некомпетентностью «гражданского» министра обороны, а следование вполне осознанной, но глубоко ошибочной политической линии. Армия уменьшается до состояния, не позволяющего противостоять внешней агрессии (что при заявленном «отсутствии у России внешних врагов» вполне логично), зато всемерно развиваются военно-полицейские формирования, основная задача которых — подавление волнений внутри страны. Так в известном программном докладе «мозгового центра» президента — ИНСОР (доклад Юргенса-Гонтмахера) предлагается переименовать Внутренние войска (по сути — военно-полицейские силы) в «национальную гвардию» и подчинить их напрямую президенту. Судя по всему, первые шаги в этом направлении уже делаются. Например, «реформирование» Воздушно-десантных войск, традиционно являвшихся «резервом Верховного главнокомандующего», предусматривает их фактическое расформирование: командование ВДВ планируется переподчинить командованию сухопутных войск, а части на местах — соответствующим региональным командованиям. Всё это неоспоримо свидетельствует о принципиальной смене приоритетов в оборонной политике.
При этом развитие любых форм организованного вооружения русского населения (по принципу «национальной гвардии») блокируется — как, например, это происходит с казаками. В то же время под предлогом «борьбы с терроризмом» стимулируется создание сугубо этнических «охранных» вооружённых формирований — сначала в Чечне, а теперь ещё и в Дагестане. Тем самым, по сути, создаются собственные «армии» местных этнократий на тот случай, если те пожелают отделиться от России.
Ещё одной важнейшей особенностью реформы армии стал перевод её на практически НАТОвский тип устройства — «бригадный» принцип вместо «дивизионного» и замена округов на «региональные командования», соответствующие аналогичным американским. Чувство такое, что всё делается для того, чтобы при наличии соответствующего политического решения российская армия могла плавно «влиться» в соответствующие структуры НАТО (нацеленность на это также прописана в «докладе Юргенса-Гонтмахера»).
Движение «Народный Собор» считает подобную политику не просто ошибочной, а вредной и опасной для самого существования страны.
Подход к армии и обеспечению безопасности должен быть принципиально иным. Армии необходимо вернуть её статус в настоящем здоровом обществе — статус вооружённой элиты. Служба должна вновь стать почётной (а для профессионалов также — и хорошо оплачиваемой) обязанностью граждан. Разумеется, призывы полностью отказаться от призывной армии, заменив её наёмной, глупы и антинациональны, ибо армия в России всегда была не просто народной, но и являлась школой воспитания граждан. Сегодня срок призывной службу у нас минимален — один год. За такое время максимум, что возможно, это научить солдата стрелять, бегать, худо-бедно укрепить физически и преподать основы воинской службы. Делать из него специалиста, тем более, технического — просто нет времени, нужен ещё год. На контрактную же службу имеет смысл брать уже готового специалиста, обладающего хотя бы минимальными навыками.
Таким образом, мы считаем, что годичная призывная служба должна являться обязательной. «Откосивший» от неё по физическим или психическим показаниям должен знать, что, учитывая его болезненное состояние, отныне на него распространяется ряд ограничений: нельзя водить транспортное средство, нельзя занимать руководящие должности (особенно — связанные с материальной ответственностью), нельзя стать госчиновником или избираться на выборную должность. Он — больной человек, а значит, общество обязано его пожалеть, предоставив посильный труд. Исключения возможны для лиц с высшим образованием: либо служи год, либо два года отработки «там, куда пошлют».
Отслужив год, человек вправе остаться ещё на год в качестве «добровольца» или «сверхсрочника». В этот период он будет максимально освобождён от всего, не относящегося непосредственно к освоению выбранной специальности. Зарплату он, конечно, получать при этом не будет, но «стипендию» в размере «минимальной оплаты труда», надбавку за классность и параллельные специальности — почему нет? Зато по демобилизации он зачисляется в резерв, получая ряд льгот (частичная оплата обучения в ВУЗе, предоставление льготной ипотеки, и т.д.), а также возможность войти в состав «национальной гвардии», имеющей право держать дома оружие (об этом — ниже, в статье «вооружение народа»).
Второй вариант — подписать контракт, не менее, чем на три года. Контрактник является профессионалом, получает немалую по гражданским меркам зарплату, служит в отдельном от призывников подразделении (чтобы исключить «дедовщину»), и, начиная со второго контрактного срока, может, как офицер, проживать вне территории части. По окончании контракта — бесплатное обучение в ВУЗе и на любых подготовительных курсах, 50%-ная оплата ипотеки и преимущественное право при занятии ряда должностей.
Разумеется, вышеприведённые предложения по комплектованию армии — не догма, а лишь вариант решения, кажущийся нам наиболее логичным.
Теперь о том, как сделать армию такой, чтобы матери не боялись отправлять туда сыновей. Казалось бы, задача непосильная. Но она решается применением уже упоминавшихся «опричных» технологий. Необходимо выделить из армии ряд наиболее важных частей и начать реформировать их. Пусть это называется «экспериментом» или гос. программой. На несколько полков найдутся хорошие офицеры, профессиональные сержанты, нормальное питание и современная экипировка. Необходимо добиться, чтобы в этих частях не было «дедовщины». Для этого не отбирать туда на службу наиболее склонных к этому злу выходцев с Кавказа (для них создать свои части, комплектуемые по национальному признаку, с соответствующим офицерским и сержантским составом, но расположенные достаточно далеко от Северного Кавказа). Возможно, как это делалось в Российской Империи, отбирать в одну часть уроженцев одной области. Освободить максимально эти части от хозработ, сосредоточившись на боевой и специальной подготовке. Очень неплохо было бы вернуть этим частям исторические имена славнейших полков Русской армии — Преображенский, Семёновский, Фанагорийский, Апшеронский, Павловский и т.д., с соответствующим культивированием исторических традиций. Нет сомнений, что служить в живущих по Уставу ПРИВИЛЕГИРОВАННЫХ частях захотят очень многие, даже если служба там будет, например, на полгода длиннее. И это позволит предъявлять более серьёзные требования к отбору личного состава. При каждом полку необходимо иметь «батальон постоянной готовности» (дислоцированный отдельно), состоящий из контрактников, отбираемых из отслуживших «срочную» в этом же полку. Здесь же будут служить технические специалисты, причём благодаря системе классности они смогут зарабатывать столько же, сколько хороший офицер.
Именно на этих полках можно обкатывать новую технику и новые технологии. А регионы возьмут «шефство» над «своими» полками, где служат их земляки. Весьма скоро и другие регионы захотят заиметь свой полк «нового строя», в который можно будет, не боясь, отправить служить своих детей. Что ж, пусть помогают создавать новые такие же полки, напрягут местный бизнес и региональные власти. Это-то и будет созданием принципиально новой, истинно народной армии.
Что касается общей структуры армии, то, принимая во внимание специфику современной войны, упор в ней должен делаться прежде всего на создание спецчастей «быстрого реагирования» (основой которых должны стать спецназы и ВДВ) и на техническое оснащение. Не останавливаясь на частностях (подробно эта тема изложена в «Русской доктрине»), скажем лишь, что последнее должно находиться на максимально высоком современном уровне и опираться на собственные разработки и собственное производство. Особый акцент должен быть сделан на современные системы, позволяющие минимизировать потери. Средства на всё это изыскать можно и дóлжно. В крайнем случае, воссоздадим известный по Отечественной войне «Фонд обороны» и введём (если надо — принудительно) систему «шефства» ведущих компаний и богатейших людей страны над теми или иными воинскими частями, кораблями и авиационными соединениями. Ибо «кто не хочет кормить собственную армию, будет вынужден кормить чужую».
Казачество было и остаётся первым и естественным резервом российской армии. Однако без узаконенной службы и «казачьих территорий», на которых действует соответствующий уклад, — это не более чем фольклорный клуб, дополненный специфическими формами самоуправления (атаман, круг и т.п.).
Не входя в спорное обсуждение, следует считать казаков отдельным субэтносом или сословием (они сочетали в себе черты того и другого), мы обращаем внимание на то, что в «имперскую» эпоху именно казачество выработало оптимальную форму экономического, военного и управленческого уклада для части народа, живущей в непосредственном соприкосновении с инокультурной, а зачастую — и враждебной средой. Присутствует ли такая среда в России сегодня? Более, чем когда-либо! А значит, реальное возрождение казачества — прежде всего КАК ОБРАЗА ЖИЗНИ — является для страны сверхактуальным. Задумаемся: как развивались бы события вокруг Чечни и в ней самой, если бы «суверенная Ичкерия» находилась в окружении сотен организованных и хорошо вооружённых казачьих станиц под единым командованием?!
Всё это прекрасно понимали целенаправленно разрушавшие страну либералы-западники в 90-х. Именно поэтому, находясь у власти, они стремились любой ценой свести «возрождение казачества» к форме-песням-пляскам, не слишком внятному «реестру» и большой куче враждующих между собой казачьих объединений со своими атаманами. Те атаманы, которые пытались выстроить из этого проекта что-то серьёзное, как правило, погибали при двусмысленных обстоятельствах.
Казачьи войска (как минимум — Донское, Кубанское, Терское, Уральское, Сибирское и Уссурийское) должны быть возрождены на присущей им веками основе, сочетая в себе самоуправляемые территории (разумеется, не в дореволюционных границах, но достаточные) и национальную гвардию (то есть, военизированные территориальные формирования, являющиеся резервом армии в чрезвычайных ситуациях). Каждый приписанный к войску казак имеет дома штатное оружие, проходит периодическую военную переподготовку и участвует в действиях подразделения, к которому приписан. Таким образом, в случае чрезвычайных обстоятельств любая станица может буквально сразу выставить вооружённое подразделение «национальной гвардии».
Подчиняться они могут объединённому командованию, а на местах — своим выбранным атаманам, сочетающим военную и гражданскую власть. Соответственно — все налоги, полученные с не входящего в число казаков населения «казачьих» областей и действующих там бизнес-структур, должны там же и оставаться, поступая в войсковую казну и использоваться в том числе на военную подготовку новых казаков (своя система обучения и подготовки кадров). Соответственно, молодёжь из казачьих семей, получившая в этой системе подготовку, служит в «казачьих» полках (не обязательно расположенных в данном регионе) и под командой казачьих офицеров. Казачьи полки при этом подчиняются обычному военному командованию и входят в структуру ВС, в то время как казачьи подразделения со статусом «национальной гвардии» подчиняются территориальной войсковой власти и несут караульную службу на своей и прилегающих территориях, взаимодействуя с МВД и армией.
В случае организации «станицы» в районе, не входящем в территорию одного из казачьих войск, она приписывается к одному из войск и выполняет те же функции, имея статус подразделения, расквартированного вне территории войска. При этом приписанные к ней казаки пользуются теми же правами, что и проживающие на территории войска, а принадлежащие им бизнес-структуры могут оформить свою «войсковую» принадлежность и платить налоги в войсковую казну.
Взаимодействуя на уровне командования войск, казачьи области могут превратиться в реальную основу для формирования соответствующего воинского сословия, столь необходимого сегодня России. Дело — за политической волей, выделением первоначальной территории и бюджетном финансировании проекта на его начальной стадии.
Что касается разрешения гражданам приобретать боевое оружие, то при всей кажущейся привлекательности этой идеи, она кажется нам сомнительной. И американский «билль о правах» нам здесь не указ. Оружие гладкоствольное продавать можно и нужно. Что же касается нарезного, в том числе — короткоствольного, то с одной стороны это может, конечно, существенно снизить уличную преступность (мало кто рискнёт грабить прохожего, у которого в кармане может быть пистолет), а с другой — подстегнёт уличную шпану к убийствам по любому поводу (чтобы ограбить — лучше убить, а то вдруг у него пистолет?!). Любой 17-летний оболтус сможет шутки ради перестрелять десяток детей, а потом сдаться и заявить, что пистолет «нашёл», в момент стрельбы был «не в себе», и вообще (в случае введения в России «ювенальной системы», фактически освобождающей преступника от любой ответственности до 18 лет) он — «малолетка» и не понимал, что творил. Поэтому вооружение народа — «палка о двух концах».
Надо ли вооружать добропорядочных граждан? Мы считаем, что надо. Но именно «добропорядочных граждан», а не всякую шпану. «Мозговой центр» президента — институт ИНСОР — советует ему обозвать «национальной гвардией» внутренние (то есть, кадровые охранно-полицейские) войска и подчинить их лично президенту. Это — очевидная глупость. «Национальная гвардия» — это военизированные формирования ГРАЖДАН, охраняющие вместе с МВД порядок в своём городе и мобилизуемые в помощь армии в случае чрезвычайных обстоятельств. Именно в этом качестве надо создавать Национальную гвардию. Основой её и ядром могут стать территориальные казачьи войска (в которые должен быть открыт доступ не только потомственным казакам). Но аналогичные подразделения можно создать и в каждом городе, подчинив их местному ГУВД.
Прошедший предварительный отбор, обязательно имеющий воинскую подготовку (службу в армии или военную кафедру в ВУЗе) становится членом территориального подразделения Национальной гвардии, принимает присягу, проходит месячную подготовку и получает домой оружие (автомат, пистолет, боеприпасы, форму). Раз в год он проходит сборы, а в течение года периодически привлекается вместе со своим подразделением к патрулированию улиц и т.д. В случае чрезвычайной ситуации срабатывает система оповещения, и он является к своему подразделению и своему командиру.
Заметим, что в этом случае оружие (с правом ношения короткоствольного оружия в повседневной жизни) в достаточном количестве оказывается на руках у приличных граждан, но при этом попадание его «не в те» руки минимизируется. Оружие заранее отстреливается и заносится в базу, поэтому преступное использование его также ограничено. При этом командир территориального подразделения (офицер МВД) знает своих бойцов и контролирует их морально-психологическое состояние. За незаконное ношение огнестрельного оружия снова вводятся «советские» сроки — 10 лет. Также стоит предельно ужесточить наказания за применение личного оружия для криминальных действий, убийств, разборок на бытовой почве и немотивированной стрельбы. Вплоть до высшей меры социальной защиты (смертной казни). Членство в Национальной гвардии при этом будет считаться отягчающим обстоятельством.
Разумеется, бойцы Национальной гвардии должны иметь ряд социальных льгот, так как несут перед обществом дополнительные обязанности. Число Национальной гвардии может достигать нескольких миллионов человек. Таким образом, армия получает текущий резерв, МВД — опору на местах, а криминал — противодействие в лице вооружённого народа.
Теперь несколько слов о реформе и новых задачах спецслужб.
Необходимо воссоздание в виде целостной структуры «зареформированного» почти насмерть КГБ. Однако слияние его с МВД в единую сверхструктуру вряд ли целесообразно. Пусть лучше конкурируют в части предоставления информации да присматривают на всякий случай друг за другом.
Причём, в свете необходимых для России кардинальных преобразований, круг традиционных задач для них придётся серьёзно расширить. Именно спецслужбы должны заняться силовым разрушением спаянных чиновно-коммерческих «полуфеодальных» кланов и стать «опричниной инноваций», конфискующей наворованные деньги, которые пойдут в науку и высокотехнологичные проекты. Не нужно никаких политических гонений. Достаточно просто взять на сопровождение важнейшие национальные проекты (то же доступное жильё или энергосбережение) — и очень скоро будет получена информация «кто украл, чего и сколько». Под сокращение попадут тысячи чиновников. А новые технологии, выйдя на оперативный простор, начнут стремительно преображать страну, становясь оплотами нового мощного бизнеса. Произойдёт смена элит, к власти придут умные и высококвалифицированные патриоты.
Когда-то Сталин сказал, что классовая борьба по мере строительства социализма обостряется, и потому стране нужна «железная метла» НКВД. Перефразируя его, отметим: по мере технологической революции в мире в РФ растёт инновационное сопротивление старой чиновно-сырьевой «элиты». Так вырисовывается образ будущего сотрудника спецслужб: умный патриот, который совмещает широкий кругозор в тенденциях мирового научно-технического развития и знание современного бизнеса с фанатичной преданностью делу строительства имперской России. Он щедро вознаграждается государством за принесённый экономический эффект, он уважаем и ценим в обществе. Он преследует врага возрождения своей Родины, но не опускается до садизма и личной мести.
Но как избежать чудовищных побочных эффектов? Ведь и в «железную метлу» Сталина проникло немало проходимцев, ущербных личностей и садистов, которые стали уничтожать людей из зависти к их успешности и талантливости, из желания овладеть имуществом репрессированных. Даже планы и разнарядки по выявлению «врагов народа» стали делать, ломая многие и многие жизни. Пришлось трижды чистить сам НКВД, и то, как видно, «недочистили». Важнейшим фактором улучшения качественного состава спецслужб может стать широкое использование новейших технологий (давно и значительно опередивших пресловутый «детектор лжи») при кадровом отборе и в процессе контроля текущей деятельности. Не будем здесь останавливаться на них подробно (об этом — во второй части проекта «Образ будущего»). Отметим лишь, что они есть, созданы нашими учёными и не применялись до сих пор по единственной, но стóящей всех остальных, причине: понятном нежелании руководства спецслужб (а также, возможно, и руководства страны) однажды получить предложения самим проверить с помощью технических новинок свою искренность при ответе на неприятные вопросы.
Самый любимый политологами термин «социальный мир» является применительно к России и Русской цивилизации не вполне корректным.
Слово «социум» (англ., исп. Socium) означает «человеческую общность как результат исторически сложившихся форм деятельности людей (например, античный или средневековый социум); или же «группу людей, объединённых по каким-л. (профессиональным, культурным и т.п.) признакам». То есть, устойчивую группу личностей-одиночек, между которыми сложились какие-то там отношения, делающие возможным совместное проживание. У нас же вместо «социум» принято употреблять слово «общество», которое, строго говоря, означает не совсем «социум», а нечто качественно иное. «Общество» — от слова «общий», «общность», — это, по сути, расширенный вариант семьи, под каковой подходит либо Народ, либо Церковь. Кстати, по теории, воплощением «Святой Руси» как раз и считался «народ-церковь», соединявший в себе «расширенно-семейное» и духовное единение.
Поэтому вместо «социального мира» будем говорить об «общественном согласии», что, применительно к России, лучше отражает суть вопроса.
Оно, как известно, возможно при наличии в обществе легитимности (законности и правильности) в народном сознании:
Это — как три опорные точки, на которых устойчиво стоит плоскость. При утрате одной опоры она шатается, при утрате двух — заваливается. А у нас… Может ли современная Россия похвалиться наличием у неё хотя бы одного из вышеперечисленных непременных условий общественного согласия? Вряд ли. Свои ценности в ней запрещены по Конституции, а вместо них насаждается в качестве «общечеловеческих» нечто, принципиально противоречащее всей народной духовности, культуре и нравственности. О признании результатов приватизации, ставшей основой нынешних отношений собственности, сегодня всерьёз заявляет только действующая власть, сама практически полностью относящаяся к 5% наших наиболее состоятельных сограждан. Наконец, политическая система, напрочь исключающая Народ (общество) из процесса принятия решений и контроля за их исполнением, восприниматься справедливой не может по определению.
Следовательно, без преодоления этих трёх «нет» никакое общественное согласие в обществе невозможно, и пресловутая «революционная ситуация» заложена в нём потенциально, ожидая, чтобы прорваться наружу, только повода, вождей и денег. Когда придёт час, всё это охотно организуют «заклятые друзья» России.
Можно ли избежать этого «прорыва»? К сожалению, с каждым днём, с каждым новым действием власти положительный ответ на этот вопрос становится всё более проблематичным. А значит, реальной альтернативой нынешней нарастающей деградации и сдаче всех позиций видится только дестабилизация. И это очень печально, потому что дестабилизация — это всегда кровь, «брат на брата» и высокая вероятность распада и гибели страны. Идеальный выход в первом случае — появление жёсткого авторитарного режима для решительного выруливания из нынешнего пике и проведения зачистки и замены элиты по «варианту „Опричнина“». Во втором случае, если дестабилизация всё же состоится и пойдёт зачистка элиты по несравненно более кровавому «варианту „Пугачёвщина“», наилучшим вариантом будет… опять-таки появление жёсткого авторитарного режима, способного максимально быстро прекратить смуту и провести решительные реформы, которые лишат дальнейшую смуту смысла.
То есть, авторитарный жёсткий режим рассматривается нами как неизбежное и при этом наименьшее из возможных зол. Но при одном условии: по целям и идеологии он должен быть не либеральным (иначе — конец), а национально-патриотическим. При этом — разумным и стремящимся сделать Народ соработником и соавтором проводимых преобразований. А для этого нет лучшего средства, чем… созыв Земского Собора. Именно так поступили наши предки при выходе из смуты в 1612-13гг. Сначала — прекращение смуты, изгнание иноземцев и жёсткий авторитарный режим (триумвират Минина, Пожарского и Трубецкого), затем созыв Земского Собора и утверждение волей Народа избранной им системы власти и её персонального носителя (царя).
Впрочем, и в случае, если будет произведена «революция сверху», требования к проводящему её жёсткому авторитарному режиму остаются те же: во-первых, он должен быть национальным по своим целям и идеологии; а, во-вторых, должен собрать Земский Собор, чтобы узаконить в глазах Народа новое положение вещей. Иного пути нет.
Что же касается общественного согласия, которое должно наступить в итоге, то возможно оно в обществе, где каждый (или, по крайней мере, абсолютное большинство) способен получить устраивающие его лично ответы на следующие вопросы:
Абсолютным большинством Народа (общества) России являются русские. Следовательно, ответы на все три вышеперечисленных вопроса должны быть даны Земским Собором так, чтобы это устроило в первую очередь русское большинство.
Последнее ни в коем случае не надо понимать, как какую-то «дискриминацию» иных российских «коренных» этносов. Напротив, история неоспоримо свидетельствует, что точка зрения русского большинства по этим вопросам, как правило, устраивала всех. Недаром в смутное время, спустя всего лишь полвека со взятия Казани Иваном Грозным, казанские татары, вместо того, чтобы, воспользовавшись случаем, объявить независимость, в ополчении Минина и Пожарского пошли освобождать Москву и сажать «русского православного царя».
В основе всех межнациональных конфликтов в сегодняшней России — совершенно негодная национальная политика власти в последние 20 лет, основанная на «задабривании» малых народов на фоне целенаправленного сокращения и унижения русского большинства. Важным моментом любой империи является то, что её государствообразующий народ, являясь «старшим братом», не позволял «средним братьям» обижать «младших». Поэтому первое, что делали «средние», когда «освобождались от имперского гнёта», это начинали угнетать, а то и резать оказавшиеся на их «суверенной территории» меньшинства. Так, например, поступала Грузия, причём, не только при Саакашвили, но и при президенте Гамсахурдиа, и даже в 1920 году при меньшевистском правительстве. Поэтому наличие государствообразующего стержневого народа в имперской государственности — это не унижение, а благо для абсолютного большинства её «малых народов». Убрав этот стержень, либеральная власть сделала межнациональные конфликты неизбежными. А её попытки не допустить дальнейшего обострения, объявляя все народы в России «во всём равными» и насаждая глупейшую «толерантность» (причём, исключительно со стороны русских по отношению к нерусским, а никак не наоборот), похожи по эффективности на попытку тушить пожар бензином.
«Старшему брату» не прощают только одного — слабости и неспособности выполнять объективно присущие ему функции. Раз не можешь или не хочешь, то тогда какой же ты «старший»?! К сожалению, фактический отказ в 1991 году Русского народа (разумеется, устами «демократической власти», ибо референдума никто не проводил) от своей руководящей роли, а затем его двадцатилетнее запрессовывание со стороны той же власти, самым пагубным образом сказались как на состоянии самих русских, так и на отношении к ним других народов. «Старший брат», отказавшийся быть старшим, тем самым становится виноватым во всех настоящих и придуманных прошлых «обидах», подвергается настоящему террору со стороны утративших к нему всякое уважение «средних» и молчаливому презрению со стороны «младших», которым он отказался покровительствовать. Да и сам «старший», оказавшись в собственной, созданной им, стране «неизвестно кем», начинает стремительно вымирать, деградировать и спиваться, что только подхлёстывает желание обнаглевших от покровительства власти криминализованных «общин» самоутвердиться, терроризируя именно русских.
В качестве ответной реакции возникает русский этнический экстремизм, никогда ранее нашему народу не свойственный. Будучи веками государствообразующим, русское большинство воспринимает себя не «этнической общиной», а основой своей национальной государственности — России. И когда вдруг выясняется, что это не так, и что «родное» государство не просто отвернулось от русских, но и открыто покровительствует терроризирующим их «общинам» (точнее, присосавшимся к «общинам» этническим ОПГ), единственно возможным выходом ему представляется «стать как они», то есть, обрить голову, собрать собственную банду и терроризировать «чужаков». А там откуда-нибудь выплывет лидер, снабдит соответствующей литературой и придаст борьбе «расовую осмысленность». Таким образом, то явление, которое либералы и власть голословно именуют «русским фашизмом», на самом деле обязано своим появлением именно им и бездарной российской «национальной политике».
Таким образом, в основе межнационального мира (если такая задача действительно ставится нынешней российской властью) должна лежать последовательная политика, направленная на возрождение в первую очередь Русского народа, как основы государства, и восстановление отнятого у него естественного статуса. В этом — необходимое условие пробуждения «имперского сознания» у «средних» народов и залог благополучия «младших».
Если бы в советской системе главная задача национальной политики была переформулирована Сталиным или кем-то из его преемников и перестала быть интернационалистической, это значительно укрепило бы советскую власть. Формула такой задачи — создание при лидирующей роли русского этноса полиэтнической советской политической нации (об этом много размышлял историк В. Л. Махнач). Во всяком случае, советское руководство действовало бы тогда в соответствии с классическими канонами имперской политики, среди которых неизменным постулатом является поощрение национального развития всех этносов при особом положении стержневого имперского этноса. В СССР же всё было наоборот: национальное развитие всех этносов поощрялось, а русского — сдерживалось. Вот и иссякла имперская пассионарность.
Итак, в области социально-экономической политики непременное условие безопасности в области межнациональных отношений — ответственная региональная политика как центра, так и самих регионов, прежде всего тех из них, кто богат ресурсами и промышленно развит. Второе условие — сбережение и укрепление духовных и политических основ Российского государства: русской православной духовности, культуры и сложившейся веками национально-государственной традиции. Их утрата грозит серьёзной дестабилизацией межцивилизационного равновесия в Евразии с непредсказуемыми последствиями. Третье условие связано с новым осознанием себя частью русской цивилизации проживающими в России национальными меньшинствами. От Русского народа возвращение к нелёгкой роли «государствообразующего» потребует, не отказываясь от своего национального начала, перейти на ступень сверхнационализма, что всегда сопряжено с дополнительной нагрузкой и обязанностями. Но и от представителей других коренных этносов России мы ждём принятия и поддержки не «российской» (образца 1991 года), а именно русской (традиционной для России) модели государственности. «Россиянство» — навязанный нам неверный ориентир, по своему происхождению игнорирующий иерархию этнокультурных ценностей в России. Это едва ли не худшее «наследство», доставшееся нам от советского прошлого. И чем скорее мы его изживём, тем будет лучше для всех.
Разъедающая систему управления и фактически ставшая её частью тотальная коррупция уже давно и совершенно справедливо отнесена к числу главных внутренних угроз России. Более того, провозглашена «всенародная борьба с коррупцией». Однако на практике всё сводится то к призыву граждан не давать взяток, то к показательной поимке какого-нибудь лейтенанта-гаишника, то к требованиям пересмотреть те или иные законы, что, якобы, сделает взятки невозможными. Непонимание смысла и корней этого явления делают сколько-нибудь заметные успехи в этой борьбе маловероятными.
Наиболее распространённый миф о коррупции состоит в том, что первопричиной её якобы является избыточная роль государства (и чиновника) в экономике. А потому есть лишь два способа борьбы со злом: реформировать законодательство так, чтобы чиновник как можно меньше мог запрещать (сузить потенциальное коррупционное поле) и при этом прописать законы так чётко, чтобы ни шагу в сторону чиновник просто не мог сделать. Излишне говорить, что данную версию отстаивают, прежде всего, наши бизнесмены, подающие себя ныне в качестве «главной жертвы коррупции» (остальных грабят часто и везде, но относительно понемногу).
Мы, однако, придерживаемся несколько иного подхода. Вспомним: неоспоримым фактом является то, что в СССР, превосходившем современную Россию и по площади, и по населению примерно вдвое, чиновников было в десять раз меньше, а коррупция была ниже на пару порядков. Брали шоколадку и коньяк за справку вне очереди. Брали более или менее серьёзные суммы деньгами за получение вне очереди машины или квартиры (не за получение того, на что не имели право, а именно за получение вне очереди!). Вот, собственно, и вся коррупция для 99% народа. Всё прочее — по крупному — крутилось в партийно-номенклатурных верхах, но периодически за это сажали с конфискацией, а при хищении в крупных размерах — расстреливали. Итак, плановость и госконтроль были куда больше, чем сегодня, а взяток при этом брали гораздо меньше, чем в нынешнюю эпоху тотальной частной собственности на всё. Отсюда, согласно простой формальной логике, следует вывод, что первопричиной коррупции является отнюдь не избыток госрегулирования, а частная собственность на средства производства…
Особенно — крупная собственность, полученная сомнительным путём. А иным путём полученной собственности в «демократической» России 90-х просто не было. Да и быть не могло: если ещё в последние советские годы средний гражданин зарабатывал 200 рублей, то приобрести завод даже по многократно заниженной цене всего через какие-то пять лет он не мог чисто физически — ведь высокооплачиваемых при СССР академиков и лётчиков-испытателей среди российских олигархов что-то не видно. Как приобреталась «нерушимая частная собственность», думаю, напоминать не надо. Кратко говоря, имело место тотальное разворовывание общенародного состояния, созданного трудом и жертвами трёх голодных поколений для своих потомков. Подобное стало возможным в результате преступного сговора будущих «собственников» и чиновников, которые по долгу службы были обязаны всё разворованное охранять и приумножать.
То есть, чиновничья «вертикаль» того времени, начиная от гайдаровского правительства и ниже, реализовывала с благословения власти фактическое разворовывание страны, и само-собой разумеется, что счастливые обладатели «заводов-газет-пароходов» при этом щедро делились со своими чиновными «благодетелями». Так, в полном соответствии с мудростью о «рыбе, которая гниёт с головы», Большая Коррупция возникла сначала на самом верху. Но, поскольку власть, в отличие от прежней, всего происходившего не осуждала, чиновники среднего и регионального уровня быстро смекнули, что раз «наверху» воруют в таких масштабах, то и их за то же самое наказывать не будут. И пошло-поехало растаскивание «средней» собственности, потом малой, и т.д. С соответствующими, естественно, откатами «благодетелям». Не пожелали, естественно, остаться в стороне и мелкие чиновники, которые по положению своему распределять собственность не могли, но зато могли ставить палки в колёса при её использовании — каждый стал брать мзду на своём месте. Потому что смотреть нищему милиционеру или пожарнику на разъезжающее в «Мерседесах» жульё, у которого нельзя даже стало поинтересоваться «откуда дровишки?», не было уже никакой возможности. Таково происхождение тотальной коррупции в постсоветскую эпоху.
Тотальная коррупция — совершенно неотъемлемая часть той экономической системы, в которой все эти годы как поганки после дождя плодились в запредельных количествах миллионеры и миллиардеры. Более того — она — совершенно необходимая составляющая современной российской системы власти. Часто приходится слышать, что внесение в партийные депутатские списки обходится в семизначную, а назначение губернатором — даже в ещё большую сумму в долларах. Даёт эти деньги соответствующим чиновникам опять-таки «заинтересованный» бизнес, в надежде на последующие преференции. Вступив в должность, такой депутат или губернатор прежде всего отрабатывает «вложенные инвестиции», на что уходит полсрока, а вторую половину срока тратит на подготовку собственного бизнеса, в который уйдёт, когда его чиновная карьера закончится. Если при этом в каких-то эпизодах у него находится время сделать что-нибудь и для «дорогого электората», то такого считают исключительно честным и порядочным человеком.
Почему же вчерашние «подельники» вдруг стали врагами? Ответ прост: общенародной собственности, которую можно было бы, отняв у народа «раздербанить», как бывало, уже практически не осталось. Остаётся пожирать друг друга. Почувствовавшие свою силу и незаменимость чиновники уже не довольствуясь «откатами», нагло полезли в бизнес, требуют доли, прессуют недовольных и несговорчивых. Причём, делают это, якобы, «в интересах государства», каковым на самом деле считают самих себя. Короче, захотели, как в сказке: «Чтобы рыбка сама мне служила и была бы у меня на посылках…» Всё, что остаётся в такой ситуации бизнесменам — это требовать максимального сужения сферы контроля и ограничения полномочий чиновников, обвиняя их в коррупции, «от которой никому нет житья» и апеллируя при этом… к тому самому народу, которого все последние годы они на пару с чиновничеством так славно и в полном согласии обирали. Мы же считаем, что бороться с коррупцией можно и нужно, но исходя из верного понимания её причин.
Первое. Исторически коррупцию в России подразделяли на «мздоимство» (получение «подарков» от заинтересованных лиц за добросовестное исполнение своих прямых обязанностей) и «лихоимство» (получение взятки за нарушение своих обязанностей, за злоупотребление служебным положением и нарушение закона). Естественно, второе наказывалось гораздо строже, чем первое. Считать равной степень общественной опасности чиновника, за миллионную взятку совершающего антигосударственные действия и работницы ЖЭКа, за коробку конфет и коньяк сделавшую справку без очереди, нет никаких оснований. Необходимо срочно разделить и ввести в юридическую норму понятия «мздоимство» и «лихоимство», и уже на первом этапе главный акцент сделать на максимально жёсткой и даже жестокой борьбе именно со вторым. Именно здесь, где следствием коррупции является по сути должностное и уголовное преступление, необходимы громкие процессы и максимально жёсткие приговоры. При этом политически верным было бы начать борьбу с самых верхов чиновничьей «вертикали»: бесполезно призывать к борьбе с взяточниками в ЖЭКах и ГАИ, пока народ не увидит, что за взятки садятся на нары генералы, депутаты, банкиры и министры. Уже одно это одних остановит, а другим — придаст стимул для участия в борьбе и взаимодействия с властью.
Второе. В качестве государственной структуры оптимальным представляется создание государственной антикоррупционной службы, наделённой особыми правами, крайне жёстко контролируемой своей службой собственной безопасности (если угодно, своеобразной «опричнины», занимающейся «чисткой» всех прочих госструктур, включая правоохранительные), отбор в которую будет вестись весьма жёстко. Так ежемесячная проверка на «полиграфе» должна считаться делом столь же обычным, как получение зарплаты. Необходимо создание сети постоянно действующих региональных центров такой структуры и институт наделённых широкими правами её уполномоченных. При этом было бы категорической ошибкой отдать борьбу с местной коррупцией на региональный и местный уровень: в этом случае она очень скоро превратиться в «дубину» регионального начальства против неугодных. Таким образом, параллельно с этим, необходимо наличие в регионах как государственных, так и общественных структур, занимающихся той же тематикой и выходящих «на Москву» помимо региональной власти. Происходит дублирование информационных потоков: государственная и общественная антикоррупционные структуры координируют свои действия на месте, и при этом каждая даёт информацию в свою головную московскую структуру. Центральные структуры обеих систем взаимодействуют между собой, и при этом каждая имеет независимый выход на Правительство. Т.о. вероятность блокирования потока информации и ангажированности местной властью или ведомственными интересами со стороны каждой из этих двух систем становится минимальной.
Третье. Предлагаемое сегодня многими создание в России копирующей Запад системы персонального доносительства граждан о всех нарушениях закона непосредственно в полицию в принципе невозможно в силу особенностей русской национальной ментальности: у нас донести на человека считается недостойным. Зато пожаловаться на несправедливость — считается делом вполне достойным, как и статус «народного заступника». Именно из этого надо исходить, моделируя систему гражданского контроля. Система эта должна заниматься не только коррупцией, но и всеми сторонами жизни, всеми обидами «простого человека», нанесёнными произволом власти, чиновников, правоохранителей, преступников и т.д. Т.е. речь идёт о создании полноценной взаимодействующей с государством Правозащитной системы, в качестве основы для которой можно использовать «центры народной защиты», организация которых начата при участии движения «Народный Собор». В задачу этих центров, созданных на местах, будет входить помимо правозащиты граждан, сбор и обработка обращений по фактам коррупции и произвола, а также мониторинг общего состояния коррупции в регионе.
Четвёртое. При очевидной невозможности отследить все факты коррупции необходимо создание «режима прозрачности» для доходов, собственности и расходов (свыше определённой суммы) госчиновников и членов их семей. Необходимо также резкое ужесточение ответственности за коррупцию. Государственные служащие должны принимать присягу о личной ответственности за действия и результаты принятых ими решений, а также за бездействие. Коррупция и казнокрадство (т.е. нарушение принятой присяги) должны быть приравнены к государственной измене, наказание за них доходить до пожизненного заключения и включать конфискацию имущества (включая находящееся за пределами России), в том числе — имущества ближайших родственников.
Наконец, пятое. Принципиально важна пропаганда на государственном уровне принципиально иных, чем сегодня, жизненных мотиваций. Вместо жизненного кредо «личный успех любой ценой», рассматривающего любую деятельность, прежде всего, как зарабатывание денег (именно на этом строится «моральное оправдание» коррупции) — пропаганда служения Отечеству и народу (обществу) — как смысла жизни, а личного успеха — как следствия успеха общественного.
С нашей точки зрения, степень опасности этой проблемы сегодня такова, что для борьбы с ней надлежит применять любые меры. Никто не считает «нарушением чьих-то прав», когда район, в котором началась эпидемия смертельной болезни, оцепляют войсками, изолируют и применяют те меры исправления ситуации, которые диктуются необходимостью, а не соблюдением чьих-то прав. Тот же самый подход, по нашему мнению, должен применяться в отношении наркомании и наркоторговли.
Как известно, «Народный Собор» выступает за возобновление применения «высшей меры социальной защиты» (смертной казни) как минимум, к трём наиболее опасным категориям преступников, одной из которых являются оптовые наркоторговцы. Во избежание ошибок, исполнение приговора может быть отложено на год и более, но вставший на путь извлечения прибыли из фактического убийства людей должен понимать — рано или поздно его тоже лишат жизни. Все производители наркотиков и наркокурьеры (перевозчики) десяти и более «доз» должны наказываться пожизненным заключением, если только не «сдают» своих поставщиков. Розничная торговля (независимо от числа «доз») должна караться как «особо тяжкое преступление», то есть, предусматривать серьёзные (не менее 5 лет) тюремные сроки, независимо от возраста, пола и наличия детей. Это способно существенно снизить число желающих заниматься подобного рода «бизнесом».
Однако радикально решить проблему способно только возобновление наказания также и за употребление наркотиков. Речь, разумеется, не о тюремном сроке, а о принудительном лечении с занесением наркомана в соответствующую базу данных. Разумеется, чтобы реально «завязать», человек должен очень этого захотеть. А чтобы не начать — очень этого испугаться. Мы считаем, что наркоман должен официально считаться психически неадекватным человеком, и, в качестве такового, серьёзно ограничиваться во всех правах, исключая право на жизнь. Психа нельзя допускать к избранию на любые выборные должности, а также к назначению на любые руководящие посты (в том числе — в частных фирмах) и должности, связанные с материальной ответственностью, принятием управленческих решений, деятельностью в области педагогики, медицины и жизнеобеспечения. Разумеется, псих не должен служить в армии — ведь ему опасно доверять не только оружие, но и лопату. Но также он не имеет права водить машину, покупать оружие, приобретать и продавать собственность (как лицо, не соображающее, что делает), выступать на телевидении и в шоу-бизнесе (дурной пример!). Разумеется, исключено занятие собственным бизнесом, присутствие в составе правления или совета директоров, безумец не должен вступать в право наследования, а также — лично распоряжаться уже принадлежащими ему счетами и акциями (они должны быть переданы в доверительное управление лицу, назначенному опекуном). При переезде в другой город наркоман обязан отмечаться в милиции… и т.д.
Да, всё это — колоссальное нарушение всех человеческих и гражданских прав. Но ведь это — личный выбор данного человека. Хочешь — будь наркоманом и всю жизнь мети улицы (кстати, и трудовую миграцию подсократим), а хочешь — сам добровольно пройди курс лечения, «завяжи» по-честному, и будь «как все». Не сразу, конечно: даже после лечения клиент наркодиспансера должен пройти 3-5-летнее наблюдение: а не «сорвался» ли он? Разумеется, подобная программа должна быть бесплатной и финансироваться государством. Обойдётся это очень дорого, но не дороже, чем нынешние наши потери: за год только от «передоза» Россия теряет втрое больше граждан, чем СССР за 10 лет войны в Афганистане.
Кстати, об Афганистане. Серьёзным ударом по наркотраффику был бы запрет на пролёт американских самолётов в Афганистан через нашу территорию. Ведь, согласно ряду версий, туда они везут оружие и солдат, а обратно — тонны наркотиков: в то, что 200 тонн ежегодно производимой в оккупированном Афганистане наркоты доставляют в Европу и Россию «на осликах горными тропами» способен поверить только очень наивный человек!
Максимально сохранить и преумножить русскую технологическую независимость — наша задача. Даже покупая импортные технологии (что неизбежно), мы должны, как СССР 1930-х, уметь их воспроизвести. Если покупаем — то оборудование, а не готовые изделия. Покупаем лицензии на производство, разбираем — и учимся делать своё. А потом — учимся делать лучше. Следует применять механизмы совместного производства. И если на это не хочет идти Запад — найдём партнёров в лице корейцев, китайцев, индийцев, индонезийцев. Это удалось нашим полукрестьянским предкам в 1930-е, так чем же мы хуже?!
Параллельно надо будут развивать и совершенно новые технологии, не боясь быть первыми во всём мире. Такие возможности у нас всё ещё есть. Скажем, первыми в мире сделать летательные аппараты непривычных аэродинамических схем, с принципиально новыми двигателями. Или надводные суда переднеприводного типа.
Построив промышленность на ресурсосберегающих технологиях Шестого уклада, до минимума сократив потребность в нефти и угле, создав чистый общественный и личный транспорт, начав новую урбанизацию на усадебном принципе, мы решим львиную долю экологических проблем. Развёртывание систем полной переработки отходов и рециклирования промышленных изделий покончит с диоксиновыми свалками. Новые принципы градостроительства сведут к минимуму ненужные передвижения на автомобилях. Передовые агротехнологии сберегут природную среду в заселённых районах. Очень многие проблемы решит развитие БЭОЗ — биотехнологий, основанных на высоких знаниях. Так называемые «закрывающие» технологии позволят нам строить компактные промышленные системы вместо грязных монстров эпохи Фабричных Труб, получая достаточные объёмы продукции.
Есть в мире технологии, которые иногда могут перевернуть жизнь человечества, а иногда — сделать революцию в некоторых отраслях. Но им очень не везёт: в индустриальном мире их убивают или топят в забвении. Как при социализме, так и при капитализме.
Итак, первая группа чудесных технологий, незаменимая для Русского Чуда — закрывающие технологии. Те, которые ведут к исчезновению традиционных технологий в целых отраслях старой промышленности.
Такие технологии появляются в традиционных отраслях и подводят итог их развитию. Они похожи на небольших млекопитающих, пришедших на смену громадинам-динозаврам. Чем славны теплокровные животные? Тем, что они делали то же самое, что и ящеры, но с гораздо меньшими затратами ресурсов. Ну, жрал раньше травку громадный игуанодон — а тут его заменила небольшая лошадка. Грубо говоря, эти технологии занимают те же «экологические ниши», что и прежние. Только старые технологии расточительны, огромны и неуклюжи, а закрывающие — изящны, эффективны и компактны. Были громадные, дымные, грязные, грохочущие заводы — а новая технология позволяет заменить их небольшими установками, стоящими чуть ли не посреди зелёной лужайки.
Сегодня закрывающие технологии слишком многим опасны — ведь они способны уничтожить целые виды старого бизнеса, обесценить чьи-то капиталы. Недаром же хорошо известно, что нефтедобывающие компании на протяжении ряда лет скупают и «консервируют» во всём мире передовые разработки, позволяющие чем-то заменить двигатель внутреннего сгорания и углеводороды — как главный источник энергии. Таким образом, технический прогресс осознанно тормозится вот уже несколько десятилетий дельцами, контролирующими в мире добычу углеводородов.
Некоторые, кстати, уверяют нас, что это — в интересах России, вывозящей на экспорт свою нефть и покупающей на выручку от этого всё остальное. Но все разговоры о «великой энергетической державе» — глупость! Завтра мировые дельцы, наладив производство новых источников энергии, наконец, примут решение отказаться от «углеводородной цивилизации». И что тогда будет с Россией, главным источником ВВП которой является как раз нефте- и газодобыча? Будет крах экономики, а затем — крах и самой России. Разве такого будущего мы для себя хотим?!
В современной России накапливается солидный капитал новых чудесных технологий. Мы обязаны снять препоны на пути их развития. Но для этого необходимо изменить общественные отношения в новой России.
Не секрет, что современная война начинается с войны информационной. Сначала ломают духовно-моральные установки общества, потом дезорганизуют само общество, и лишь на заключительном этапе в дело вступают танки. Именно это произошло с Россией, и сегодня мы находимся на заключительной стадии этапа «дезорганизация общества». Соответственно, «битва за сознание» становится сегодня ключевым направлением, ради победы на котором нельзя останавливаться ни перед чем.
Первейшая задача любой национальной власти, желающей опираться не на «шкурников», а на созидателей — восстановить святость честного, творческого труда, мораль во всех сторонах жизни. Для этого понадобятся совсем иные, нежели сегодня, телевидение, массовая литература и кинематограф. Необходимо поганой метлой вымести из СМИ гламурно-потребительских «героев», поставив на их место подвижников, тружеников и творцов, полностью перекрыть поток нравственной грязи и моральной патологии. Задача СМИ — не только доносить информацию, но и трактовать её в направлении, соответствующем национальным интересам. Так происходит везде в мире, включая обожаемый либералами Запад (достаточно вспомнить синхронное освещение всеми «свободными» западными СМИ недавних событий в Южной Осетии). Так должно происходить и у нас.
Могут ли СМИ критиковать власть, политику, государственное устройство? Могут и должны, если есть, за что. Но критика бывает разной. Бывает критика «братская», цель которой — наставить человека на «путь истинный». А бывает — злобная, вражеская, проникнутая ненавистью к своей стране и своему народу как таковым. Первую надлежит приветствовать и поощрять. Вторую — пресекать.
Однажды, выступая в Совете Федерации, тогдашний министр массовых коммуникаций Лесин на вопрос сенаторов, почему телеэкран заполнили сплетни, разврат и насилие, сформулировал целую концепцию, которой наши СМИ, видимо, придерживаются до сих пор. Суть её в следующем.
Вот примерно так говорил не кто-нибудь, а федеральный министр! То есть, именно такова точка зрения на СМИ политического руководства страны. Однако у «Народного Собора» принципиально иная точка зрения: СМИ (по крайней мере, общефедеральные) обязаны следовать нормам традиционной морали и нравственности, пропагандировать лучшие, а не худшие образцы поведения. Ведь они (а телевидение — в особенности) и сегодня воспринимаются очень многими как «учитель нравов». Поэтому с точки зрения общественной пользы, никакая это не свобода, а антигосударственная и антинациональная деятельность, прикрываемая разговорами о «свободе». И она должна быть изменена, если надо — через введение в той тили иной форме системы нравственного контроля за информационной политикой СМИ. Хочешь иного? Ищи его в интернете и на платных кабельных каналах. А общенациональная информационная сфера будет только здоровой. Хотя и во всеоружии наисовременнейших мультимедийных технологий.
Столь же недопустимым мы считаем всё, что способствует нравственному растлению общества, и особенно — молодёжи. Поэтому все глянцевые издания с обнажёнными красотками на обложках, всю эротическо-порнографическую (отличить весьма сложно) продукцию — в спецмагазины «для взрослых». Желательно — расположенные за городской чертой, чтобы детей поменьше заходило. Все похабные и «антирелигиозные» выставки — под запрет. Рисовать «свободным художникам», что им в голову взбредёт, конечно, никто не может. А вот выставлять эту гадость на всеобщее обозрение — за это надо судить и давать сроки (как чуть было не получили срок Самодуров с Ерофеевым за мерзкую выставку «Запретное искусство-2006»). Недопустимы фильмы и спектакли с матерщиной и порнографией. Точно так же, не должны появляться в прокате и на телевидении фильмы, оскорбляющие нашу Родину, народ и историю, — даже если они имеют кучу «Оскаров». Государство обязано стоять на страже общественной нравственности и принять соответствующий закон.
Особый разговор — о компьютере и интернете. Контролировать эту сферу крайне сложно, но необходимо. Мало кто задумывается, что, сделав компьютер главным средством для получения информации, кто-то (не мы, это точно!) сегодня с его помощью всё больше манипулирует общественным сознанием. На современном развитии компьютерной графики и разработке «компьютерной реальности» (к телу крепятся датчики, воздействуя через которые можно вызывать у человека осязательные ощущения, неотличимые от реальности) основана целая теория будущего управления «компьютеризированным» человечеством со стороны неведомых ему операторов (см. книгу А. Бард и Я. Зодерквист «Нетократия»). Уже не скрывается, что современные технологии позволяют разработчикам базовых программных продуктов не только корректировать Интернет-пространство по своему вкусу, но проникать в любую электронную почту и любую компьютерную базу данных. Поэтому России, как воздух, нужно развитие собственного Интернета, собственного программного продукта и собственных поисковых систем.
По мнению высококвалифицированных экспертов (в частности, С. Дроздовского) на сегодняшний день только США благодаря своему «Интернет-2» имеют возможность по-настоящему эффективно использовать громадные информационные ресурсы всемирной паутины. Суть Интернета-2 — собранная информация структурируется и форматируется для дальнейшей её обработки искусственным «сознанием» и экспертным сообществом, а затем поставляется американским деловым кругам для принятия ими самых эффективных управленческих решений. Обычные пользователи Интернета (эксплуатируемое «стадо») просто тонут в хаотических нагромождениях информации, глохнут от «белого шума», поскольку уступают создателям Сети в технологиях добычи и обработки информации. Американцы же, имея особую Сеть-2, способны отсекать «белый шум», перерабатывать миллиарды килобит сведений, превращая их в стройную картину происходящих в мире процессов и в информацию совершенно нового качества. Там, где неамериканские фирмы, спецслужбы и органы власти блуждают в дремучих «информационных чащах», обладатели «второго Интернета» получают совершенно прозрачную картину. Попытки соперничать с американцами превращаются в жалкие потуги слепых, глухих и немощных выйти на боксёрский ринг против Майкла Тайсона.
Это — информационная магия в действии. Там, где обычным компаниям нужны миллиарды долларов, пользователи «Интернета-2» обойдутся миллионами. Там, где простые пользователи широкодоступной Паутины станут влетать в кризисы и нести громадные убытки из-за неверных прогнозов, «информационные маги» смогут богатеть и побивать конкурентов, вполне культурно состригая шерсть с «баранов» всего мира. И с нас тоже.
Но это только одна сторона дела. Вторая заключается в том, что Интернет создавался носителями американского сознания и культуры, и потому пользователи Паутины (носители другого типа сознания) вынуждены думать на чужой манер. А что это значит? Тот, кто заимствует чужой строй мышления, неминуемо проигрывает в конкуренции тем, для кого эта ментальность — родная. Американцы, вынуждая остальных подражать себе, обеспечивают своё лидерство, тогда как остальные отстают на шаг-два. Интернет превращается в оружие, которое поражает нас разрушительными «интеллектуальными вирусами», снабжает искажёнными данными, формирует искривлённую картину мира.
Современная экономика всё больше становится психологической, виртуально-информационной, хаотической. Недаром в 2002 году впервые в истории Нобелевскую премию по экономике вручили именно психологу — за работу «Психологические аспекты построения бизнес-процессов». А годом раньше такой же премии удостоили американскую работу «Асимметричное предоставление информации». Асимметричное в этой работе, если назвать вещи своими именами, значит: себе — полную и чёткую картину, конкурентам — неполную или искажённую.
К сожалению, власти нынешней РФ облегчают задачу для американцев, воплощая программу «Электронная Россия». То есть, программу тотальной «интернетизации» всех госструктур. Россия превращается в поставщика информации для хозяев Сети. Но не предусмотрено никакой защиты от информационной интервенции извне, от возможного подавления наших информационно-интеллектуальных ресурсов. Как считают эксперты, курс на «информатизацию» по навязанной нам Западом модели пагубен.
Задача, таким образом, становится ясной: русским нужная национальная особая сеть — Интернет-2. Своя система добычи, обработки и синтеза информации, которая построена на русских национально-психологических принципах и удобна именно для нас. Только тогда программа вроде «Электронной России» и её «спутники» станут не профанацией, а настоящими направлениями прорыва.
Если такая технология не будет создана, основные подсистемы нашего общества и экономики (включая даже банковскую систему, нашу науку и спецслужбы) уже в самое скорое время будут работать в значительной степени не на страну, а на «мировой рынок».
В нашей стране есть серьёзные разработки и технологии, которые можно использовать при строительстве русской Сети-2. Например, В. Кравченко является одним из создателей уникальной системы предсказания ядерного нападения на СССР «Сплав», каковая была успешно запущена в конце 1980-х. Впоследствии оказалось, что на основе этой беспрецедентной разработки можно строить ситуационные центры для принятия экономических решений и для работы банков (предсказание состояния финансовых рынков и кризисов). А в 1995-1996 годах разработки Кравченко и его товарищей из расформированного к тому времени НИИ инфосистем помогли команде Ельцина создать ситуационный центр и одержать победу на всем памятных выборах. В свою очередь, за плечами Сергея Дроздовского — создание в 1988-1994 годах проекта МИС — маркетинговой информационной системы для стран СНГ. Есть уникальная система управления базами данных «Персей», которая использовалась внешней разведкой КГБ СССР для получения достоверной картины происходящего с использованием источников даже отрывочной информации. Кроме того, в стране существуют десятки фирм и групп разработчиков, предлагающих именно отечественные технологии поиска и обработки информации.
Имея в стране такие разработки, мы создадим научно-методологический центр, вовлекая в его работу специалистов системного анализа, прикладной математики, экономистов, психолингвистов, социальных психологов, культурологов и других учёных, создавая наш асимметричный ответ западному «Интернету для избранных».
Можно ли победить терроризм? Теоретически — нет, ибо нельзя заранее вычислить всех подонков, решивших что-нибудь где-нибудь взорвать. Но можно и дóлжно разгромить терроризм как массовое явление и как доходный бизнес вполне определённых сил.
Как это сделать? Чтобы с кем-то бороться, надо чётко представлять себе своего врага. Пока мы будем продолжать всерьёз повторять американские народные сказки про Бен-Ладена и вездесущую «Аль-Кайеду» — как якобы первоисточник «мирового терроризма» (и в том числе, терроризма кавказского), толку в борьбе с ним не будет. В лучшем случае, будем периодически убивать сотню исполнителей, теряя вдесятеро больше невинных людей.
Террор никогда не был стратегической целью, а всегда — только средством к достижению политических, криминальных или иных целей: через невинные жертвы и создание страха (слово «террор» как раз и означает «ужас») оказать давление на власти и добиться нужных решений. Проще говоря, у террористов всегда был «хозяин», на которого они вольно (руководители) или невольно (все прочие) работали. Так российские «народовольцы», убивая наших чиновников, категорически осуждали аналогичную деятельность в «свободных странах», что говорит многое об истинных вдохновителях и финансистах террора в Российской Империи. То же самое происходит сейчас у нас. Вспомните: в «Первую Чеченскую» войну случаи терактов с массовыми убийствами гражданского населения были единичными. Затем в дудаевской Чечне несколько лет после Хасав-Юртского «мира» действовала британская «благотворительная организация», связанная с соответствующей разведкой, и массово готовившая «специалистов по разминированию». Фактически — подрывников. Всего ими было подготовлено 200 инструкторов(!) взрывного дела, которые обучили остальных. Именно с тех пор пошли в ход «пояса шахида» и широкое использование женщин-самоубийц.
Таким образом, мы должны понимать, что искать вдохновителей террора среди безумных ближневосточных шейхов, мечтающих о «всемирном халифате», бессмысленно: за ними стоят вполне респектабельные джентльмены, решающие глобальные геополитические задачи. Пресловутый «ваххабизм» — не более, чем технология для вербовки наивных дурачков. Любому ясно, что установить «исламский порядок» в стране, максимум 10% населения которой являются мусульманами, нереально. Отделить вечно дотационный Северный Кавказ от России сами кавказцы никому не позволят. А существования у своих границ очередной «суверенной Ичкерии», недоступной для российского правосудия, но имеющей открытый доступ в Россию для грабежа, вряд ли потерпит российская власть. Тогда для чего они это делают? Единственной реальной целью терроризма в России является её разрушение и расчленение в угоду транснациональным элитам и их «глобальному проекту». Никаких иных стратегических целей нет и быть не может. Поэтому надо честно и чётко сказать себе — руками одураченных «отморозков» на Кавказе против России воюет не фанатичный мусульманский Восток, а рациональный бездушный Запад. Тот самый Запад, который в 19 веке своим оружием, агентурой и «международной поддержкой» питал длившуюся полвека Кавказскую войну. Тогда тоже европейские эмиссары (иногда для виду принявшие Ислам) толковали горцам о «войне с неверными» и искренне радовались, наблюдая, как мы истребляем друг друга. С тех пор, кроме применения новых видов оружия, практически ничего не изменилось.
Превратившийся в доходный бизнес для его организаторов местного звена, терроризм целенаправленно стравливает русских с мусульманами и кавказцами — в частности. Тому же служит не поддающееся никакому логическому объяснению попустительство этническим ОПГ со стороны многих наших «правоохранителей». В итоге, видимо, запланировано проведение «исламскими террористами» нескольких особо запредельных по числу жертв терактов, которые спровоцируют у русского большинства настроения «пока они всех нас не убили, выгнать их всех вон!». Ответом на стихийную депортацию мусульман станет высылка русских из мусульманских регионов. Ну и далее — раскол, границы и война каждого с каждым — вплоть до введения «по просьбе мирового сообщества» какого-нибудь «ограниченного миротворческого контингента НАТО».
Осознавая всю опасность подобного развития событий, действовать надлежит максимально жёстко, быстро и без оглядки на чьё-либо мнение.
Пора карать за терроризм по-настоящему. За теракт, повлёкший смерть нескольких людей — тюрьма от 20 лет до пожизненного. В особых случаях (в том числе — всем организаторам и вербовщикам) — «высшая мера». Никаких амнистий, досрочных освобождений, выпускания под залог — при малейшем подозрении в терроризме.
Кто-то продаёт террористам оружие, делает документы, даёт кров, транспорт, деньги и еду. Все эти люди становятся соучастниками и должны быть осуждены по одной статье с самим террористом. При этом виновные в пособничестве госслужащие должны получать максимальное предусмотренное наказание, с полной конфискацией имущества — своего и близких родственников.
Бороться с террористами-смертниками надлежит, учитывая кавказскую специфику. Решившегося на самоубийство не остановит страх тюрьмы, но может остановить страх за семью. Необходимо ввести на Кавказе принцип коллективной ответственности: семья «смертника» подвергается конфискации имущества, родовой дом — сносится, дети (если есть) передаются в детский дом, а семья высылается под надзор лет на 10 без права покидать место ссылки куда-нибудь с видом на Северный Ледовитый океан. Да, это жестоко и недемократично. Однако два-три подобных примера остановят сотню фанатиков и спасут тысячи жизней — ведь самоубийца из «героя-шахида» превратится в проклятие рода, обездолившего собственную семью. Значит — нужно это сделать.
Наконец, не вызывает сомнения, что российским «компетентным органам» прекрасно известно не только, где за границей живут, учатся и лечатся террористы, их покровители и финансисты. Так что самое время вспомнить опыт товарища Меркадера, так славно решившего в Мексике проблему с Троцким. Это — террор в ответ на террор, и нечего тут стесняться или чистоплюйничать — именно так действуют по всему миру спецслужбы Израиля и США.
Что касается ликвидации всё ещё скрывающихся по лесам банд, то, возможно, имеет смысл создать (из добровольцев) ОКК — Особый Кавказский корпус, оснащённый наиболее передовыми средствами контрпартизанской войны, включая те же боевые беспилотники. В сочетании с методами тотальной разведки это позволит начать против сохранившихся банд войну на уничтожение, потери в которой благодаря технологиям «робот-войны» будут минимальными. Также спецподразделения ОКК могут использоваться в операциях по захвату наиболее коррумпированных чиновников в нацреспубликах: молниеносно и показательно. Таким образом, Россия будет ассоциироваться в сознании местного населения с силой, техническим превосходством и справедливостью. А это — наилучший имидж для того, чтобы завоевать его симпатии и резко сократить число желающих податься в террористы.
Говоря о борьбе с терроризмом, нельзя не сказать и о проблеме Кавказа в целом, ставшего главным очагом терроризма и этнического криминала в России. Не вызывает сомнений, что кроме чисто военных и юридических шагов, необходимы действия политические и экономические.
Сегодня создаётся полное впечатление, что российская власть делает всё возможное, чтобы максимально «испортить» кавказцев — подавить имеющиеся у них несомненные достоинства и вытащить наружу наименее симпатичные стороны национальной ментальности. Кавказец может дружить, но дружить он будет только с сильным, а уважать — уважающего себя. Слабый и лишённый самоуважения человек ни уважения, ни дружбы, ни даже снисходительности от него вовек не дождётся — такова уж кавказская ментальность.
Казалось бы, именно это необходимо было учитывать российской власти, выстраивая отношения с «гордыми кавказскими джигитами». Вместо этого, кавказцев все последние годы пытаются банально «купить» — дотациями, льготами, заигрыванием, созданием фактической безнаказанности этническим кавказским ОПГ не только на Северном Кавказе, но и в традиционно «русских» регионах. Это абсолютно провальная политика: опыт 19 века наглядно показал, что подобное к себе отношение кавказец воспринимает как слабость и основание для того, чтобы потребовать ещё больших уступок. Дотации на Кавказе всегда воспринимались как дань слабого сильному, а отнюдь не проявление дружбы.
Мы убеждены, что прежде всего кавказцам надлежит неопровержимо доказать, что они — такие же, как все, и жить должны по тем же законам. А потому экономическая поддержка северокавказских регионов должна быть ничуть не выше, чем поддержка русских где-нибудь в средней полосе России. Право же, Русский народ (великороссы, малороссы и белорусы), пострадавший в 20 веке более, чем какой-либо другой, этого заслуживает! Никто не станет любить и уважать народ, который демонстративно не любит и не уважает себя сам. А уж кавказцы — тем более.
Неплохо бы также вспомнить о 200 тысячах русских, насильно изгнанных из дудаевской Чечни и не получивших (в отличие от изгнавших их чеченцев) за это никакой компенсации из бюджета нынешней Чеченской республики. Чеченцы, конечно, будут недовольны. Но сегодня, видя, что Россия может в угоду им «забыть» о 200 тысячах своих ограбленных и изгнанных граждан (про тысячи убитых при этом нечего и говорить!), они отнюдь не умиляются нашей добротой, а нас за неё презирают: «Простили» 200 тысяч, простят и ещё, сколько нам надо…» С такими подходами и репутацией на Кавказе делать нечего.
Параллельно необходимо стимулировать создание на Северном Кавказе русских поселений, организованных по принципу казачьих станиц (с вооружением всего мужского населения как подразделений национальной гвардии — см. раздел «Вооружение народа»). Здесь уместны любые дотации, позволяющие превратить эти поселения в наиболее современные, насыщенные последними технологиями места проживания. Вопрос это политический: Северный Кавказ должен понимать, что русские здесь — навсегда, что федеральная власть — за них, и что любые попытки изгнать их обойдутся себе дороже.
Конечно, надо развивать в северокавказских республиках промышленность, дающую рабочие места: всегда полезнее дотировать предприятия, чем платить пособия безработным и гоняться за бандитами. Деньги на это найти можно: достаточно прекратить сверхзатратные и никому не нужные проекты вроде Сочинской олимпиады, чемпионата мира по футболу и строительства в России трассы для «Формулы-1». Особое же уважение кавказцев федеральная власть может завоевать, начав серьёзную борьбу с местными заворовавшимися кавказскими этнократиями, которые сегодня воспринимаются как «ставленники русских».
Политику в отношении кавказских «общин» в «русских» городах надо проводить максимально строго и жёстко (особенно — в отношении сросшегося с террористическими кругами этнического криминалитета), но ни в коем случае не допуская несправедливости. Кавказец с пониманием воспримет сколь угодно жёсткие действия власти, даже в отношении себя и «своих», если только будет абсолютно уверен, что они справедливы, а не диктуются корыстью или шкурным интересом. Коррупция — тот конь, на котором кавказские ОПГ въехали в русские города. Поэтому за любое «покровительство» этническим общинам, а особенно — за проявления обычного сегодня «двойного правосудия» (когда оценка деяния и наказание фактически зависят от национальной принадлежности) — надо судить и сажать «правоохранителей» и чиновников, как за разжигание межнациональной ненависти. За выдачу фальшивых справок, паспортов, регистраций, видов на жительство — карать, как за государственную измену.
Чем скорее «горячим кавказским джигитам» удастся доходчиво объяснить, что они — такие же люди, как все, и ни задабривать, ни жалеть их никто в России не собирается, тем лучше будет и для нас, и для них.
Россия — самостоятельный мировой центр силы и цивилизационного влияния. Таким её сделали воля и самопожертвование наших предков, культурный, природный, экономический и военный потенциал, географическое расположение и размеры, историческая и вероисповедная традиции. Всё это нам даровано Богом, и такому предназначению надо соответствовать.
Именно по этой причине мы не можем согласиться с тем, чтобы исторический выбор России, как это делает власть сегодня, сводился к следованию в фарватере Запада — будь то сфера «рыночных реформ», «демократизация общества» или определение своего места и роли в современной мировой политике. Задачи, которые Россия ставит перед собой и решает на международной арене, — это важнейший фактор в её собственном развитии как цивилизации.
Посмотрим с этих позиций на реалии сегодняшнего мира и ситуацию в России. Отвечает ли им внешняя политика российского государства? Не отвечает. Безопасность страны не становится надёжней. Отдельные положительные результаты на пространстве бывшего СССР не складываются в цельную картину восстановления её позиций и влияния; наоборот, в «поясе добрососедства» вокруг нас появляются новые бреши. Влияние России на общемировые процессы продолжает определяться главным образом не её новыми достижениями, а старым внешнеполитическим багажом, наличием унаследованного от СССР ядерного потенциала и положением крупного сырьевого поставщика. Позиции русского языка и культуры в мире становятся всё более шаткими. Проблема, однако, не только в том, что положительных результатов мало, а и в том, что отсутствует объективная основа для их появления в государственной политике страны.
Начиная с 1991 года внешнеполитическая деятельность определяется интересами не народа и государства, а различных ответвлений узкого правящего слоя, действующих в целях обеспечения собственного благополучия и личного воспроизводства. Если в данный конкретный момент их благополучие в силу финансово-экономических, политических, личных и других «завязок» зависит от уступок Западу, будут уступки. Если Запад или соседи «наступят на мозоль» в такой степени, что договориться будет невозможно, то, вне зависимости от интересов государства, берётся линия на обострение. Даже тогда, когда интересы правящего слоя и страны совпадают и ставятся верные внешнеполитические цели, наглядно проявляется неспособность власти должным образом мобилизовать все необходимые интеллектуальные, политические, организационные и финансовые ресурсы для их эффективного достижения.
Квинтэссенцией этого чуждого национальной традиции и бесперспективного курса в международных делах стал тезис о том, что внешняя политика России должна быть «прагматической» и оцениваться по тому, «способствует ли она улучшению жизненных стандартов». Фактически нам заявляется, что суверенные внешнеполитические решения России можно купить за иностранные инвестиции, технологии, за благое расположение мировых финансовых воротил, на которых российское руководство в 1990-е годы замкнуло решение вопросов не только экономического, но и общественно-политического, и духовно-культурного развития нашей страны.
Напомним, что так называемая «прагматическая» внешнеполитическая линия у нас реализуется в течение почти всех последних 25 лет, но темпы роста жизненных стандартов не могут сравниться с тем, как они выросли в СССР с 1945-го по 1970 годы. Выдаваемый за панацею «прагматизм» легко превращается в беспринципность или в метод достижения частной, корпоративной выгоды. А всё дело в том, что сегодня в России отсутствует общее для государства, общества, бизнеса и простого народа понимание блага и пользы и тем более — согласие по поводу задач российской внешней политики.
Отсюда — второй постулат современной внешней политики России, с которым мы не согласны. Он звучит так: «У нас во внешней политике нет никакой идеологии». Этим мы отличаемся не только от США и ЕС, но и от Китая, от Индии, от мусульманских и многих других стран, включая некоторых наших соседей на постсоветском пространстве. Такое положение чревато рядом серьёзных последствий. Вопрос стоит следующим образом: либо мы суверенны и готовы вырабатывать собственные идеи, либо заявленная Россией готовность нести «возросшую ответственность в мировых делах» означает согласие действовать во имя чужих и преимущественно недружественных России идей. Идеологический вакуум обязательно будет заполнен и, как мы наблюдаем, уже успешно заполняется.
Ещё более обезоруживающе звучит такой вариант этой установки: «У России нет идеологических противоречий с Западом». Понятно, что и с Западом в целом, и с такими его частями, как, например, мировой финансовый интернационал, протестантские политики в США, европейские либералы или Ватикан, у России и русских есть серьёзные, фундаментальные мировоззренческие противоречия.
Общественно-политические интересы малочисленного правящего слоя и подавляющего большинства тех, кто призван разрабатывать и осуществлять внешнюю политику, принципиально различаются. Отсюда — пренебрежительное отношение власти к дипломатическим кадрам и к дипслужбе как таковой, которых сначала держали на голодном финансовом пайке, потом отстранили от принятия ключевых внешнеполитических решений, а теперь пытаются превратить в структуру, обслуживающую зарубежные интересы российского бизнеса. Результатом стало вымывание из внешнеполитического ведомства наиболее компетентных и способных людей, безразличное отношение к делу большинства тех, кто остаётся на госслужбе. Перед суверенной властью стоит объективная задача собрать воедино все необходимые для эффективной внешнеполитической деятельности ресурсы, имеющиеся в стране, но в настоящее время должным образом не востребованные. Стержнем этой единой системы, включающей соответствующие подразделения Минобороны и разведовательных ведомств, призван стать МИД, который должен превратиться в действительно влиятельное министерство.
Невозможно больше терпеть ситуацию, когда знающие политологи-международники вынуждены отрабатывать либо пропагандистские установки «партии власти», либо деньги западных фондов, либо заказ «отечественных» олигархических структур. Особого внимания требует формирование корпуса российских послов. Направление на должности представителей нашей страны за рубежом политиков и высших госчиновников должно предполагать наличие у них соответствующих знаний, высоких моральных качеств и ни в коем случае не быть способом «пристраивания» людей, не оправдавших себя на прежней работе и тем более скомпрометировавших себя.
Тактически России предстоит занять более активную внешнеполитическую позицию. И позиция эта должна состоять не в том, чтобы «прислониться» к Западу или Востоку. Такая постановка дела погубит страну. Россия должна выступить как партнёр суперцивилизаций, способный к маневрированию и торгу по поводу того, кого она поддержит в той или иной спорной ситуации. Обстоятельства сложились таким образом, что в ближайшие десятилетия максимум на что может рассчитывать Россия — это на роль той малой «парламентской фракции» в мировой политике, за поддержку которой борются противоборствующие большие фракции. Но здесь нужен в руководстве России политик с филигранным мышлением и сознанием гроссмейстера. Явление подобного дипломатического гения в нынешней ситуации может показаться невероятным чудом, но такой политик необходим.
Россия должна усилить культурное, общественно-политическое, экономическое влияние в своём ближайшем окружении, выступить с внятной альтернативой «собирания земель» — социокультурной, экономической и политической реинтеграции пространства бывшей Российской Империи — СССР. Важными условиями успеха в этом деле являются сдерживание экспансии ЕС и НАТО, регулирование потоков миграции в интересах России, противодействие любым реваншистским проявлениям и попыткам выдвижения нашей стране «исторических» претензий.
Стратегически одной из ключевых опор нашей «доктрины будущего» должна стать разработанная концепция человеколюбия и социальной справедливости. Именно этого ждёт сегодня от лучших сынов и дочерей России и сам русский народ, и все те в мире, кто осознал античеловечную суть западного глобального проекта.
В ближайшие годы внешние условия развития России будут только осложняться. Находясь на пороге краха западной финансово-экономической системы (в которую нынешнее руководство РФ продолжает пытаться ускоренно интегрироваться), США и их ближайшие союзники будут всё более активно включать механизмы атлантического единства и протекционизма, опираться на фактор силы, освобождаться от международно-правовых обязательств. Они попытаются сохранить своё мировое лидерство за счёт России и в ущерб России, отводя ей лишь роль сырьевого придатка с ограниченным или формальным суверенитетом и «партнёра» в осуществлении их глобализаторских стратегий. Они будут сужать кольцо охвата нашей страны военными, политическими и экономическими тисками, используя для этого в том числе и сохраняющуюся тягу элит в соседних странах получать конъюнктурный выигрыш от объективных противоречий в интересах России, с одной стороны, и США, Западной Европы, Китая, Турции — с другой. Нашу страну, в первую очередь её южные рубежи, продолжат испытывать на прочность исламистский экстремизм и терроризм. Кроме того, уже в ближайшем будущем весь мир столкнётся с угрозами истощения природных ресурсов, резкого изменения климата, увеличения демографического дисбаланса, пандемий и т.д. Добавим к этому дефицит предсказуемости, усиливающуюся конфликтность мировой политики и практический паралич процессов контроля над вооружениями. Всё это чревато военными конфликтами и попытками нового передела мира. Россия должна встретить эти и другие угрозы внутренне окрепшей, обладающей действенным экономическим, оборонным, политико-информационным и дипломатическим инструментарием.
Серьёзные изменения необходимо внести в стратегию внешнеэкономических связей России. Их общая картина по положению на 2009 год выглядит следующим образом: из общего объёма товарооборота в 469 млрд. долл. 50,3% приходится на страны Европейского союза; 14,6 % — на страны СНГ; 20,7 % на страны АТЭС (в это сообщество входят Китай, Япония, Южная Корея, ряд других азиатских стран, а также США, Канада и некоторые латиноамериканские страны, имеющие береговую линию на Тихом океане) и оставшиеся 14,4% покрывают товарооборот со всеми остальными странами мира, включая Индию, Иран, ближневосточные и африканские государства, большинство стран Латинской Америки. Товарооборот России с Китаем (39,5 млрд. долл.) в 2009 году был меньше, чем товарооборот с Нидерландами (39,9 млрд. долл.). Понятно, что при известном состоянии российской промышленности такая география внешней торговли и экономического сотрудничества не соответствует решению важнейшей для развития национального производства задачи повышения в российском экспорте доли обработанной продукции, избавления России от навязанной ей Западом и внутренними либералами-западниками роли сырьевого придатка «мировых гегемонов».
Понятно, что в течение некоторого времени продажа сырья за рубеж вынужденно будет оставаться источником средств для реиндустриализации России и её последующего перехода на новые более высокие уровни экономического развития. Вместе с тем, стратегическая установка должна предполагать гораздо более активное, чем сегодня, расширение торговли и экономического сотрудничества со странами СНГ (а из них — с государствами ЕврАзЭС), а также с Китаем, Индией, другими азиатскими странами, странами Латинской Америки и Африки, причём не только за счёт продажи туда произведённых в России товаров и технических услуг, но и за счёт приобретения там различных видов сырья, добычу которых в России необходимо сократить или вообще заморозить с целью их сохранения для последующих поколений.
Являясь сторонником многополярного мироустройства, Россия, естественно, заинтересована в расширении деятельности международных институтов. Эта деятельность органично дополняет двусторонние усилия в решении актуальных вопросов международной повестки дня. Заложенный в многосторонних форумах потенциал, однако, можно обратить нам на благо только в том случае, если последовательно добиваться равноправного характера российского участия и отказа от применения к России каких-либо особых критериев.
В глобальном плане центральной международной организацией должна оставаться ООН, но при непременном условии недопущения идеологизации её деятельности. Реформирование ООН возможно только в тех рамках, в которых оно не предполагает отказа от основополагающих принципов деятельности, которые были заложены при её создании после Второй мировой войны. В первую очередь речь идёт о примате международного права и сохранении суверенного равенства всех стран вне зависимости от их размера и политического устройства. Понятно, что крупные державы, обладающие экономической и политической мощью, имеют свои, отличающиеся по объёмам от других стран, внешнеполитические и внешнеэкономические интересы и, соответственно, обладают более весомым потенциалом влияния на мировые процессы. Тем не менее, все страны должны быть равны в том, что они имеют право на неприкосновенность своего суверенитета. Принципиально важно положить конец односторонним или групповым силовым действиям государств в обход ООН, предотвратить манипуляции международным правом в интересах «сильного». Конечная цель — исключить любые возможности произвольного вмешательства извне во внутренние дела как России, так и других стран.
Серьёзные вопросы вызывает участие нашей страны в деятельности «восьмёрки». Стремление руководства России в начале 1990-х годов присоединить нашу страну к группе семи ведущих промышленных держав мира и их согласие на это носили во многом искусственный характер. Этот момент даёт о себе знать и сегодня. Баланс плюсов, которые Россия получает за счёт «прибавки в статусе», во многом сводится на нет той политической ценой, которую руководство страны платит, чтобы сохранить себя в этом «клубе избранных». У России и её лидеров сегодня нет ни необходимой внутренней цельности и сосредоточенности, ни внешнего авторитета, чтобы предложить и навязать «восьмёрке» новую повестку дня, действительно отвечающую чаяниям большинства жителей планеты. В результате наша роль сводится к поддержке встречающей растущее сопротивление в мире доктрины и практики глобализации по рецептам западных претендентов на мировую гегемонию, другим компромиссам с Западом, снижающим авторитет России в мире. Несоответствие формата «восьмёрки» современным мировым политическим и экономическим вызовам понимают и сами его авторы. В условиях мирового кризиса они вынуждены были пойти на расширение диалога с обладающими значительным политическим и экономическим весом странами, расположенными вне пределов «промышленно развитого Севера», и создание «группы двадцати». Именно на работе в этом формате стоило бы сосредоточиться России.
Перейдём к преимущественно политическим форумам. При всех известных претензиях, которые высказываются сегодня в адрес ОБСЕ, она остаётся единственной общеевропейской структурой, которая занимается вопросами безопасности и сотрудничества. Вместе с тем, настойчивая линия западных участников организации на превращение ОБСЕ в инструмент политического влияния в отношении государств на пространстве бывшего СССР, в том числе России, существенно снижает положительный потенциал данного института. Такое положение, однако, не неизбежная реальность, а следствие аморфной политики России. В политическом плане ОБСЕ — это важнейшая трибуна, причём недостаточно задействованная. Здесь мы не просто полноправные члены безо всяких «недовыполненных» условий, как в случае с Советом Европы, но и государство-основатель. Тем не менее, мы дали возможность максимально раскрутить активность по правозащитной «корзине», так называемую «демократизаторскую» деятельность в ущерб другим направлениям работы ОБСЕ, которые действительно важны для России. Активность России в ОБСЕ следует не снижать, а, наоборот, усиливать. Иначе мы не только потеряем возможность хотя бы контролировать процессы в общеевропейской организации, но и отдадим исторически сложившееся пространство активного присутствия России, важное для её безопасности во всех смыслах, полностью на откуп Западу.
Противоречивой является ситуация вокруг российского участия в Совете Европы. При том, что от СЕ иногда достаётся и западным демократиям, в главном он за последние десятилетия освоил квалификацию своего рода «демократического чистилища» перед вступлением стран-кандидатов в Европейский союз. Демократические критерии, однако, применяются в этой организации выборочно и субъективно. Поскольку Россия в принципе перед собой задачу вступления в ЕС не ставит, то, соответственно, и наш взгляд на сегодняшнюю деятельность Совета Европы и на перспективы нашей работы в нём должен быть иным — свободным и ориентированным не на общеевропейские химеры, а на практические потребности страны. В середине 1990-х гг. в силу известных обстоятельств была закреплена, как минимум, непродуктивная схема наших взаимоотношений с Советом Европы. Под давлением западных стран мы взяли на себя совершенно не нужные обязательства и согласились на включение в документы, касающиеся России, формулировок, не отвечающих нашим государственным интересам. Эту ситуацию нужно исправлять. Объективный анализ показывает, что Совет Европы не есть вся Европа и что это даже не механизм выстраивания отношений с Западной Европой. Поэтому, не придавая чрезмерного значения тому, что там происходит, надо спокойно и квалифицированно отстаивать там наши позиции, прежде всего по линии Парламентской ассамблеи СЕ. Но для этого качество работы нашей делегации в ассамблее необходимо серьёзно повысить. А на будущее извлечь урок: вступать только в такие организации, членство в которых не будет накладывать на нас чрезмерные обязательства.
Они должны быть сугубо прагматичными. Не надо врать себе: с точки зрения геополитики и геоэкономики Америка всегда была и останется нашим противником. Американцы не заинтересованы в сильной России. Сохранение её слабости и раздробленности после гибели СССР — официальная цель американской политики.
Поэтому мы поведём твёрдую линию на отстаивание русских национальных интересов. Это значит, что они не должны приносится в жертву «хорошим отношениям» с Соединёнными Штатами. Мы прекрасно знаем, что Америка уже давно — не экспортёр, а импортёр капитала, и потому нам нельзя рассчитывать на инвестиции из США. Мы знаем, что американцы никогда не поставят нам передовых технологий — ибо это противоречит их национальным интересам. Более того, нам прекрасно известно стремление США русскими руками воевать с американскими противниками. Мы никогда не забудем того, сколько сил Америка потратила на развал нашей страны и на финансирование внутренних русских смут.
Поэтому наша политика по отношению к США — трезвый прагматизм, игра на внутриамериканском поле, союзничество с выгодными нам внутриамериканскими силами. И при этом — твёрдое следование нашим национальным интересам, при котором мы не побоимся конфронтаций с Вашингтоном. Тем паче, что американцы (как показывает исторический опыт) не любят лобовых атак и при угрозе ядерного конфликта отступают даже перед теми, кто уступает им в силе. Никаких иллюзий «вечной дружбы» и «сердечного согласия» у нас быть не должно. Никаких односторонних уступок отныне!
В силу своего положения как центра насаждаемой в мире западной модели глобализации США всегда будут видеть в сильной и самостоятельной России препятствие на своём пути. Такую оценку подтверждает навязанная нашей стране при администрации Б. Обамы так называемая «перезагрузка отношений». В её рамках мы пошли навстречу Вашингтону в ряде важных для американской администрации внешнеполитических вопросов, включая вопрос о сокращении стратегических ядерных потенциалов, всё больше открываем США свой рынок, делаем реверансы в вопросе о так называемых правах человека и демократизации в России, но не встречаем готовности США к учёту наших интересов. Вашингтон продолжает выступать в качестве активного проводника линии на расширение НАТО на Восток и подтягивание его военной инфраструктуры к границам России, под видом борьбы с терроризмом закрепляет своё собственное военное присутствие в государствах — бывших республиках СССР, всемерно поддерживает недружественные России этнократические режимы в Прибалтике и Закавказье, предпринимает шаги с целью переформатировать под свои интересы пространство Средней Азии, особенно в районе границы с Афганистаном, не идёт нам навстречу в вопросе и снижении потока наркотрафика из этой страны, работает на отрыв соседних с нами стран от культурного и языкового пространства России, вторгается в процесс формулирования и осуществления политики ЕС в его отношениях с Россией. Из США осуществляется недружественное воздействие и на саму территорию Российской Федерации: формирование проамериканского политического и информационного лобби, поддержка этнорадикальных объединений и прозападных НПО, насаждение нетрадиционных конфессий и чуждого нашей культуре отношения к нравственности и взаимоотношениям полов.
Одним из проявлений «перезагрузки» отношений с США стали разговоры команды Д. Медведева о необходимости ускоренного сближения России с НАТО вплоть до заключения с этой организацией военно-политического союза или даже вступления нашей страны в эту организацию. Тем самым формирование отношений России с НАТО приобретает ещё большую двусмысленность. В своё время создание Совета Россия–НАТО стало вынужденной и неадекватной компенсацией за расширение НАТО на Восток, сдержать которое у руководства России в середине 1990-х годов не хватило политической воли. Деятельность данного органа не дала нашей стране реального рычага воздействия на принятие Североатлантическим альянсом решений, касающихся обеспечения безопасности в Европе и мире. Осудив решение о расширении сферы ответственности НАТО за пределы действия Вашингтонского договора, правительство РФ в то же время стало оказывать поддержку странам-членам этой организации в проведении таких операций, например в Афганистане, разрешив транзит по нашей территории воинских контингентов и грузов.
В сфере экономики отношения России и США имеют немалые возможности развития. Это и научно-техническая кооперация, и импорт в Россию американских промышленных технологий. Особенно интересным и важным для нашей страны представляется создание в Северной Америке масштабного альтернативного Европе рынка для экспорта энергоносителей.
Россия не должна, без особой нужды, допускать политико-пропагандистского зашкаливания в антиамериканизме. Всплески подобного рода мы наблюдаем и сегодня (чего стоит «Мюнхенская речь» Путина, не приведшая, при всём своём пафосе и эксцентричности ни к каким переменам во внешней политике). Но этот антиамериканизм является оборотной стороной слабости и неспособности реально защитить национальные интересы в конкретных вопросах безопасности России, а часто — просто прикрытием глубинной деятельности проамериканского лобби в России.
Даже с противниками дипломатия должна оставаться уравновешенной, и при этом быть последовательной, настойчивой, целеустремлённой.
Говоря об отношениях России и Европы сегодня, важно иметь ясное представление об их цивилизационной составляющей.
Корни России — в наследии как Византийской империи, так и цивилизаций Востока. Ещё будучи Древней Русью, наша страна сделала выбор в пользу христианства. Тогда, на рубеже IX-X веков, именно Византия аккумулировала всё лучшее, сохранившееся от римской цивилизации после падения Западной Римской империи под натиском варваров. Важно, что из тяжелейшего вызова её развитию, который представляло собой татаро-монгольское нашествие, наша страна вышла укрепившейся в главном, что составляло его суть, — православной вере.
Сегодня имеются все основания поставить вопрос, в какой степени сама Европа остаётся в рамках своего изначального христианского выбора. Активная демографическая и культурная экспансия ислама свидетельствует о присущей современной западной цивилизации внутренней слабости, а она, в свою очередь, вызвана комплексом взаимосвязанных причин — от отказа от христианских корней и идеологических метаний до социальной розни и демографического упадка. Слабость же всегда провоцирует экспансию извне. Примечательно, что и в России в последнее время началось прощупывание нашей последовательности в отстаивании своих христианских корней. В этой связи совершенно очевидно следующее: если Европа и готова менять внутреннее качество и отказываться от своего исторического предназначения, то Россия делать этого в принципе не имеет права. Если худшие тенденции на наших западных границах возьмут верх, тогда ответственность России за сохранение традиционной христианской цивилизации, традиционных ценностей и идеалов тем более возрастёт многократно.
За пределами пространства бывшего СССР именно в Европе лежат наиболее важные современные исторические, политические, экономические, культурные интересы России. Более того, сегодня из всех ведущих мировых центров силы именно Европейский союз в целях самосохранения наиболее нуждается в активном и многоаспектном партнёрстве с Россией. Другими словами, Россия и ЕС являются естественными партнёрами, которые должны равноправно и конструктивно подходить к решению проблем в сфере мировой политики, экономического взаимодействия, включая поставки энергоресурсов, военной безопасности и гуманитарного сотрудничества. Это, однако, происходит далеко не всегда.
Многие из сегодняшних проблем являются результатом осуществлённого под влиянием США поспешного расширения ЕС в 2004 году. Европейский союз в значительной мере стал заложником историко-психологических комплексов руководства принятых тогда в его состав государств, прежде всего Польши и стран Прибалтики. Причём привнесённый новичками конфликтный потенциал касается не только отношений с Россией, но и существенных вопросов внутренней жизни ЕС. Ответственность за это ложится и на заокеанских «советчиков», и на сами страны-основатели ЕС. Разве в Берлине и Париже не понимали, что присоединение к ЕС Польши, Латвии, Литвы и Эстонии в их нынешнем виде «разбавит» европейские ценности реваншизмом, нацеленным против России и ключевых формулировок Нюрнбергского трибунала, привнесёт огромный конфликтный потенциал в процесс выработки общей внешней политики и политики безопасности ЕС? Почему ещё до их приёма не были определены переходные условия членства стран-новичков с учётом уровня их политической зрелости и развития реальной демократии? Почему Копенгагенские критерии оказались фикцией, и русскоязычное население в Латвии и Эстонии так и осталось лишённым равных политических, экономических и других прав? Старая Европа была более цельной, умела отделить главное от второстепенного. У новых же европейцев налицо подходы в худших традициях времён «холодной войны».
Считаем необходимым раз и навсегда оставить разговоры относительно целесообразности и возможности вступления России в ЕС. Это — бесперспективные и вводящие в заблуждение дискуссии. Они нам в плане нашего собственного развития ничего не дают. И нам, и Западной Европе нужно партнёрство на основе выверенного баланса интересов и отказа партнёров от желания перекроить Россию по своему образу и подобию. Не следует превращать в своего рода фетиш и достижение с ЕС безвизового режима, по которому сегодня измеряются «успехи» нашей европейской политики и ради которого наша страна идёт на уступки в гораздо более серьёзных вопросах. Для подавляющего большинства россиян сдерживающий фактор для поездок в Европу — не сложности в получении визы, а низкий материальный достаток.
И, наконец, пресловутый «Договор о европейской безопасности». Детально проработанная система европейской безопасности в военной и разоруженческой сфере уже действует в рамках ОБСЕ. Договорённости о лёгком оружии, Венский документ о мерах доверия в военной сфере, другие документы в данной области работают и работают достаточно эффективно. Хуже обстоит дело с Договором об обычных вооружённых силах в Европе (ДОВСЕ), но и его возвращение в число действующих договоров — дело лишь политической воли. Поэтому саму идею ДЕБ расцениваем как своего рода химеру, отвлекающую от более насущных задач внешней политики нашей страны, решение которых только и может гарантировать нас от повторения сюжетов, типа агрессии Грузии против российских миротворцев и народа Южной Осетии.
Что же касается навязываемого нам сегодня тезиса об изоляции России, то в современном мире она в принципе невозможна. Противоречия в самом совокупном Западе настолько велики, что достичь единства по такому вопросу, как изоляция России, он не сможет. Тем не менее, охлаждение отношений с США и Европейским союзом может иметь место. Оно, однако, пойдёт только на пользу России, так как ограничит возможности тех российских политических сил, которые играют роль инструментов западного влияния в нашей стране. Охлаждение отношений с Западом позволило бы нам, с одной стороны, переосмыслить приоритетность отношений с теми или иными партнёрами на самом Западе, а с другой — более серьёзно и системно заняться выстраиванием отношений не только со странами на пространстве исторической Российской Империи и старыми центрами силы на Востоке и Юге (Китай, Индия), но и с новыми перспективными партнёрами в АТР, Латинской Америке, Африке и т.д.
Характер отношений с Китаем — один из ключевых вопросов будущего России. Они могут стать как важнейшим дополнительным ресурсом для развития нашей страны, фактором укрепления её международных позиций, так и источником серьёзных проблем — как внешних, так и внутренних. В чём ключ к тому, чтобы китайский фактор работал на благо России?
Сегодня Китай занимает позицию одной из ведущих мировых держав. Осуществляя стратегию активного выхода во внешний мир, он подчинил свои действия в международных делах задачам экономического развития, но не в ущерб укреплению своего военного потенциала, усилению политического и цивилизационного влияния. Что касается России, то наши отношения характеризуются руководителями двух стран как отношения добрососедства, дружбы, сотрудничества и стратегического взаимодействия. Пекин заинтересован в России как самостоятельном факторе мирового устройства, стабильном партнёре, от которого можно получить то, что нужно для китайского развития: природные ресурсы, прежде всего энергетические, помощь в укреплении военной мощи, рынки для сбыта товаров, политическую поддержку.
Всё это в той или иной степени Китай от России сегодня уже получает и надеется получать в ещё большем объёме, но его беспокоит будущее России. Прежде всего, Пекин не хотел бы ослабления центральной российской власти в принципе и в Сибири и на российском Дальнем Востоке, в частности. Такой сценарий сделал бы эти прилегающие к китайской границе регионы России объектом борьбы недружественных Китаю сил, а допускать усиления там влияния Японии, США или кого бы то ни было ещё Пекин не намерен. В этом контексте в ближайшие годы России можно не ожидать от Китая нарушения межгосударственных документов по границе, но за более отдалённое будущее поручиться сложно. Российский демографический и хозяйственный вакуум на Дальнем Востоке и в Приморье уже обозначил перспективу заполнения этих территорий китайцами. Другие тревоги Пекина в связи с Россией исходят из его неприятия американоцентричной модели мира. Эту позицию он последовательно отстаивает в отношениях как с самими США, другими странами и международными организациями, так и с транснациональными корпорациями и мировой финансовой олигархией. Усилившийся в последнее время в российском правящем классе прозападный крен не просто ослабляет общий фронт этой борьбы, но, в случае если он примет форму военно-политического союза, чреват частичной или даже полной утратой Китаем того ресурсного потенциала, которым он в настоящее время пользуется в России.
Бурный подъём страны привёл к росту самоуверенности в китайском политическом классе, особенно в силовом блоке. Эта тенденция усилилась в результате успешного, как считают в Пекине, выхода из мирового финансового кризиса. В последнее время в КНР открыто издаются работы, в которых проводится тезис о нехватке «жизненного пространства»; утверждается, что страна должна активно, в том числе с использованием армии и флота, обеспечивать свои экономические интересы на всей планете, контролировать мировые ресурсы. Главным противником Китая в борьбе за мировое лидерство называются США, причём не по идеологическим, а по геополитическим соображениям. Главным, но не единственным, поскольку, как отмечается в ряде работ, остальные страны — американские марионетки, которые со всех сторон окружают Поднебесную, пытаясь лишить её права защищать законные интересы. Китайские культура и экономика, убеждают китайцев идеологи данного течения, доказали своё превосходство над культурами и экономиками других государств, и поэтому именно Китай должен указать миру дорогу к будущему.
Политическое руководство КНР предпочитает открещиваться от наиболее радикальных предложений сторонников китайской глобальной экспансии, однако признаки осуществления некоторых из содержащихся в них предложений мы наблюдаем по периметру восточных и южных границ России, где Китай ведёт жёсткое наступление на российские позиции в Северной Корее, откуда китайцы нас уже почти вытеснили, в Монголии, в Средней Азии. Мало что меняет в данном случае и внешне позитивное партнёрство России и Китая в Шанхайской организации сотрудничества. Как это обычно бывает в региональных объединениях, страна с более развитой экономикой всегда использует установку на «развитие сотрудничества» для комплексного продвижения своих национальных интересов.
При всём преимущественном антиамериканизме вышеизложенных построений и даже имея в виду реальное осложнение китайско-американских отношений после прихода к власти Б. Обамы, мы не можем полностью исключать осуществления известной идеи Зб. Бжезинского о создании «большой двойки» США — Китай. На настоящий момент она официально отклонена Пекином, но фактом истории остаётся стратегический выбор Мао-Цзедуна и его ближайших последователей, которые в своё время, несмотря на многочисленные противоречия, пошли на фактический сговор с США против СССР. Если сегодня сценарий стратегического союза с США не исключается для России, почему он должен исключаться для Китая? Напомним, что отношения с США называются китайскими руководителями самыми важными во внешней политике Пекина, а совсем недавно Китай, как и Россия, поддержал США в принципиальном вопросе о санкциях против Ирана — своего весьма близкого и важного торгово-экономического и политического партнёра.
Интересам России отвечало бы соседство с политически стабильным и экономически крепким Китаем, который развивался бы в русле своей традиции и занимал бы позицию независимого мирового центра силы, следующего разработанному при Дэн Сяопине лозунгу «Сдержанность, сдержанность и ещё раз сдержанность» и более поздней установке на содействие созданию «гармоничного мира». С другой стороны, России не следовало бы делать однозначную ставку и на союз с Китаем. Наоборот, нужна альтернативность — как в рамках региона, в виде развитых отношений с Японией, Южной и Северной Кореями, странами АСЕАН и прочного присутствия в Средней Азии, так и на глобальном уровне за счёт партнёрства с США, ЕС, Индией, латиноамериканскими странами-лидерами. В случае открытия новых интенсивных отношений с азиатскими странами, необходимо, по выражению одного известного аналитика, выстраивать «многоугольники взаимодействия», в которых не один, а несколько партнёров России (скажем, Япония и Китай, Индия и Китай и т.п.) получали пропорциональную и справедливую долю в выгодах сотрудничества с Россией. Такая многополярная игра сделает Россию более сильным субъектом, позволит привлечь инвестиции, заказы и другие ресурсы не от одного, а от нескольких партнёров.
Что же касается сугубо двустороннего среза, то констатация стратегического характера взаимодействия, конечно, не помешает, но не она главное. Главное — поддержание действительно взаимовыгодного экономического и политического сотрудничества, построенного на уважении партнёра и чётком выполнении обязательств. При этом расширение энергоэкспорта в дальневосточном направлении, что для Китая тоже стратегически важно, отвечает нашим интересам, но только обязательно с обеспечением альтернативы между поставками нефти в Китай через Дацин и свободной продажей через порт Находка. Понятно, что эта сырьевая составляющая российско-китайского товарооборота не должна заслонять собой задачу повышения в нём доли обработанной, высокотехнологичной продукции.
Согласно концепции «полумесяца нестабильности» Б. Льюиса, в конце XX и в XXI веке силы России и многих исламских стран должны быть замкнуты друг на друге в изматывающей борьбе за счёт поддержки внешним исламом внутрироссийского исламского сепаратизма (и подразумеваемой, но не проговариваемой Льюисом поддержки агрессивного ислама со стороны англо-американских спецслужб). Этот сценарий отчасти сбывался и в ходе распада СССР и после этого распада. Актуальным этот сценарий остаётся и сейчас. При этом он противоположен как исторической традиции России, умевший создавать большие зоны стабильности на стыке русского и исламского миров, так и объективным интересам нашей страны.
Наш важнейший аргумент во взаимоотношениях с внешним исламским миром заключается в том, что Русская цивилизация, следуя традиции веротерпимости, дала представителям внутрироссийского ислама высокий цивилизационный стандарт жизни. Это и уровень образованности, и положение в обществе, и социальная защита, и приобщение к науке и культуре. Данный факт отмечали представители зарубежных мусульман даже в советское время, посещая Поволжье, Северный Кавказ, Азербайджан, Среднеазиатские республики. Да, свобода вероисповедания была ограничена, но мусульмане в СССР чувствовали себя в этом плане не хуже, а в чем-то даже лучше православных. Сегодня эта свобода полностью восстановлена, и хотя российский ислам испытывает вторжение экстремистских мусульманских течений, что вызывает неизбежные конфликты, в целом внутренний российский мусульманский фактор работает на благо взаимодействия нашей страны с исламским миром в целом.
Россия и исламский мир по культурно-духовным и цивилизационным основаниям являются партнёрами в своём противодействии глобалистическому миру. Россия и исламский мир имеют общие интересы и общие задачи. На Россию и исламский мир приходится более 80% мировых запасов нефти и газа. Российский бюджет зависит от ценовой динамики мирового нефтяного рынка, который во многом определяется мусульманскими нефтедобывающими странами. Арабские страны проявляют большую заинтересованность в координации энергетической политики с Россией.
России необходима выработка отношений стратегического партнёрства с исламским миром по следующим направлениям:
Сегодня первейший путь избежания войны с исламом — восстановление России в качестве мощной индустриально-аграрной и научной державы, в которой русские — не нищие люмпены, а квалифицированные люди с хорошими доходами, своими домами, многодетными семьями и правом на ношение оружия. Тогда ислам будет нас ценить и уважать. Тогда новая Россия будет восприниматься мусульманами совершенно иначе, чем нынешняя вымирающая, бедная, сырьевая РФ. Русский снова будет ассоциироваться с умом и силой, впечатляющими проектами и реальными достижениями. Разгромив этнокриминальные мафии, создав иное телевидение и массовую культуру, прекратив длящееся десятилетиями оплёвывание могил собственных предков, убив пропаганду лёгкой наживы и разврата, русские вернут уважение к себе. И в своих глазах — и в глазах мусульман. Мы навсегда перестанем ассоциироваться с проституцией, пьянством, слабостью, нищетой и разобщённостью.
При всей своей географической и политической раздробленности и социально-экономических диспропорциях, исламский мир остаётся объединённым не только ценностями собственно Корана, но своей традицией в широком смысле этого слова. Одна из характерных черт этой традиции — неприятие либерализма как политической, социально-экономической и культурной модели. В этом, с одной стороны, её близость русской традиции и, с другой, причина, по которой обе они являются объектами дестабилизации со стороны Запада. Самозащита от этой дестабилизации и борьба за обеспечение себе достойного самобытного места в мировом устройстве — важнейшая основа взаимной заинтересованности России и исламского мира в диалоге, сближении и разностороннем сотрудничестве. В этом сотрудничестве у обеих сторон есть и совпадающие прикладные цели и задачи. Мусульманские страны заинтересованы в политической поддержке со стороны России в ООН, других международных организациях и форумах, а также в справедливом урегулировании затрагивающих их интересы региональных конфликтов, в координации с Россией своей энергетической политики (многие из них обладают крупными запасами нефти и газа), в сотрудничестве в области развития малого и среднего бизнеса и инвестиционной сфере, в закупках российских вооружений. Это отвечает интересам нашей страны, которая могла бы также предложить исламским странам широкие возможности научно-технологического сотрудничества без вестернизации и ущерба для их духовной традиции и культурной идентичности.
Ни в коем случае России не следует втягиваться в военно-политическое противостояние Запада и исламских стран. Запад заявляет, что он борется не с исламом, а с радикальными исламистскими течениями, использующими методы террора. Это соответствует действительности лишь отчасти. Известно, что спецслужбы США были причастны к созданию и «Аль-Каиды», и «Талибана», а именно они служат одним из инструментов дестабилизации исламского мира. Кроме того, в смысле тоталитарности мировоззрения сегодняшние англосаксонские «демократические» миссионеры немногим уступают адептам исламизма. Последние, однако, значительно превосходят первых в другом: в готовности принести себя в жертву во имя своих идеалов. В военном противостоянии исламистам, и тем более исламскому миру в целом, у современной западной цивилизации, построенной преимущественно на либеральном отношении к долгу и ценности человеческой жизни, шансов на победу немного. Обречена она на «постепенное поражение» и при сохранении сегодняшнего положения дел. Отказ от христианских корней, идеологические метания, социальная рознь, демографическая проблема, экология и т.п. «мирно» сделают своё дело.
Сверхзадачей взаимоотношений России с исламом является создание «защитного барьера» в Центральной Азии и взаимовыгодное повышение субъектности исламского сообщества и России в системе международной политики. Это взаимодействие — один из определяющих факторов предотвращения создания новой деструктивной биполярной системы (Америка–Китай), неизбежно вовлекающей интересы третьих стран и ведущей к разрушению формирующихся полюсов влияния.
За почти 20 лет, прошедших после распада Союза ССР, было сказано немало слов о важности сохранения экономических, политических, общественных, культурных, человеческих связей, долгие века соединявших народы в этой части Евразии в общую страну — Россию. Были созданы новые форматы взаимоотношений — сначала СНГ, а потом ЕврАзЭС, ОДКБ, Таможенный союз, которые, в принципе, будь к тому достаточно политической воли, могли бы послужить делу если не воссоединения в новом едином государстве, то новой интеграции. Во всяком случае — стать инструментом предотвращения худших дезинтеграционных тенденций. Несмотря на тысячи проведённых на различных уровнях встреч, сотни заключённых соглашений, многие десятки созданных комиссий, комитетов, советов и подобных многосторонних органов, удовлетворить нас результаты деятельности этих организаций не могут. Почему?
Сегодня уже мало у кого вызывает сомнение констатация того факта, что правящий класс России, сформировавшийся в первой половине 1990-х, оказался не в состоянии ответить на исторический вызов времени и решать вопросы будущего страны исходя из её долгосрочных, а не своих конъюнктурных интересов. Да и на что можно было рассчитывать при широко распространённой в те годы и вновь повторяемой сегодня установке: Россия — страна, «выпавшая» из европейской логики развития, и её надо «вернуть в цивилизованный мир», пусть даже ценой отказа от собственного исторического наследия и самобытности? Если сама Россия занимает эту ущербную позицию, то чего ожидать от наших соседей? Ни о какой роли лидера для страны, догоняющей других, речи идти не могло и не может. Далеко не на высоте положения оказались и новые элиты в бывших союзных республиках. Бóльшая их часть погрязла в этническом шовинизме, борьбе за власть, осуществлении различных схем личного обогащения, политических играх с Западом и Россией по принципу телёнка, который у двух маток сосёт.
Сдаёт Россия позиции не только Западу. В Средней Азии всё сильнее ощущается напор Китая, в Закавказье — Турции, в Белоруссии и на Украине — Польши.
Разумные инвестиции в политическое влияние — дело вполне окупаемое. Попытки навязать своё видение отношений только за счёт жёсткого использования негативных экономических рычагов, в первую очередь в сфере энергетики, к которым стала прибегать Россия, не способны дать долгосрочный положительный результат. Это тем более так, поскольку за подобными действиями сегодня нередко стоят конъюнктурные интересы отдельных российских корпораций и связанных с ними политических групп влияния, далеко не тождественные интересам Российского государства
Ключевым моментом в наращивании интеграционных процессов на пространстве бывшего СССР призвано стать воссоздание единого государства России и Белоруссии. Нужен конкретный пример объединения. Можно много говорить о важности развития различных многосторонних структур, активно работать с этой целью, но это явления разного порядка. Положительный политический, экономический, психологический и, что особенно важно, демографический эффект воссоединения с Белоруссией переоценить невозможно. То, как сегодня складываются отношения между Москвой и Минском, нас глубоко не удовлетворяет.
На второе место среди двусторонних векторов политики России в «ближнем зарубежье» мы ставим отношения с Украиной. Здесь потребуются серьёзные усилия в политической, информационной, образовательной и культурной сферах с тем, чтобы восстановить и сохранить историческую и цивилизационную близость наших народов, причём проводником таких усилий сможет стать только качественно иная российская элита.
Каждый из регионов пространства бывшего СССР бросает сегодня России свои немалые вызовы, но в каждом сохраняются большие возможности. В Средней Азии на основе наиболее развитых сегодня отношений с Казахстаном и поощрения желания сотрудничать с Россией у Туркмении, Узбекистана и Киргизии, есть возможность удержать этот регион от полной дестабилизации, неизбежной в случае, если он будет оставлен нами и превращён в территорию противостояния Запада и Китая. В Закавказье, при всей сложности задачи восстановления добрых отношений с Грузией, это не непосильная задача, особенно с учётом очевидного недовольства населения этой страны результатами правления режима Саакашвили. Трудность содействия нахождению компромисса между Арменией и Азербайджаном по Нагорному Карабаху компенсируется заинтересованностью руководства и народов обеих стран в том, чтобы иметь в лице России стабильного, политически и культурно близкого партнёра и противовес усилению как западного, так и турецкого и иранского влияния. Не менее сложно будет найти и долгосрочное решение по конфликту между Молдавией и Приднестровьем, но мы убеждены, что в его основе должна быть поддержка народа самоопределившегося приднестровского государства в праве достойно закрепить результаты своего двадцатилетнего созидательного развития. Далеко не потеряны для России и ставшие частью Европейского союза и НАТО страны Прибалтики, тем более что ни экономическими, ни национально-культурными результатами своего пребывания в рамках западного проекта они похвастать не могут.
Ответственный подход требуется к проблеме миллионов наших соотечественников, проживающих в соседних странах. Новая редакция закона, регулирующего политику нашей страны в этой сфере, которая серьёзно сузила круг лиц, попадающих в категорию соотечественников, работает против интересов России. Белорус, живущий в Латвии, — такой же наш соотечественник, как и проживающий там русский, пусть у белоруса есть ещё и своё государство. По сути дела, принятием этого закона наша власть сработала на руку всем тем, кто давно поставил цель подорвать основы общности, уходящей корнями в совместную жизнь в единой стране. Это не только местные этнократы, чьей дискриминационной политике Россия должна всемерно препятствовать, но и западные противники сохранения притягательного потенциала России для её окружения. Мы считаем соотечественниками людей любых исторически близких нам этносов, остающихся по духу, вере, воспитанию и образованию близкими русской культуре, владеющих русским языком, желающих сохранить связь с Россией. Россия должна поощрять это стремление, а не пренебрегать им.
Всем желающим переехать на постоянное место жительства в Россию надо создать максимально благоприятные условия для этого. В то же время необходимо чётко отделить соотечественников-переселенцев от трудовых мигрантов, тем более нелегальных, количество которых уже достигло таких объёмов, что начинает представлять угрозу для традиционного этнического и культурного баланса во многих регионах страны. Реализуя своё право на ужесточение трудового законодательства и методов борьбы с трудовыми нелегалами, мы должны отдавать себе отчёт в том, что одним этим должного порядка не обеспечить. Для комплексного решения необходимо совместно с соседями, прежде всего южными, заняться структурированием рынков труда, созданием дополнительных рабочих мест в тех странах, откуда идут основные потоки трудовых мигрантов.
Стержневым фактором общности народов на пространстве бывшего СССР остаётся русский язык. Признавая ценность всех национальных языков, мы одновременно констатируем: русский язык — это часть всеобщего наследия, универсальное средство межнационального общения на пространстве исторической России, которому нет альтернативы. Тем не менее, сегодня русский язык, язык великой русской культуры XIX века, ставший в XX веке языком новых политических, экономических, культурных теорий, языком социальных преобразований и великих научных достижений, язык, к которому было привлечено внимание значительной части человечества, теряет свою популярность не только в мире в целом, но и в соседних странах. А дело, помимо прочего, в том, что в последнее время мы говорим на русском языке либо о чём-то таком, о чём уже сказано на других языках, прежде всего западных, либо излагаем узконациональную проблематику, которая неинтересна другим народам.
Менять подходы к политике в ближнем зарубежье надо как можно скорее. Мало остановить центробежные тенденции — необходимо создать сильный центростремительный вектор. Россия должна, наконец, выступить с созидательной программой собирания земель. Важно, чтобы в её осуществлении наши соседи увидели гарантию своего достойного будущего во всех смыслах — политическом, военном, социально-экономическом, культурном.
Прежде всего — перестать считать эти страны «дальним зарубежьем», откуда к нам поставляются исключительно гастарбайтеры и наркотики. Средняя Азия и Казахстан есть часть русской сферы влияния. Хотя среднеазиатские республики были самой неорганичной частью СССР, мы не можем делать вид, будто сейчас происходящее там нас не касается. Нам крайне важно, чтобы в Средней Азии было спокойно, чтобы она не превратилась в бурлящий котёл (край войны всех против всех), выплёскивающий на русские земли потоки мигрантов и наркотиков.
Ратуя за воссоздание Империи, мы пока не считаем необходимым включать в её состав Среднюю Азию. Однако мы считаем необходимым включить её в наш «фронтир», территорию плотного российского присутствия. Каким образом?
Разрушение Советского проекта в 1991 году отделило от нас республики Средней Азии. Распад Союза стал настоящей драмой как для русских, так и для жителей южных территорий СССР. С одной стороны, новые среднеазиатские государства оказались выброшенными из круга современной технотронной цивилизации, скатились в разряд стран-аутсайдеров. Огромный регион превратился в очаг войн, нестабильности, терроризма. С другой стороны, началась массовая миграция жителей Средней Азии в Россию, чреватая острыми конфликтами уже в нашей стране. Можно ли изменить ситуацию? Современной РФ это едва ли по силам. Однако для вставшей на ноги и усилившейся России задача восстановления геополитического влияния на южных рубежах бывшего СССР вполне выполнима.
В конце 1991 года сбылась мечта безумцев: империя распалась. Глупцы прыгали от счастья: отделились от всяких «туркестанов» с их бурной плодовитостью, пересыхающим Аральским морем, тысячелетними распрями, резнёй в Ферганской долине. Не будет теперь угрозы того, что место славянина на рынке займёт когда-нибудь мужик в тюбетейке. Сэкономим миллиарды, заживём!
Жизнь разбила эти наивные фантазии. Всю предполагаемую экономию сожрала криминальная «элита» 90-х. И выяснилось, что пользоваться потерянными гаванями и транспортными узлами, железными дорогами и космодромом Байконур всё-таки приходится, причём за немалые деньги. Что обустраивать новые границы РФ — сущее разорение. К досаде сторонников «российской независимости» оказалось, что на территорию РФ хлынули миллионные потоки мигрантов из Таджикистана, Узбекистана, Киргизии.
В то же время, сами страны Средней Азии попали в трагическую ловушку. В новой мировой экономике места им нет. Они не могут обеспечить работой бурно растущее население. Они непригодны в качестве территорий для размещения высокотехнологичных производств, как Китай, Малайзия, Индонезия, Мексика или Турция. Места «промышленных площадок» уже заняты.
Вот пример: группа VESTEL конкурирует в Европе с корейскими и китайскими производителями бытовой электроники. Здесь соединились разработка, производство и торговля бытовой техникой. Но где расположены главные производственные мощности VESTEL? В Германии или Франции? Нет, колоссальный комплекс VESTEL City расположился в турецком Манисе. Именно здесь из-за максимального сосредоточения производств удаётся достичь минимальных затрат при выпуске техники. Равно как и за счёт дешёвой и относительно квалифицированной турецкой рабочей силы.
Однако республики экс-советской Средней Азии не могут предложить Западу трудовые ресурсы «турецкого» уровня. С другой стороны, мировому рынку не нужны продовольствие и хлопок из бывшего имперско-советского Туркестана. Никого не интересуют изделия местной лёгкой индустрии. И богатые западные туристы не едут в Среднюю Азию — слишком там жарко, нецивилизованно, антисанитарно. Не хватает инфраструктуры — отелей и развлекательных центров.
Вырисовывается неприятная перспектива. Пройдёт ещё немного времени, и многочисленное население Туркестана в отчаянии кинется в ряды исламских экстремистов. Есть все основания ожидать, что произойдёт это после неизбежного ухода США из Афганистана. После чего светские элиты центральноазиатских республик будут вырезаны — и на огромной территории воцарится кровавый хаос. Власть захватят экстремисты, стажировавшиеся в 90-х годах у талибов, создадут в среднеазиатских странах свои ваххабитские «эмираты». Однако «новые талибы» не смогут дать народам Средней Азии ни работы, ни хлеба, ни пресной воды. Им придётся отвлекать людей от реальных проблем за счёт развития экспансии на север. В сторону русских границ.
Россия должна вернуться в Туркестан (царское название Средней Азии). Для создания великой космической инновационной цивилизации русским нужны качественные природные ресурсы. Не только нефть и газ, но и уран, и золото, и бокситы, и хром с марганцем. А Туркестан, как известно, настоящий кладезь минерального сырья и углеводородов.
Возможный путь интеграции без прямого слияния — дать Туркестану нечто, чего у нас самих много, а у них — в острейшем дефиците. То, что может спасти огромный регион от смерти в буквальном смысле этого слова. То, чего не могут дать Средней Азии ни США, ни Европа, ни Китай, ни турки, ни арабы.
Вода! Вот что привяжет к нам Туркестан крепче, чем сто дивизий, чем миллиарды долларов. Привяжет на десятилетия, если не на века. Туркестан зависит от двух рек: Амударьи и Сырдарьи. Их воды выпиваются практически полностью. Воду поглощают города и селения, воду забирают орошаемые земли. Без орошения в Средней Азии наступит голод. А воды взять неоткуда. Она есть только у нас, в Сибири. Никакие деньги не помогут Средней Азии — нужна вода. Можно пустить на свою территорию военные базы США или Китая, можно стать протекторатом арабских шейхов — но от этого воды не прибавится.
Откроем справочник, изданный в 2002 году ЦРУ США. Вот Узбекистан. На площади чуть меньше штата Калифорния здесь живёт почти 25 млн. человек. Пахотных и посевных земель уже не хватает: их всего 10% от 447 тысяч квадратных километров. А прирост населения — 1,6% в год. (Это прогрессирующие проценты, проценты на проценты!) Значит, лет через двадцать здесь будут жить 30 млн человек — поить и кормить их будет нечем. Земли для обработки уже не хватит. Таджикистан — 6,5 млн. душ населения на 142,7 тысячах квадратных километров. Пахотных земель всего 6%! Прирост населения идёт со скоростью в 2,12% в год! Почвы стремительно засоляются после ухода русских мелиораторов, наступают пески. Через двадцать лет здесь будет все 9 млн. человек — и тоже без еды и работы.
Туркмения? 448 тысяч квадратных километров и 4,6 млн. душ населения. Рост — 1,9% в год. Пустыня Каракум (Чёрный песок) наступает, покрывая почти всю Туркмению. Пахотных земель — всего 3%. Что республика будет делать, когда население подвалит к шести миллионам?
Киргизия? 198,5 тысяч квадратных километров и 4,7 млн. человек населения, которое растёт на 1,4% в год. Пахотных земель всего 7%. Воды не хватает. Особенно чистой. Помнится, президент Киргизии в 2000 году обещал дать каждому киргизу чистой питьевой воды. Не дал. И вряд ли даст другой президент.
Проект переброски части стока сибирских рек в Среднюю Азию уже планировалось осуществить в 1984 году. Как известно, он был «зарублен» в 1986 году при Горбачёве «демократической общественностью». По поводу него несли тогда всякий бред — будто бы придётся полностью поворачивать наши сибирские реки в пески Туркестана, вызывая непредсказуемые последствия в Арктике, заболачивание огромных территорий, обезвоживание Сибири. Но, как оказалось, нас обманывали — причём целенаправленно и с подачи Соединённых Штатов.
О перипетиях водного проекта рассказал Рудольф Баландин в книге «Цивилизация против природы». Тогда единым фронтом против плана выступили крупные партийцы (включая Горбачёва) и ярые антисоветчики, русофилы-почвенники и русофобы, монархисты и демократы, академики и домохозяйки, патриоты и «западники». Такое единодушие, да ещё и при поддержке Горбачёва? Согласитесь, странная вещь. Но всё становится логично, когда вникаешь в замысел инспирированной США провокации. Что смутило наших противников? Проект предусматривал, что вода должна была напоить не только Среднюю Азию, но и Южный Урал вкупе с западным Казахстаном. План должен был сплотить русских, казахов и жителей Средней Азии. Вода как бы «менялась» на минеральное сырьё и продовольствие Юга. И не «поворачивать сибирские реки» хотели, а всего лишь взять у них несколько процентов стока! Баландин пишет, что проект был вполне разумен. И природу вовсе не губил. Однако операция США по «срыву большого имперского плана» удалась. Отметим, кстати, что сами американцы активно перераспределяют стоки своих рек.
Мы, русские, должны воспользоваться моментом, вернуться к проекту 1984-го года и напоить Туркестан. Однако делать нужно это не в порядке благотворительности, а на вполне конкретных и жёстких условиях. За воду мы должны получить не только ценные ресурсы, но и военно-политическое влияние. Хотите воду? Отдавайте русским часть выращенного урожая зерновых, отдавайте доступ к вашим урану, золоту и другим полезным ископаемым русским компаниям, пускайте на ваши аэродромы наши военные базы. А в остальном — живите по-своему, в своих «суверенных государствах». Не можете за воду хлебом расплатиться? Отдавайте в управление русским атомные города в Узбекистане, построенные русскими в СССР — Учкудук, Навои, Зарафшан и т.д. Там, где добываются уран и золото. Тем более, что свои урановые разработки в РФ (Краснокаменск) слишком бедны. Не хотите? Подохнете от жажды.
Никакого брежневского благодушия не будет: нужно сразу дать понять, что двойная игра и заигрывание с американцами по принципу «и нашим и вашим» быстро закончатся полным разрывом контракта. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Примут ли наши условия? Однозначно, да. И тогда мы сможем серьёзно усилить своё влияние на этой огромной и очень важной для нас части Евразии, ограничив активность других сил в этом регионе. Выгодно это русским? Ещё как! Мы получаем ресурсы для прорыва в «мир русского чуда», не проливая ни капли крови. Более того, попутно развиваем экономику Сибири. Предотвращаем миграционное давление на русские земли с юга (миллионы узбеков и таджиков получают возможность работать на месте, а не переть за работой в русские земли). А ещё наносим сокрушительный удар по ваххабизму, облизывающемуся сегодня на среднеазиатские пространства. Выгодно ли это нашим партнёрам в Туркестане? Конечно! Избегая смерти от жажды и голода, они смогут занять работой миллионы людей. Дать им пропитание и заработок, обеспечить желанную стабильность.
Мы понимаем, что в условиях предстоящих миру радикальных деформаций остаться неким «островком спокойствия» России никак не удастся. А это значит, что никакого возврата в будущем в относительно беспроблемные нефтедолларовые «нулевые» не будет ни завтра, ни в отдалённом будущем. «Охранительная» философия нынешней «партии власти» — «ничего не менять, чтобы не стало ещё хуже» — в новых условиях не работает. Действующая система чиновничьего всевластия — нефункциональна. Олигархическая сырьевая экономика — неэффективна. Соответственно, понимание того, что «всю систему менять надо», постепенно «овладевает массами» и становится всеобщим. Весь вопрос: как менять, в какую сторону и каким образом.
По мере нарастания второй волны кризиса, доминирующим в общественных настроениях будет нарастание уверенности, что нынешняя система плоха и в условиях кризиса недееспособна, и что виновата во всём создавшая эту систему «под себя» действующая властная элита. Опровергнуть эту убеждённость не удастся никаким пиаром. А при подобных настроениях может быть лишь два алгоритма действия, зависящих от того, что считать «главным злом» — «элиту» или систему.
«Простой» выход: первопричина зла — в скверной, эгоистичной, продажной «элите». Выход: свергнуть (и, по возможности, экспроприировать и уничтожить) «элиту» и заменить её новой, лучшей по качеству. Предполагается, что тогда эти пришедшие к власти «хорошие люди» сами что-нибудь придумают и скорректируют систему в нужном Народу направлении.
«Сложный» выход: первопричина зла — в неправильной системе, которая порождает неправильную элиту. Выход: радикально, но, по возможности, без смуты, изменить систему и стратегический курс развития. Для чего уже сейчас формировать коалицию Народа с Церковью и относительно национально мыслящей частью «элиты», последовательно отстраняя от любых рычагов влияния и власти всех прочих «элитариев».
Нетрудно заметить, что именно «простой» выход пытаются подсунуть сегодня Народу все оппозиционеры, вне зависимости от их политической окраски и степени ангажированности Западом. Как и то, что выходом он на самом деле не является, а лишь способствует потере управляемости и тотальной драке всех со всеми. Итогом чего может стать развал России и введение «миротворческих» войск с установлением «международного» контроля над нашей территорией и ресурсами. Таким образом, вариант с радикальным преобразованием системы и идеологии Народом и Церковью в альянсе с частью «элиты» мы считаем сегодня единственным приемлемым с точки зрения сохранения страны.
В чём мы согласны со сторонниками «революционного» сценария, так это в том, что сегодняшняя российская элита, десятилетиями формировавшаяся по «негативному принципу отбора» в предстоящих стране кризисных условиях не просто бесполезна, но и опасна. Таким образом, массовая замена элит является объективной необходимостью. Однако способа для этого, как известно, имеется два: Опричнина («зачистка сверху») и Пугачёвщина (тотальная «зачистка снизу» — с чадами и домочадцами). При всех возможных издержках и перегибах, первая является на порядок менее кровавой и более предпочтительной с точки зрения недопущения развала страны.
Кроме того, прежде чем изгонять негодных управленцев «всех и сразу», следует подумать, кем мы их заменим. При всём критическом отношении к «Единой России», в которую заставили записаться сегодня поголовно всех управленцев, нельзя не понимать, что других (честных и грамотных) управленцев в России сегодня просто нет. И если принять по политическим мотивам решение «зачистить» всю партию власти и изгнать с постов всех её членов, может выясниться, что страна утратила управляемость: чтобы заменить плохих управленцев — нет (в нужном количестве) никаких. Их ещё предстоит найти и минимально обучить.
Поэтому Движение должно быть готово в случае появления в стране национально ориентированной власти, которая возьмётся за постепенную зачистку элит «сверху», предложить себя и своих союзников в качестве общественной опоры для такого рода политики, а при необходимости — предоставить свои кадры для замещения негодных чиновников. И, разумеется, мы будем активно способствовать тому, чтобы такая власть в стране появилась.
Оппозиция в России водится двух видов — «системная» и «внесистемная».
«Системную» (ЛДПР, «Справедливая Россия» и КПРФ) так или иначе создали или прикормили, вписав в свою конструкцию, нынешние «элиты». Она весьма дорожит своим «легальным» положением и связанными с ним благами, а потому очень точно знает, до каких именно пор дозволяется ей критиковать и протестовать. Даже наиболее радиальная и идеологически полноценная КПРФ все свои требования строит как предложения по реформированию существующей системы. Поэтому никаких «бандуельцинаподсуд!» больше не будет, разве что система начнёт рассыпаться и появится искушение урвать нечто большее, нарушив прежние договорённости.
«Внесистемная» оппозиция до последнего времени действовала несколькими колоннами. Во-первых, это разного рода «оранжевые» и примкнувшие к ним «голубые» (т.н. «борцы за права секс-меньшинств»). Это однозначно прозападная и ультралиберальная публика объединена одним — желанием как можно скорее и на любых условиях «сдаться» Западу (а на самом деле — стоящим за ним транснациональным глобалистским кругам) и сокрушить в России всех, кто этому мешает.
Во-вторых, это «ультра-красные», до сих пор бредящие Че, Троцким (вспомните, на кого стремится походить тот же Лимонов!) и «мировой революцией». Среди них — немало радикальной молодёжи, не помнящей (и потому — идеализирующей) СССР, зато видящей всю мерзость нынешней системы и готовой снести её «до основанья, а затем». Что будет «затем», их вожди до поры своим соратникам не сообщают. Потому что после слома государства, как и в 1918-м, случится вовсе не «мировая революция», а элементарная интервенция в Россию всех её нынешних «друзей», стремящихся урвать себе кусок пожирнее.
И, наконец, в-третьих, это так называемые «этно-националисты» — до откровенных нацистов включительно. Здесь мы видим множество пассионарной молодёжи, озлобленной откровенно антирусской национальной политикой государства и фактически узаконенным им произволом разного рода этнических ОПГ и «общин». И здесь «вожди» предлагают, казалось бы «простое» решение: стать самой большой и страшной «русской общиной» и так же (но более успешно) воевать с государством за свои права. А если повезёт, то создать вместо России десяток «русских республик» — фактических резерваций, но зато — «этнически чистых».
Как уже говорилось выше, все три вышеперечисленные категории «Народный Собор» считает своими политическими оппонентами. У нас нет сомнений, что все они отыгрывают один сценарий, направляются из одного центра и, весьма вероятно, финансируются из одной кассы, находящейся вне пределов России. Разумеется, рядовые «оппозиционеры» могут об этом не знать и действовать совершенно искренне. Однако, поскольку итогом победы любой из перечисленных групп станет уничтожение государственности превращение России в «осваиваемую международным сообществом» управляемую извне территорию, объективно «общий хозяин» просматривается вполне отчётливо. Заметим, что в последнее время наблюдается всё более отчётливый альянс между либеральной и «красной» частями «внесистемной» оппозиции (как это было в феврале 1917 года, когда «дирижёр» событий был примерно тот же). При этом «коричневая» её часть добросовестно создаёт образ «фашистской опасности», в сравнении с которой они должны показаться народу «наименьшим злом».
Исходя из данной оценки, строится и наше отношение к оппозиции в целом. «Системная» её часть объективно является марионеткой в руках находящейся у власти группировки, но со своей задачей — переводить общественные протесты в «парламентское» русло — всё более очевидно не справляется. Однако в ней имеется немало людей, так же, как мы, не желающих уничтожения России, что открывает путь для взаимодействия по отдельным направлениям. Так, например, имеется позитивный опыт, когда удалось убедить фракции КПРФ в Госдуме и в Мосгордуме выступить против ювенальной юстиции. «Внесистемная» оппозиция — тоже марионетка, но в руках иноземных сил, что гораздо опаснее: победа любой из её частей означает гибель России. Поэтому здесь сотрудничество на уровне организаций проблематично. Но это не означает, что «Народный Собор» отрицает взаимодействие по определённым направлениям с входящими в эти организации отдельными людьми, если это будет работать на достижение наших целей.
Что касается нашего отношения к действующей власти, то оно, мягко говоря, сложное. Мы видим всё. С одной стороны — отличные от «ельцинского» периода попытки самостоятельной политики (или хотя бы имитация таковых), реабилитация слова «патриотизм» и хорошая трёпка обнаглевшему Саакашвили. С другой — метания и шараханья, отсутствие не только стратегического понимания того, куда и зачем надлежит вести страну, ради чего осуществлять её развитие, но и пугающее незнание собственного народа, его ментальности, духовности и истории. Плюс к тому — непрекращающуюся борьбу придворных кланов за влияние и собственность, коррупцию — как неотъемлемую составляющую «вертикали власти» и узаконенный авторитарный беспредел политической системы, где мнение народа не учитывается никоим образом.
Так что, даже осознавая все заведомо слабые стороны действующей власти, мы пытаемся рассуждать здраво — исходя не из наших личных симпатий, а из пользы нашего общего дела. Ведь, однозначно противопоставив себя ВСЕЙ властной и деловой элите, мы тем самым принуждаем и их сплотиться против нас. Конечно, в конце-концов, это не избавит их от гибели — в случае победы глобалистской олигархии, полная зачистка национальных элит (даже самых прозападных, на всякий случай) является делом неизбежным: новым владельцам прежние владельцы мешают самим фактом своего существования. Однако для нас выступающая единым фронтом против нас и России (а, в конечном счёте, и против себя) элита создаст массу трудностей. Значит, объективно полезным является попытка отколоть от этого единого фронта наиболее вменяемую часть и попытаться убедить её сыграть на одной стороне с нами. При этом в числе элит имеются, как минимум, три группы, которые, как и мы, объективно заинтересованы в сохранении российской государственности:
Да, многие из перечисленных категорий граждан нам, мягко говоря, несимпатичны. Иные в части стратегических целей — откровенно враждебны. Однако их объективные интересы на данном этапе совпадают с нашими. А значит, вариант, при котором борьба за сохранение Российской государственности провозглашается первичной «точкой сборки», в сегодняшних условиях для нас допустим и приемлем. Мы тоже против развала страны и против тех, кто этого добивается, всё равно — под какими лозунгами. А посему — будем удерживать страну от ухода в небытие, пусть даже в не слишком симпатичной нам компании «патриотов поневоле» и присосавшихся к телу Родины «прагматиков».
Никакие прежние обиды, никакие личные амбиции не могут выходить на первый план, когда решается судьба страны. Никакого «политического чистоплюйства», когда речь идёт о том, быть или не быть России, допускаться не может. Сначала — общими усилиями необходимо отвернуть от пропасти, и лишь затем — выруливать на ту дорогу, которую мы считаем правильной. Вспомните, как создавалось ополчение Минина и Пожарского, спасшее страну от смуты в 1612 году! Людям, которые 10 лет дрались в гражданской войне друг против друга, сказали примерно следующее: «Всё, начинаем с чистого листа! Забудем старые счёты, идём спасать Москву, и отдадим для этого всё! Кто принимает этот подход — будет нам своим, кто не принимает — чужим!». Иным подход у Движения, претендующего на роль главной консолидирующей силы общества, быть не может. А мы создаём именно такое Движение.
Как уже говорилось выше, в стратегическом плане мы хотим добиться преобразования всех сторон жизни России на основе её традиционных ценностей. Закрепить это как идеологическую основу российской государственности, не зависящую от того, кто придёт к политической власти завтра, может только общественный институт, выражающий непосредственную «волю Народа», то есть — современный аналог Земского Собора. Он же — единственный! — вправе решить вопрос с политическим строем и формой правления. Сделать это чрезвычайно трудно, но жизненно необходимо, чтобы не дать уничтожить Россию. Какая тактика при этом будет избрана — зависит от развития обстановки, которое может пойти как по «революционному, так и по «нереволюционному» сценарию.
Что может сделать для осуществления заявленных целей общественное движение «Народный Собор»?
Инициировать дестабилизацию, перехватить власть и самим стать властью? Это категорически неприемлемо для нас, как и всё, что способствует новой смуте, за которой неизбежно последуют расчленение и оккупация России.
Пойти «под лидера»? Возможно, это оправданно с точки зрения меркантильного интереса, но не с точки зрения заявленных нами принципов. Движение поддержит только политиков и политические силы, выступающие за тот курс для России, который мы считаем правильным, а не просто «сильную личность», которая нам понравится. Политики, частично удовлетворяющие эти требованиям, также могут быть поддержаны нами, но — частично, то есть с оговорками.
Создать и зарегистрировать ещё одну, «правильную», политическую партию и выиграть выборы? При известных особенностях политической системы в России сегодня это весьма проблематично. Несколько более реально выглядит вариант — наполнить нашими сторонниками уже имеющуюся легальную партию, союзную Движению, соответственно скорректировав её цели и идеологию. Впрочем, при определённой ситуации необходимо быть потенциально готовыми и к созданию собственной партии — но не вместо Движения, а как его части и инструмента для решения определённых задач. Но для этого, как минимум, нужно обладать структурой, из которой можно сделать «тело» новой партии практически тотчас после принятия соответствующего решения.
Поэтому приоритетом своей текущей деятельности движение «Народный Собор» видит самоорганизацию Общества (Народа). Следует чётко понимать, что необходимых для страны изменений никто в среде так называемого «политического класса» делать не станет: у одних для этого недостанет понимания, у других — решимости, у третьих — перевесит «шкурный интерес», у четвёртых — «партийная дисциплина». Что ж, пустым делом было бы их переубеждать. Поэтому основной упор мы будем делать на нечто принципиально иное. Из физики известно, что когда в массе однородных частиц некоторое число частиц начинает двигаться единонаправленно, очень скоро они увлекают за собою многих, а затем образуется «поток», в русле которого волей-неволей вынуждены двигаться все. Задача «Народного Собора» — создать в Обществе такой «поток», не следовать которому будет означать политическое самоубийство для любой партии, для любого «вождя». Это — сложная задача, но иного пути пока не видно: политическое поле монополизировано «политическим классом», экономическое — «крупными собственниками», административное — «партией власти». Нам остаётся поле общественное, до которого «элитам» в период между выборами, как правило, дела нет.
В качестве основы Движения мы будем создавать и уже создаём мощную сеть региональных отделений — с личным членством и максимально возможной дисциплиной. Это — ядро, вокруг которого формируется коалиция разнообразных общественных организаций, разделяющих все или некоторые из наших целей. При этом Движение жёстко придерживается принципа «надпартийности»: мы знаем, что наши единомышленники имеются в рядах практически всех действующих партий, и даём им возможность, сохраняя лояльность своей партии, объединить в рамках Движения свои усилия для решения общенациональных задач. В итоге решается задача — консолидировать вокруг имеющих массовую общественную поддержку идей и целей их сторонников из разных партий, структур власти и элит, которые, действуя совместно (и взаимодействуя с нами) смогут изменить ситуацию в стране в правильном направлении.
Мы намеренно не вступаем в идеологические споры с представителями иных идеологий, а акцентируем внимание на том, что у нас общего и ради чего мы могли бы работать вместе. Мы декларируем очевидные вещи:
Согласиться с подобным простым и честным подходом может любой — от монархиста до коммуниста.
Видя конечные цели, мы не собираемся ждать, когда формируемый нами «поток» наберёт силу. Уже сегодня Движение борется со всеми действиями и явлениями, которые направлены на разрушение страны, подрыв её духовности и нравственности, патриотизма и культуры. И напротив, стремится создавать и развивать «точки роста» той будущей реальности, которую мы хотим видеть в России, а также — продвигать наших единомышленников на ведущие роли в структурах власти, общественных и политических организациях, органах местного самоуправления и т.д.
Ближайшим этапом своего развития Движение видит превращение в главный субъект на общественном поле, позиционирующий себя как эпицентр консолидации на патриотическом поле. При этом Движение действует не как «новая партия, борющаяся за власть», а как широкая надпартийная общественная коалиция конструктивных сил, выступающая за нечто «общее для всех» и «от имени всего общества». В случае выстраивания такой коалиции как естественного лидера «русского большинства», создание в России каких-либо альянсов Власти, Церкви и Общества без нашего участия станет невозможным. А это, в свою очередь, даст Движению возможность участвовать в принятии решений, продвигать своих единомышленников во власть, и тем самым способствовать преобразованию в России общественных, экономических и политических отношений на основе традиционных для России ценностей и подходов.
Соответственно этому, определяется круг основных задач на ближайшее время (1-1,5 года):
Мы создаём широкую патриотическую коалицию общественных сил на платформе отстаивания интересов, ценностей и идеалов исторической России. На этой платформе необходимо примирить патриотов — государственников и народников, консерваторов славянофильского типа и консерваторов «советского проекта».
Мы будем сотрудничать со всеми теми, кто сначала русский и борется за русские интересы, а только потом вспоминает о своей политико-идеологической окраске. Мы — за налаживание сотрудничества со всеми силами, ориентированными на национальные интересы суверенной России (в их число попадает значительная часть как «левых», так и «правых», от социалистов до монархистов). При этом ядром нашего возрождения должны стать национально-имперские силы, патриоты-государственники, преодолевшие и распознавшие стереотипы наших противников (либералов, русофобов, национал-демократов, неотроцкистов и т.д.), верящие в историческую Россию и её высокое предназначение. Главное для нас — стремление к национальному возрождению и сохранению целостности России. И к воссоединению русского народа, русских земель.
Разумеется, мы протягиваем руку не только русским и православным, но также представителям иных российских этносов и конфессий. Тех же мусульман в России более 10%, и они для неё — вовсе не «инородное тело», а люди, жившие здесь одновременно со славянами и угро-финнами! Вспомним ближайшего соседа Киевско-Новгородской Руси — государство «Серебряный Булгар» на Волге, жители которого приняли ислам за столетие до принятия руссами христианства. Сегодня православных и мусульман, русских и нерусских последовательно пытаются стравить, однако разумным людям как с той, так и с другой стороны, давно ясно: никто не собирается отнимать Россию у русских для того, чтобы отдать Волгу татарам или Кавказ чеченцам. В списке приговорённых «глобализаторами» народов мы числимся все вместе. И осознание этого факта закладывает хорошую основу для преодоления частных расхождений ради общего выживания, которое возможно не иначе, как в составе Русской (Российской) империи — как бы она в будущем ни называлась.
Единственная адекватная моменту задача — это создание такой модели общественного, государственного и экономического устройства России, которая позволит нам не только уцелеть в грядущем кризисе, сохранив жизнь народа, территорию, ресурсы и право суверенного развития, но и выйти из всеобщего рукотворного хаоса более сильными. Создание такой модели возможно не иначе, как на базе традиционных (православных) ценностей и подходов, заложенных в культуре и ментальности нашего народа, которые необходимо объединить в официальную государственную идеологию.
Чтобы выжить и подняться, России необходимо качественно перестроиться в самые кратчайшие сроки. Времени на раскачку нет. Время объединяться и действовать. Как сказал создатель ополчения, спасшего Россию 400 лет назад, Кузьма Минин, быть «Вместе — за одно!»
Именно к этому призывает Движение «Народный Собор» и именно ради этого предлагает объединиться.
http://narodsobor.ru/default.asp?trID=436&artID=13723
HTML-версия от 11.02.2011, project03.ru/pr/, projectrussia.orthodoxy.ru